Освобожденный Иерусалим

Так жеребец бежит легко и ходко,
То сзади подгоняемый хлыстом,
То привлеченный пляшущим хвостом!

71.
Улыбки раздает она по кругу,
Искусные выделывает па,
И рыцари завидуют друг другу
И на успех надеются сглупа.
Взять под седло, надеть на них подпругу
Мечтает мудрый Готфрид, но толпа
Брыкается, как вздорная кобыла,
Ее взнуздать бы, да не тут-то было!

72.
Обидеть он не хочет никого,
Уверенный в их силе и отваге,
Но раздражается, что большинство
О наивысшем позабыло благе.
«Мое решенье, братья, таково:
Пусть добровольцы на клочках бумаги
Свои напишут четко имена
И случаю доверятся сполна».

73.
Глупцы, не видя в проволочках прока,
Бросают жребии в пустой сосуд
И, подчиняясь самовластью рока,
Его для справедливости трясут.
Сперва Артемидора из Пемброка,
Затем Герарда выбрал высший суд,
Закончив первый раунд Венцесласом,
Смеясь над фалалеем седовласым.

74.
Какая ревность вспыхнула в умах
У тех, кто не пойдет за дщерью ада!
Сосуд опять трясут, и каждый взмах
В сердца, шипя, роняет каплю яда.
Чья участь будет решена впотьмах?
Примолкло войско, не спуская взгляда
С того, кто свитки достает со дна
И новые читает имена!

75.
Вильгельм из Руссильона стал четвертым,
За ним Рудольф, и Генрих, и Гаскон,
И Ульрик с Ольдриком, рубакой тертым, —
В Баварии княжил он испокон
Веков, затем Рамбальд, друживший с чертом:
Христовой церкви он презрел закон.
Он мнил, что страсть все может перевесить. —
Так рыцари дошли до цифры десять.

76.
Отвергнутые молят: «Повзрослей,
Амур, не уступай меня Фортуне!
Как мог ты ей позволить, дуралей,
Размахивать кувшином из латуни!» —
Запретный плод других плодов милей,
Колдуньи чары не пропали втуне,
Решили рыцари: «С приходом тьмы
К Армиде присоединимся мы.

77.
Пускай в дороге мы погибель встретим,
Мы верность нашей даме сохраним!» —
То с тем она прощается, то с этим,
А дурню верится, что только с ним!
По очереди, точно малым детям,
Внушает: «Милый, кто с тобой сравним!» —
А десять избранных, надев доспехи,
Мечтают о совсем ином успехе.

78.
Напрасно слово истины простой
Несет им Готфрид по-отцовски, чутко,
Напрасно там и здесь твердит: «Постой,
Завоеванье Сирии не шутка!
Для басурманки клятва – звук пустой!» —
Сердца не слышат доводов рассудка.
«Что ж, – рассуждает вождь, – вам в путь пора,
Не ждать же, в самом деле, до утра!»

Уходят рыцари за чаровницей
По манию любовной ворожбы.
В цепях за триумфальной колесницей
Так тянутся плененные рабы.

79.
Уходят рыцари за чаровницей
По манию любовной ворожбы.
В цепях за триумфальной колесницей
Так тянутся плененные рабы.
За ними вслед безмолвной вереницей,
Оставив стан на произвол судьбы,