Яд в крови

– Ванесса обязательно это выяснит, не волнуйся, – отозвалась Шэрон, уводя девчушку к ближайшему столику, за которым расположилось несколько человек, в том числе беременная женщина с короткими темными волосами. Жена Майкла? Рядом с ней сидел еще один рыжеволосый мужчина, похожий на более молодую версию Майкла.

– Мой брат всегда говорил, какая ты умная, – обратился он к Ванессе. – Мама права – хорошо, что ты здесь. Он был бы рад.

Когда мужчина произнес эти слова, голос у него дрогнул, и он быстро глотнул пива.

– Самая умная девочка из всех, кого я знаю, – сказала ему Шэрон, после чего повернулась к Ванессе: – Я, естественно, не возьму с тебя денег за постой. Ни пенни. Живи здесь сколько захочешь. Хоть несколько недель. Даже месяцев.

При мысли о перспективе провести в этой деревне несколько месяцев Ванесса попыталась сохранить нейтральное выражение лица, но Шэрон вроде ощутила ее колебания.

– Важно, что ты здесь, в Гринсэнде, – добавила она, ткнув пальцем себе под ноги.

– Сделаю все, что смогу, – пообещала Ванесса, не в силах собраться с духом и сказать Шэрон, что послезавтра уезжает.

Тут дверь паба распахнулась, и, к облегчению Ванессы, вошла Хелен, жена Пола. Ванесса не видела ее уже пару лет. Вид у той был как у женщины, всегда готовой к любым сюрпризам, – матери малолетних сестер-близняшек и жены старшего детектива-инспектора. Ванессе она сразу понравилась еще при их первом знакомстве десять лет назад, когда как-то на выходные Пол привез Хелен в Лондон, чтобы сводить ее в театр, – уверенная в себе, рассудительная, жизнерадостная. Расставшись с матерью Хелен, когда той было всего три годика, ее отец переехал в Гринсэнд, а Хелен, которая большую часть жизни прожила в близлежащем городе Кранли, каждые выходные приезжала в Гринсэнд, чтобы навестить отца.

С Полом они познакомились, когда Хелен участвовала в какой-то акции протеста в Кранли, а тот, тогда еще новоиспеченный констебль, находился в числе полицейских, обеспечивающих общественный порядок на этом мероприятии. Хелен была в некотором роде активисткой, с длинной историей профсоюзных работников и лоббистов в роду, а теперь, найдя применение своим дизайнерским способностям, успешно занималась подготовкой плакатов и прочих печатных материалов для различных политических мероприятий.

Хелен крепко обняла Шэрон.

– Мне так жаль Майкла… Сочувствую, – сказала она.

Шэрон закрыла глаза и кивнула. А затем сделала глубокий вдох и оглядела паб.

– А ну-ка брысь! – прикрикнула она на каких-то юнцов, сидевших за большим столом неподалеку. Те закатили глаза, но все-таки выполнили ее требование и отошли в сторонку, когда Хелен и Ванесса заняли их места.

– Ты наверняка проголодалась, – сказала Шэрон Ванессе, убирая пустые стаканы и вытирая стол. Удивительно, что она все еще работала, несмотря на случившееся. Но Шэрон была из тех женщин, которым всегда нужно чем-то себя занять и находиться в центре внимания. – Хочешь, Эгги приготовит тебе одно из маминых карри?

– Эгги все еще здесь работает? – удивилась та. – Ей же наверняка уже сто лет исполнилось!

Хелен рассмеялась.

– Ей восемьдесят два, и она по-прежнему лучшая повариха в округе.

– Значит, две порции карри? – уточнила Шэрон. Хелен и Ванесса кивнули. – А что будете пить?

– Мы сами закажем в баре, Шэрон, – ответила Хелен, поднимаясь было с места.

Та положила руку ей на плечо и усадила обратно.

– Как жена человека, который из кожи вон лезет, разыскивая убийцу моего сына, ты отсюда и на дюйм не сдвинешься. Так что будете? – снова спросила она с таким выражением лица, что сразу стало ясно: спорить бесполезно.

– Мне как обычно, – ответила Хелен.

– Ну а ты? – Шэрон повернулась к Ванессе.

– Ром с вишневой колой, если можно, – ответила та.

Когда хозяйка паба отошла, Хелен откинулась на спинку стула, сдувая с липкого лба светлую челку.

