Драконья тьма

– Да на что он тебе? Самый обыкновенный, лун с неба не хватает. Какой от него толк?

– Толк бывает и от бестолковых, – усмехнулась Тёрн. – Может, я тоже люблю кокосы. Тебе-то что беспокоиться, ты его больше не увидишь.

Кобра фыркнула.

– Ну, хоть такое утешение.

Дракончик ошарашенно переводил взгляд с одной на другую. Мать так легко уступила… Прежде её удавалось сломить разве что деду, а ужаснее его драконов не сыщешь. Кто такая эта чужая дракониха? Похоже, мать её даже побаивается!

– Погоди… так что с заказом? – нахмурилась Кобра, преграждая крылом дорогу Вихрю.

– Ты нашла кого-нибудь из них? – Тёрн кивнула на портрет, лежащий на столе.

– Нет, пока никаких следов.

– Тогда продолжай искать, за прежнюю плату. – Она кинула Кобре в когти тяжёло звякнувший кожаный кошелёк и вновь повернулась к дракончику. – Нам пора.

– Но как же… – смутился он. – Моя мама…

– …Не желает больше тебя видеть! – грубо оборвала Кобра, жадно пересчитывая монеты.

Вихрь заморгал, едва сдерживая слёзы. Плакать нельзя, тогда точно выгонит.

Чужая дракониха присела перед ним, и он впервые заметил, какие у неё добрые глаза.

– Тебе будет хорошо со мной, – шепнула она. – Ты мне нужен, я стану о тебе заботиться.

– Н-но… м-моя мама…

– Мне очень жаль, что ты ей не нужен… но теперь твоя жизнь изменится. Пойдём со мной, и сам увидишь.

Она погладила его крылом и повернулась к двери. Вихрь шагнул было следом, но на пороге обернулся. Мать увлечённо выкладывала на стол монеты аккуратными стопками. Почувствовав взгляд сына, подняла голову и фыркнула.

– Ждёшь прощальных слов?.. Могу только повторить, ящерка: думай о себе и больше ни о ком! Ты никогда не достигнешь высот, так что не пытайся геройствовать, иначе только подохнешь без толку… И не вздумай приползти назад, понял? Чего тебе ещё?

Тёрн обняла его крылом и подтолкнула к выходу. Челюсти её были сжаты, как будто она сдерживалась, чтобы не наговорить лишнего.

Родное крыльцо мелькнуло в заплаканных глазах, и когда дракончик снова их поднял, вокруг уже тянулись незнакомые кварталы другой части города. По обочинам росли пальмы, такие же выглядывали из-за стен дворов, словно любопытствуя.

– Можно тебя спросить? – заговорила спутница.

Вихрь молча кивнул.

– Куда ты дел ту песчаную мышь?

Он полез в холщовую сумку, висевшую на груди, и вытащил дрожащий комочек серого меха. Тёрн наблюдала, как дракончик выпускает зверька в дыру под стеной.

– Так и думала, что ты её спас.

– Их всё равно есть нельзя, – с тревогой объяснил Вихрь.

Может, зря выпустил, надо было отдать? Раз он теперь принадлежит этой драконихе, надо постараться как-то понравиться. Вдруг теперь рассердится?

– Правильно, – кивнула она, ободряюще похлопав его крылом по плечу. – Я бы так же поступила. Ты вообще молодец, здорово их всех обманул! Как раз такие ловкачи нам и нужны.

От радости у дракончика подпрыгнуло сердце. Прежде никто его не хвалил и даже не замечал, когда что-то хорошо удавалось. Тёрн говорила просто так, вовсе не стараясь подольститься, но в тот момент завоевала вечную любовь и преданность Вихря. Он думал, что никого больше так не полюбит, будет драться и с радостью умрёт за свою повелительницу.

А потом она послала его учиться в академию, и там он встретил Луновзору. До тех пор целью жизни Вихря было служить Тёрн, каждый день доказывать свою верность и стать лучшим из Вольных когтей. Ночная, занимающая все мысли, в его прежние простые планы никак не вписывалась.

Он думал о Луне постоянно, почти как в детстве о матери, когда жил одной надеждой поймать ласковый взгляд. Хотелось приносить ей новые свитки, чтобы порадовать, заваривать травы от головной боли, петь забавные песенки, отвлекая от мрачных мыслей. Лететь бок о бок с ней спасать мир.

И уж точно не хотелось смотреть, как Луна улетает, а потом ждать неизвестно сколько её возвращения.

Вихрь пригляделся к серебристому блеску крыльев ниже на склоне горы. Там сидел ледяной дракончик и тоже провожал взглядом улетающую стаю. Вид у него был трагический до невозможности.

«Интересно, я таким же смотрюсь со стороны? – невольно подумал песчаный. – Да нет, вряд ли. Героическая морда Холода куда больше подходит для выражения высоких чувств». Когда Вихрь перед зеркалом пытался изобразить что-нибудь этакое, то казалось, будто между зубов у него застрял кусок скорпиона.

– Эй! – бросил он, взмахнув крыльями и опускаясь рядом с приятелем. Или с другом? Да нет, пожалуй, рановато для такого оптимизма.

Вздрогнув от неожиданности, ледяной нахмурился и неловко прочистил горло.

– Гррм… Решил вот, знаешь ли, восходом полюбоваться.

– Вот и я тоже, – усмехнулся песчаный. – А что ещё тут может быть интересно? Чудесный восход, ага.

Холод снова обратил тоскливый взгляд к машущим вдали крыльям, которые становились всё меньше и меньше.

– Ну, – вздохнул он, – хотя бы Мракокрад позаботится о… О них.

– Луна и сама может о себе позаботиться, – хмыкнул Вихрь.

– Он устроится в дождевом лесу, заведёт новых друзей, и тогда она вернётся, – продолжал ледяной, не слушая. – Тогда всё станет, как прежде… Правда, теперь с нами великий маг и наш друг, который может предсказывать будущее, – это здорово.

Песчаный дракончик невольно поморщился, глядя на Холода. Проницательный и высокомерный ледяной принц был сам на себя не похож.

Все остальные, кто попал под заклятие Мракокрада, если оно вообще было, вели себя как обычно, разве что меньше подозревали его, чем следовало. А у Холода как будто все мозги заплыли тюленьим жиром!

– Что значит, как прежде? – возмутился Вихрь. – Дома тебя считают мёртвым! А если твоя королева или родители узнают, что ты снова появился в академии? Не повредит ли это твоему братцу, который якобы прикончил тебя?

Ледяной дракончик задумался.

– Ну… не знаю. Моё имя давно должны были убрать со Стены рангов, и, если я никогда не вернусь домой, королеву и моих родственников не должно волновать, живой я или нет на самом деле. Для них всё равно что мёртвый… Хотя за Града я переживаю, – тихо признался он, помолчав. – Сначала даже не думал возвращаться на Яшмовую гору, но…

«Но здесь Луна, – продолжил про себя Вихрь, ощущая, как в сердце впиваются невидимые когти, – а он готов на любой риск, лишь бы увидеть её».

Песчаный дракончик не сомневался, что и сам поступил бы так же. Впрочем, таких страшных испытаний ледяной тьмой предательства и смертельного риска ему на долю не выпадало. Да и вообще, как можно мечтать о благосклонности Луновзоры, когда рядом с ней такой красавец и герой, как Холод?

Во всяком случае, настоящий Холод, скрытый под хитроумным заклятием.