Сонное царство. Интро

Я не помнил ничего.

Вечер поглощал лечащий состав. По поведению санитаров это становилось ясно. Более вальяжные походки, насвистывания. Я помню крупную медсестру, которая к вечеру начинала настукивать по столу пальцами во время чтения. Её стук не был настолько раздражающим, насколько было раздражающим её существование. Стук лишь сигнализировал, что эта наглая халда находилась рядом. Как же я ненавидел её. Мой негатив мешал мне концентрироваться на питоне. Что же эта змея хотела от меня и от всех ребят рядом со мной? Разве она не понимала, что своим стуком изводила все палаты в крыле?

Глава 3|3

Герой вздохнул полной грудью. Он почувствовал запах нового города. Фаталист, как локомотив, пробивающий реальность под свой стальной ход.

Он увидел ушатанное такси, постучал в окно. Сел на задний ряд.

В предвкушении долгожданной встречи Героя накрыла волна воспоминаний.

Герой и Нетерпеливый были знакомы с раннего детства, их пути тесно переплетались обстоятельствами жизни. Довольно разные по характеру, они были вынуждены притираться друг к другу с ранних пор. Один – постоянно торопящийся всё успеть, неспособный довести что-либо до конца из-за отсутствия терпения. Другой – уверенный в себе, непреклонный, способный из последних сил двигаться к намеченной цели.

Герой заражал своими идеями. Его пытливый ум с малых лет находился в поиске. Докопаться до истины Герою казалось мало. Важнее не похоронить в себе свои озарения и передать знания на благо дальнейших открытий.

Так, в глубоком детстве Герой, занявшись изучением природы Сна и Яви, увлёк друга. Нетерпеливый никогда ранее не был настолько поглощён чем-либо.

Такси медленно катилось сквозь серые тесно стоящие здания города.

Глава 4

Я проснулся ночью от стонов. Опять. Каждую ночь. Уже несколько ночей. Моё воображение рисовало картину, что это связанные узники, выброшенные на дорогу в лесу для питона сна. Эдакое жертвоприношение. И я среди них. Чёрт возьми, мне надо бежать отсюда, надо что-то придумать, чтобы развязать эти веревки и рвануть глубже в чащу. Может, я уже делал так. И именно поэтому я здесь. А может, в побеге и есть моё предназначение.

Как мне бежать? Может, делать всё, как они говорят, и получить от них право стать “нами”. Получить второй шанс стать ими. Хотя как я потерял первый шанс? С чего всё началось, и почему я оказался здесь?

Глава 4|4

Звонок. Короткий разговор. Время назначено. Нетерпеливый друг встретится с Героем – это эпично выглядит в умах обоих. Встреча для Нетерпеливого не запланирована, так что все его мысли занимает именно она.

Стремление Нетерпеливого к комфорту подтолкнуло его на смену климата, что разделило их на пару лет.

Герой без колебаний определил для себя, что поедет в город, где теперь жил Нетерпеливый. Он уже несколько раз представлял, как позвонит другу, приглашая его отпраздновать воссоединение. Время пришло. Так считал Герой. Он по-своему любил своего странного и депрессивного друга. Герой следил, чтобы Нетерпеливый не стал жертвой всеобщего, но не признанного никем культа сна, хотя и понимал, что это выбор каждого.

С Нетерпеливым было очень тяжело, но, в целом, последние несколько лет, что они провели вместе в родном городе, он справлялся сам, и уже сама нетерпеливость не давала ему стать сонным. Хотя как обстояли дела на этот момент, Герой не знал, подозревая, что Нетерпеливый, разочарованный в попытках начать новую жизнь, опять укутался в своей сонной норке. Как и случилось, когда Нетерпеливый попал в психиатрическую лечебницу на последнем курсе университета. Но тогда визиты Героя помогли раскачать и сохранить друга.

Герой старался и пытался разбудить каждого, в ком пробивает искра жажды ясности. Но жестокий баланс вселенной диктовал ему условие, которое он смог ощутить на собственном горьком опыте – в толпе сонных не разбудить всех, не добудиться.

Хватаясь за душу, Герой срывал покровы сонных мышлений и пытался раздуть жизнь за счет неожиданных для человека озарений, помогая доводами делать интуитивные прорывы в понимании механизмов жизни наяву. Самым излюбленным его инструментом было озарение о вдохновении. Герой спрашивал, а помнит ли его собеседник о лучшем сочинении или лучшем учебном проекте. Охотно рассказывая о них с блестящими глазами, собеседник расплывался в улыбке и позитивных воспоминаниях. Затем Герой интересовался, а хотелось ли изначально делать это творение, вызывающее теперь такое воодушевление, и всегда оказывалось, что нет. И затем выстрел – Герой объяснял, что сам собеседник уже натыкался на истину, что вдохновение приходит в процессе обдумывания и созидания. Собеседник тогда усвоил этот урок, но всё забыл. Ждать вдохновения и мечтать, что скоро всё будет – ложно. У собеседника обычно замирал взгляд – Герой отлично знает это выражение лица. И обычная фраза в его сторону: “У меня мурашки по коже”.