– По-прежнему в голове не укладывается… Сразу четверых вдруг не стало. Так вот раз – и нет их, – тихо произнесла она, щелкнув пальцами. – Тем более в такой крошечной деревушке.

Хелен была права. Проживали в Гринсэнде всего две тысячи человек, и вообще до открытия в семидесятых годах фермы бабочек этой деревни практически не существовало – многие дома здесь были построены Артуром Оберлином специально для работников фермы.

– Подумать только, преступником может быть кто-то, кто прямо сейчас сидит в этом пабе, – продолжала Хелен, обводя взглядом зал.

– Вполне возможно, – признала Ванесса.

Но кто же из присутствующих мог быть способен на то, что она видела сегодня? Один из них вдруг привлек ее внимание – тощий подросток с бритой головой и татуировкой в виде черной паутины на правой щеке. Сидел он рядом с мужчиной постарше, похожим на Северуса Снегга[5 - Северус Снегг – персонаж серии книг Дж. К. Роулинг о Гарри Поттере, преподаватель зельеварения и защиты от темных искусств в школе чародейства и волшебства «Хогвартс».], с черными волосами до плеч, и пожилой парой, в которой она узнала чету Уитли, некогда работавшую на ферме бабочек, где они и познакомились. Вглядевшись в лицо двойника Снегга, Ванесса поняла, кто это: Рикки Эбботт, бывший помощник ее отца на ферме. Его всегда особо интересовали пауки, и, похоже, он передал эту страсть молодому человеку, сидевшему рядом с ним. Своему сыну?

Хелен стиснула руку Ванессы.

– Честно говоря, для меня такое облегчение, что ты наконец здесь! Я так обрадовалась, когда Пол сказал мне, что ты отложила вылет хотя бы на пару дней… Ему явно придется туго. Пожалуй, даже чересчур. Мне нужен кто-то, кто будет за ним присматривать.

– Пол способен и сам со всем справиться.

Хелен посмотрела Ванессе в глаза.

– Думаешь?

Обе примолкли, когда Шэрон принесла заказанные напитки.

– С Полом ведь все в порядке? – спросила у Хелен Ванесса, когда та ушла, почувствовав что-то у нее в голосе.

– Просто это достаточно серьезный стресс, вот и все.

Хелен сделала большой глоток пива, избегая взгляда Ванессы. Та поняла, что подруга что-то скрывает. Но что? Не исключено, что стрессовая нагрузка на Пола уже достигла критической отметки. Ванесса повидала немало полицейских, угнетенных своей работой. Даже знала двоих, которые по этой причине покончили с собой. Конечно, свое тяжкое бремя приходится нести представителям и многих других профессий – медикам, преподавателям, – но Ванессе казалось, что, по общему мнению, самые широкие плечи как раз у полицейских. В конце концов, это часть их работы – быть сильными, справляться с самыми суровыми жизненными обстоятельствами. Было легко забыть, что полицейские – люди тоже уязвимые, способные сломаться, как и любой другой человек. И они даже не могут объявить забастовку, как представители многих прочих профессий. Да уж, тут им не позавидуешь…

Отпив глоток рома с колой, она сделала себе мысленную пометку поговорить с Полом перед отъездом – поговорить как следует.

– А с кем остались близняшки? – поинтересовалась она у Хелен.

– С мамой Пола. Она просто наша палочка-выручалочка.

Ванесса не могла с этим не согласиться. До знакомства с отчимом Пола та воспитывала Пола и трех его братьев в одиночку. С деньгами у нее тогда было туговато, и жизнь в маленькой двухкомнатной квартирке в одном из домов ленточной застройки была далеко не идеальной. Но мать Пола вроде никогда не теряла присутствия духа.

– Как у них дела? – спросила Ванесса.

– Просто не могу поверить, что в прошлом сентябре они уже пошли в школу.

– О, могу себе представить, каково там приходится учителям!

Обе рассмеялись.

– Нет, серьезно, – сказала Хелен, – они просто прелесть. Дьявольская прелесть. Кстати, не хочешь заглянуть к нам завтра на ужин? Ты сможешь увидеть их в действии. Хотя тебе придется прихватить с собой каску и бронежилет.

– Насчет бронежилета не знаю, но подходящая экипировка у меня точно имеется. Надо подумать.

– Знаешь, Пол был просто пришиблен, когда узнал, что ты согласилась на переезд в Штаты.