ЛёКа

Лена то и дело поглядывала в открытое окно. Катя не пришла, когда небо стало оранжевым, не было ее когда оно покраснело, а сейчас когда лагерь «Заря» накрыла темнота было совершенно ясно: сегодня ее не будет.

– Слушай, а Кати все нет. – Лена еще раз выглянула в окно, пытаясь разглядеть знакомый силуэт. – Они же должны были хотя бы прийти и сказать, что ничего не нашли.

– Целуется, наверно, с этим уродцем в кустах, фу-у-у, – Аня зевнула, лениво развалившись по кровати.

По Лене пробежали мурашки, но тут ей словно стрельнуло в голову: уродцем! Раз даже Аня это видит, то Катька тем более! А, значит, она просто обиделась на грубый выпад и сидит у себя.

– Пойдешь к ней?

– Не-е, я лучше тут поваляюсь. Только ты давай недолго, я спать лягу и дверь закрою, будешь через окно лезть.

– Да я быстро, – Лена пулей выбежала из домика. Вечер был свежим, пахучим и тихим, именно таким, которые так любила Лена, и ей безумно захотелось сейчас быть с Катей. Но подруги не оказалось в домике. Ни в нем, ни на пляже, ни на главной аллее, куда она отправилась с Дорофеевым. Где жил Сережа, она не знала, зато видела, куда уходил Саша.

«Может.… Сходить к нему.…Давай-давай, не вечно же мне быть тенью Кати».

Но и Саши у себя не оказалось. Его сосед, помощник Лены по отряду, Валера, сказал, что Тихомиров куда-то ушел, перед ним не отчитывался, а сам Валерий собирается спать, чего и многоуважаемой Елене советует.

«Ну и черт с ними всеми, – плюнула Лена – пойду спать, пусть сами разбираются».

Лена долго ворочалась, отмахиваясь от мыслей и комаров и, наконец, все же встала чтобы проверить Катю: вдруг что-то случилось и надо идти сообщать главной вожатой.

В одной ночнушке, на цыпочках, чтобы не будить Аню, она проскользнула и уже

скоро была у Кати.

Лена решила заглянуть в окно. Комната подруги выглядела также как и ее собственная. Две кровати, две тумбочки, стол и шкаф. Катя мирно спала, а рядом с ней у подушки лежала охапка ромашек.

Лена устало поплелась к корпусу, шлепая надоедливых комаров, то и дело шипя от того, что в босые ноги впивались мелкие сосновые шишки.

Она заметила фигуру, сидящую на ступеньках своего домика.

«Саша?», – с надеждой подумала она. Воображение девушки сразу нарисовало букет ромашек, который в свою очередь достался бы ей… Ведь они могли договориться с Дорофеевым, когда сегодня днем ждали тут девчонок, и тогда… Вся бы обида на Катю, на Сережу, на весь мир бы прошла.

Но на ступеньках сидел сам Сережа, с засунутой за ухом ромашкой.

– Как ночная пробежка? – ухмыльнулся парень. Странный ты наряд для марафона выбрала.

– А кто сказал, что я марафон бегала? Сегодня может быть Иван Купала, и я искала костер чтобы прыгать через него? Сорочка – самое то.

Вне Кати Дорофеев не вызывал неприязни, скорее даже наоборот. Из-за некрасивого лица его было настолько сложно воспринимать как парня, так что Лене сейчас было все равно, что стоит она с одной рубашке, и чешет волдырь ногой.

– А кошелек мы не нашли. Пришлось будить Аньку, чтобы ей это сказать.

– Так вы бы еще больше шатались…, – Лена присела рядышком.

– Катя захотела ромашек набрать. Мы втроем с ней ходили, и как-то время пролетело.

– Втроем?

– Наш Александр быстро освободился от написания письма своей прекрасной даме и присоединился к нам.

Лена грустно подперла подбородок рукой. Ромашки… Ну и бред какой-то она себе придумала.

– Ладно, Сережа, я пойду спать, а ты можешь хоть всю ночь сидеть, – девушка встала и потянула на себя дверь.

– Слушай, Лена… А Кате есть, кому писать письма?

– На деревню дедушке, – вздохнула Лена и скрылась в домике.

Глава 4. Это любовь моя

– Кто шагает дружно в ряд, пионерский наш отряд, – пропела на ухо своей соседке Аня. В отличие от сонной Лены только поднявшей голову от подушки Анька была бодра и весела. Ее белая футболка обтягивала ладную фигурку, а синие шорты, слишком короткие, чтобы их могла позволить себе надеть Лена, врезались в зад.

– Рота, подъем! Сегодня у нас тренировочная зарядка, перед тем как буду делать ее с пионерами.

«Упражнения как упражнения, что их на ком то тренировать…» Физкультура была не самой сильной стороной Лены, предпочитавшей бегать не на ней, а от нее. Нехотя она поднялась и потянулась.

– Давай быстрее, – Аня выглянула в окно, – уже некоторые к реке поперлись.

Стадиона в лагере не было, и зарядку проводили на поляне ближе к берегу. Там, на корнях старой сосны, уже сидели близнецы и Анька, увидев Вову, занервничала и громко зашептала Лене: «Как я выгляжу?»

– Как взрыв на макаронной фабрике», – послышался голос сзади. За ними шли Саша и Сережа.

– Это они так незаметно подкрались?.. – начала Аня.

– …Или ты орешь на весь лагерь, – продолжила Лена.

– Эй, и меня подождите! – компанию догоняла проспавшая Катя.

– Хочу вам объявить, что Екатерина Великая вчера проспорила мне, пообещав, что сегодня появится на сим мероприятии в числе первых, – заявил Сережа, когда все уже лежали и пытались отдышаться, после того как их полчаса гоняла Аня.

– Послушать интересно, да кушать хочется сильнее, – в тон ему заявил Валера, надевая на нос очки.

– А наша Катрин пообещала, что выполнит при всех любое желание Сержа, —поддержал его Саша.

Лена покосилась на лежащую на ее плече Катю: это было совсем на нее не похоже. Та встретилась с девушкой взглядом, но сразу отвела.

– В общем…, – Сережа стал серьезным, – Катя, я хочу донести тебя до столовой.

Все сразу прыснули: настолько нелепо звучало желание.

– Неси, – не обращая ни на кого внимания, спокойно улыбнулась Катя.

Но ее успели они выйти на главную аллею, как в след послышался ор.

– Ну-ка быстро опустил! – к ним направлялась разъяренная старшая вожатая. – Не смей при детях повторить.

– Нам пора, – в один голос сказали близнецы и понеслись к столовой.