Герой не понимал, что происходит (но интуитивно чувствовал, что, скорее всего, он никогда не сможет осознать эту несправедливость) – сонные просыпались, но потом многие из них возвращались обратно. Ради полусонного нахождения дома. Это точка невозврата. После неё засыпающему становится всё равно на моральные принципы. Мысли только о том, как прийти к цели – залипанию и сну – точке покоя, упокоенному психологическому штилю, забывая обо всём.

Миург

Божество обмана и иллюзий. Сколько исчезнувших в пустыне колодцев и ориентиров? Манящих путников миражей оазисов, водоёмов и поселений в глубину пустынь?

Тех, кто не мог долго сопротивляться Зову Миург, поглощал вечный сон.

Что творилось с жертвами ливийского божества, не ясно. Ливийские чародеи, которых приглашали египтяне для создания спящих наяву отрядов, объясняли, что несчастные воины вовсе не несчастны. Сейчас они живут в роскошных садах, среди фонтанов, в наслаждении. Даже Анубис не может учуять их, ведь они под покровительством Миург. Воины Миургии с полузакрытыми глазами до призывов слонялись по оазисам в пустыне, ничем не занимаясь, ища лишь пропитание, не чувствуя жары, зноя и боли. Таких воинов можно было ненадолго испросить у Миург, чем и промышляли некоторые чародеи за египетское золото. Всё, что нужно было этим воинам, – просто убивать, чтобы поскорее переступить опять в Миургию – мир незримый для бодрствующих людей. Никто не возвращался из Миургии. Никто не уходил от Миург.

Глава 5

Я опять тяжело проснулся. Врач на очередном нашем сеансе сказала, что моё физическое состояние её беспокоит. На вопросы, всё ли в норме, я ответил, что переживаю, так как не совсем помню обстоятельства, из-за которых оказался в столь удручающем месте.

Врачи настолько придирчивы к словам и вообще ко всем действиям своих подопечных, что стоит открыться однажды целителям и ляпнуть просто слово для украшения предложения, как они срывают декор и допытывают, стремясь уловить несуществующие связи. А это лишь порыв души украсить тем, что под руку попалось.

Врач пытала, почему попалось мне под руку именно “удручающее место”. Пауза. Если скажу, что не знаю, мне вряд ли ослабят руки, и, набрав полную грудь воздуха, я выдал то, что меня реально удручает. А именно стоны по ночам, потрескавшиеся стены и то, что от меня разит запахом, сводящим меня с ума.

Во время моего рассказа о том, как меня передергивает от того, как я воняю лекарствами, зашёл главный врач. Он презрительно посмотрел на меня, подошел к моему врачу с листком, отдал его и сказал, что ждет её через полчаса. Сеанс закончился на самом откровенном месте. Врач сказала мне, что я молодец и она позаботится о моём более спокойном сне.

Глава 5|5

Долгожданная встреча. Они долго стояли и смотрели друг на друга с искренней улыбкой, держа друг друга за плечи. Нетерпеливый никогда не видел Героя таким. Даже его уверенные жесты, походка и некоторые фразы не могли спрятать от друга его растерянность и некоторое шатание взгляда.

Уже сидя за столом, Герой с самыми усталыми глазами, которые когда-либо видел Нетерпеливый, рассказал, что полугодовая утрата даётся ему с трудом, что он до сих пор в отпуске с того момента. Но в целом он пытается отключаться, изучает античное искусство. И то, что они обсуждали в детстве, следя за всеми сонными взрослыми, сохранилось с ним и по сей день – он до сих пор отмечал сонных. Нетерпеливый задумался.

Да, было такое…

Особенно тот случай, когда Герой беседовал с девочкой с его курса университета, которая хотела покончить с собой. А Герой утверждал, что она просто сонная. У неё была жёсткая депрессия из-за собственного бессилия, она хотела стройное тело, того красавчика из параллели и множество стандартных загонов для ума, но упадок сил позволял ей лишь отвлекаться на мечты и фантазии. Ночами ей снились родители, обвинявшие её в том, что у неё ничего не выходит. А в реальности она не хотела углублять разговоры с ними дальше “дела хорошо, я поела, в кампусе спокойно”. Депрессия по кругу разгоняла её месяцами, пока не довела до окна. Герой, оказавшийся в нескольких метрах, не в состоянии был схватить и затащить её внутрь. Так, медленно приближаясь, он просил её повторять, как мантру: “Я не жертва и не буду ей”.

