Звезды из пепла

– Сдать комнату и не париться?

– Да.

Амадис отходит на пару шагов назад, вскидывает брови и лишь теперь замечает, что по его рукам течет мороженое вместе с шоколадной посыпкой. Я внимательно наблюдаю за его реакцией на слова о сдаче комнаты, чтобы прикинуть, как отреагирует отец. Затея брата звучит интересно и, возможно, даже как-то разрядит напряженную обстановку в доме.

– Стой, – зрачки Амадиса расширяются, – ты хочешь сказать, что они готовы принять кого-то, впустить к себе домой, чтобы не платить простым официантам здесь?

Он недоумевающе моргает и явно не может понять, зачем мы все так усложнили.

– Да. Местные требуют высокую плату в сезон. Нам проще дать комнату. Да и вдруг новый сосед поможет наладить отношения родителей.

– Как какой-то незнакомец поможет твоим родителям?

– Думаю, при посторонних они не будут выяснять отношения так бурно, с битьем посуды и криками, а наконец-то сядут и поговорят.

– Не думаю, что это хорошая идея.

А я все-таки вижу в ней какой-то смысл. По крайней мере, мы с Абелем попробуем сделать хоть что-то. Разрушить всегда проще, чем построить.

– Сейчас наш единственный с Абелем шанс – найти такого работника. Я согласна на кого угодно. Даже на потного старого мужика.

Амадис напрягается: желваки дергаются, ладони привычно сжимаются в кулаки. Он закусывает губу почти до крови.

– А если это будет молодой красивый парень? Это сумасшествие, Бридли!

– Мне плевать, Амадис, хоть обезьяна. Если она поможет решить проблему, почему бы и нет?

– Он будет жить в соседней комнате, – грозно констатирует факт Амадис.

– А проводить время я буду с тобой, – отвечаю достаточно мягко в попытке сгладить нарастающий конфликт.

Амадис не терпит парней рядом со мной, он всегда начеку. Интересно, что произойдет, если моим новым соседом действительно окажется симпатичный парень? Нет, глупость какая, почему я вообще думаю об этом, находясь в отношениях?

Потому что у этих отношений нет будущего? Я отмахиваюсь от липких мыслей, часто забирающихся в голову в последнее время. Глупости!

– Растаяло… – произношу я с грустью, наблюдая за тем, как мороженое стекает по его пальцам.

– По пути купим новое. Нужно ехать?

– Да, Абель в бешенстве.

– Пусть бесится, его злости очень не хватает на играх в последнее время.

Амадис выкидывает вафельные рожки с оставшимся мороженым, вытирает салфеткой руки и затем переплетает наши пальцы в замок, и я едва не содрогаюсь от ощущения будто физического щелчка. Все чаще ловлю себя на мысли: рядом с Амадисом я не то чтобы под защитой. Я скорее под замком.

– Ладно, – выдыхаю я, но в груди все равно что-то прячется от чувств Амадиса, – едем на вокзал.

– Скорее, малышка.

Глава 4. Это наш шанс!

Бридли Ривьера

Морской бриз щекочет кожу, мурашки проносятся по телу. Пока мы с Амадисом движемся в сторону дома, застаем закат – ярко-розовый с фиолетовыми бликами. Не могу отвести взгляда от этого великолепия. Он завораживает: я смотрю и мечтаю о спокойствии. О том, что вернусь домой и увижу счастливую семью. Двух любящих людей, у которых есть сын и дочь и которые ценят все, что строили годами.

До сих не могу понять, как родители в один миг могут без сожаления расстаться друг с другом после стольких лет совместной жизни? Я не готова принять, что мама уедет в Америку, а отец отпустит ее. До последнего буду верить, что по утрам смогу видеть улыбки на их лицах.

– Спасибо, что проводил. Как видишь, ужин сегодня отменяется.

Амадис оставляет легкий поцелуй на моих губах. Хочется большего: притяжения и бабочек в животе, но переживания за брак родителей не дают полностью раствориться в чувствах. Я встаю на носочки и целую в ответ, и его руки касаются талии. Когда мы отстраняемся, он снимает резинку с моей руки и собирает мои светлые вьющиеся волосы в хвост. Ему нравится так делать, и он никогда не спрашивает, нравится ли мне. Возможно, раз нравится ему, то и я должна считать это привлекательным.

– Изумительный день, не считая его конца. – Он обнажает белые зубы в улыбке.

– Как сказать, – произношу я с грустью, – спишемся перед сном.

– До завтра, малышка.

Провожаю его взглядом и делаю шаг назад, упираясь в дверь. Металл холодит кожу на лопатках. Амадис отходит на приличное расстояние, и я наконец переступаю порог дома.

Мне не по себе. Сердце рвано стучит. Воздух в прихожей удушающий – напряжение разрывает каждую клеточку тела. Доносится аромат недавно сваренного какао, ассоциирующегося с подавленностью: мама всегда пьет его в плохом расположении духа.

Что еще родители успели разгромить, пока меня не было? Оставляю шопер на комоде, вешаю на крючок джинсовую куртку и прохожу дальше с замиранием сердца. Волнуюсь и в то же время злюсь: родители – взрослые люди, а компромисс найти не могут. Собачатся, что-то постоянно делят, и иногда кажется, что специально ищут поводы для ссор. Тяжело видеть их такими.

Пару лет назад все было по-другому.

Мама с отцом два воскресенья в месяц устраивали себе романтические вечера. В детстве нас с Абелем оставляли у соседей, а когда мы выросли, стали сидеть одни, зная, что родители уходят гулять на всю ночь. В какой момент все пошло не так? Не понимаю, как их отношения превратились в ту грязь, что я вижу сейчас. Если бы отец изменил, мама выставила бы его за дверь сразу. Тогда что произошло? Поиски ответа на вопрос продолжаются второй год. Я, как сыщик, использую все зацепки, но пока не приблизилась к разгадке. Нелегко искать причину в одиночку. Абель мне никак не помогает. Наоборот, только усложняет все своими капризами и эгоизмом.

По разбросанному на столе попкорну я понимаю, что Абель недавно лежал на диване в гостиной и играл в приставку. Синий джойстик валяется на полу, банка колы стоит на столе, а пустая тарелка – вверх дном рядом с плазмой. Какой же бардак он вечно оставляет после себя!

– Абель! – кричу во все горло.

Слышатся громкие шаги на лестнице. Я оборачиваюсь. Глубокий вдох помогает запастись терпением.

– Я тут, гном.

Закатываю глаза. Это прозвище появилось, когда Абель перерос меня. Он очень гордился своим ростом, вот и прозвал меня гномом. Сейчас он под шесть футов, на фоне него я действительно Дюймовочка.

Брат впивается в меня взглядом – берет на слабо. Начинается игра, кто первый моргнет. Абель слабак. Чуть что – уже хлопает ресницами. Уверена, он проиграет. С вероятностью в девяносто девять процентов. Я лишь сужаю глаза, набираю носом воздух и через несколько секунд бросаюсь щекотать Абеля.

– Это запрещенный прием! – Брат цокает языком. – Попробуй хоть раз сыграть честно и проиграешь.

– Я проиграю? – скрещиваю руки на груди. – Ты просто не умеешь признавать поражение.

– Это не так!

– Ладно, неважно. Где родители? Почему в доме так тихо?

Мы с братом замолкаем, и наступившее беззвучие пугает. Не так давно я мечтала о заветных минутах спокойствия и молчания, а сейчас вздрагиваю от звенящей тишины в доме.