Нетерпеливый ощущал озарение…

Мурашки по затылку. Взгляд застыл на стакане…

После полуночи уже пьяные. Видя, что Герой готов поговорить о глубоких душевных переживаниях, Нетерпеливый попросил искренне рассказать, что гложет Героя. Герой выразил уверенность, что никогда не переживет утрату, но то, что его Любовь до сих пор снится ему каждый день – подкашивает его состояние.

Она была сонной, готовой навсегда уйти из кажущегося ей жестоким мира. Герой её разбудил. Снял с окна. Искра. Шторм в её жизни, она стала проявлять интерес, её невероятно тянуло к нему. И она стала его Любовью. Время полного забвения и максимального счастья. Лучшее время её жизни. Видела, как сонные выходили из сонного состояния, просто поговорив с Героем. Он заряжал её оптимизмом. Зажигалка-искра. Затем она умерла во сне. Авария. В машине заснул и водитель. Бетонная опора линии электропередачи. Они оба не успели вернуться из сна – мгновенная смерть.

Тем временем ночь продолжалась. Пили молча. Инсайт Нетерпеливого о сонных и пробуждении, о том, как Герой менял судьбы людей, пробуждая их от обыденности. Обо всём, что забыл он несколько лет назад, ещё поглощало его сознание.

Сознание же Героя было подвластно полугодовому событию с аварией.

Героя стали навещать кошмары. Недосыпал. Спасало просто выключаться. Он не понимал, что происходит, но его жизнь катилась, словно её автомобиль со спящим водителем. Как в замедленной съемке. Медленно крутятся колёса. И он сидит рядом с ней, и она зовёт его. И вот отрыв… И до опоры метр. Это повторяется уже полгода. Зацикленный ад, пытка. Сон, от которого воротит. Герой на пределе всех возможностей, предела минимального порога выхода из жизни.

Отрезвлённый Нетерпеливый, наблюдая отрешённый взгляд Героя, видел только один путь развития их встречи. Говорить о том, что всегда удавалось Герою. О том, от чего у него горели глаза. Они долго говорили о феномене спящих, Нетерпеливый признал, что эти два года без друга были пустыми, и он уже действительно хотел залипать на расправленном диване всё свободное время. Герой вспомнил, как они делились всем, что касалось сна и этого явления – всё для рассуждений они отбирали из мифов.

Любимым мифом Героя был миф о питоне сне. Он верил, что духовный учитель всех мудрецов не ошибался насчет влияния сна на жизни людей наяву.

Нетерпеливый отождествлял этот миф сопротивлению Героя этому миру. Герой должен был обмануть змею и победить. Но Герой, которого сейчас видел Нетерпеливый, – не победитель. Невозможно победить то, что даже не можешь осознать и представить. Герой не сражался с питоном, он будил засыпающих. Герой делал это по искреннему посылу своей души.

Но он даже не мог вообразить ту пустоту, которой сопротивлялся всё время. Герой без стороны, на незримом поле боя, зачем-то одёргивающий павших.

Глава 6

Я проснулся ночью. Опять. Снова эта сухая, плохо отглаженная простыня. Чистая, но несвежая, как моя память. Опять эти крики из палаты по соседству. Я устал. Очень хочу спать. Лежу с закрытыми глазами, но грудная клетка дышит ритмично. Хочется представить горы, поля, да всё что угодно, чтобы нести своё сознание так далеко, насколько это возможно, но мой разум упорно возвращает меня во тьму моей временной камеры. Я вдруг вспомнил схожие чувства. Вспоминаю, как я ненавидел метро.

Каждоутренние дозы ненависти. Словно десантники перед высадкой, ждущие минуты боя. Мне казалось, что перед высадкой в горячую точку так же осознаётся неотвратимость последствий, которые возникнут после. Не нужно никаких метафор. Это поезд, который я не мог остановить и которой вёз меня “туда, куда я не хочу”. Никакого ритма, лишь потуги электромотора и лязг металла. Поток спёртого воздуха прямо в лицо, нехватка кислорода, при которой начинают пульсировать виски. Я вспомнил именно ту поездку. Серое пальто. И конверт в кармане. Точно! Это было письмо? Что там?

Но сознание, будто поняв, что достигнут закрытый уровень, отбросило меня назад.