Путешествие на Запад. Том 2

Привратнику ничего не оставалось, как отправиться с докладом.

А Истинный отшельник в это время как раз играл на лютне. Привратник подождал, пока он закончит, после чего подошел к нему и сказал:

– Наставник! Там у ворот стоит какой-то монах, он называет себя последователем и учеником Танского монаха Сюань-цзана и говорит, что зовут его Сунь У-куном. Он хочет просить у тебя воды из родника для своего учителя.

Отшельник вначале слушал его равнодушно, но когда услыхал имя Сунь У-куна, так сразу же вскипел гневом и злобой. Порывисто вскочив, он положил лютню, снял с себя простую одежду, облачился в рясу, взял свой чудесный крючок, при помощи которого мог исполнить любое желание, и вышел из ворот скита.

– Где здесь Сунь У-кун? – прозвучал его громкий голос.

Сунь У-кун обернулся и увидел отшельника.

Шапка в блистающих звездах переливалась на нем,
Так она дивно сверкала, словно горела огнем.
Был он в пурпурной рясе, из-под которой видны
Были туфли узорные и бархатные штаны.
Пояс из самоцветов радугой играл,
Жаркой полосою стан его обвивал.
Крепко в руке держал он свой волшебный крючок,
Чье острие шевелилось, как пламени язычок.
Из-под бровей косматых прямо смотрел в упор,
Точно у феникса-птицы, яркий и ясный взор.
Цвет его уст спелый напоминал гранат,
Зубов его острых, белых виден был ровный ряд.
Медью и бронзой сияла рыжая борода,
Словно с лица стекала огненная вода…
Весь он, от звездной шапки до туфель из алой парчи,
Казался пронизан светом, словно костер в ночи.
Он полководца Вэня напоминал собой,
С виду такой же свирепый, только в одежде иной.

Сунь У-кун сложил руки, поклонился отшельнику и смиренно произнес:

– Я бедный монах, и зовут меня Сунь У-кун.

Отшельник рассмеялся и спросил:

– Скажи по совести, ты настоящий Сунь У-кун или только прикрываешься его именем?

Сунь У-кун обиделся.

– Учитель, – проговорил он, – зачем ты так говоришь? Ты ведь знаешь изречение: «Достойный муж никогда не меняет ни имени, ни фамилии». Как это я, Сунь У-кун, стану выдавать себя за Сунь У-куна?

– А ты меня знаешь? – спросил отшельник.

– С того времени, как я вступил на путь Истины, – отвечал Сунь У-кун, – принял закон Будды и пустился в дальний путь, я отдалился от своих старых друзей. Но тебя я совсем не знаю. Лишь недавно я услыхал от жителей селения, расположенного западнее реки Матери и младенца, что зовут тебя Истинным отшельником – исполнителем желаний.

– У каждого из нас свой путь, – отвечал отшельник, – я посвятил свою жизнь познанию Истины. Чего же ради ты явился ко мне?

– Я явился к тебе только потому, – молвил Сунь У-кун, – что мой наставник по неведению выпил воды из реки Матери и младенца, после чего в животе у него начались боли и завязался плод. Мне нужно получить у тебя всего лишь чашку родниковой воды, чтобы избавить моего наставника от беды.

Отшельник нахмурился и спросил:

– Верно ли, что твой учитель – Танский монах Сюань-цзан?

– Истинная правда, – отвечал Сунь У-кун.

Тут отшельник заскрежетал зубами и с яростью произнес:

– Не ты ли вместе с твоим учителем как-то повстречался с великим князем по прозванию Мудрый младенец?

– Да, верно, – отвечал Сунь У-кун, – это прозвище Красного младенца из пещеры Огненных облаков, что у горного потока Высохшей сосны на горе Воплей. А почему ты спрашиваешь о нем?

– Он мой племянник, – сказал отшельник. – Я ведь прихожусь родным братом князю с головой быка – Ню Мо-вану. Недавно мне передали весть о том, что некий злой обидчик Сунь У-кун, последователь и старший ученик Танского монаха, погубил моего племянника. Я не знал, где мне найти тебя и отомстить за него. Но вот ты сам ко мне явился, да еще требуешь воды!

– Вы заблуждаетесь, – проговорил Сунь У-кун сквозь смех, а затем перешел на фамильярный тон. – Мы с твоим почтенным братом большие друзья. Мало того, в дни моей юности я побратался с ним и признал его своим седьмым братом. Ты прости, что я ни разу не засвидетельствовал тебе своего почтения. Я просто не знал, где ты живешь. Могу тебя обрадовать: твой уважаемый племянник ныне находится в услужении у бодисатвы Гуаньинь и получил прозвище Шань-цай. Нам теперь не дотянуться до него, так в чем же ты меня обвиняешь?

– Замолчи, негодная обезьяна! – крикнул отшельник. – Ты еще зубы мне заговариваешь своими хитрыми речами! Что, по-твоему, лучше: быть на положении раба в чьем-то услужении или быть князем в своих владениях? Негодяй ты! Вот я сейчас хвачу тебя своим крючком!

Но Великий Мудрец Сунь У-кун отразил удар своим посохом и продолжал примирительным тоном:

– Учитель! Зачем затевать драку? Дай мне набрать родниковой воды, и мы разойдемся подобру-поздорову.

– Вот еще чего захотел! Я тебе так всыплю, что своих не узнаешь! Выходи! Если устоишь против меня в трех схватках, то, так и быть, получишь воды. А нет, так я тебя всего изрублю на мелкие кусочки и хоть этим отомщу за своего племянника.

Тут Сунь У-кун вышел из себя и, ругая отшельника последними словами, крикнул:

– Ну держись, негодяй, сейчас я с тобой разделаюсь, костей не соберешь. Гляди, какой у меня посох!

Отшельник замахнулся своим волшебным крючком, послушным всем его желаниям, и вот у Скита собора отшельников разгорелся бой. Что это был за бой!

Праведный Танский монах испил по ошибке воды,
От коей в утробе его завязался бесовский плод.
Страшный зародыш во чреве его растет,
Как же избавиться праведнику от беды?
Спутнику своему помочь Сунь У-кун решил:
К отшельнику за советом доверчиво он пошел,
Не зная, что тот отшельник оборотнем был:
Целебную воду он ревниво от всех хранил,
Чтоб страждущий никогда к ней доступа не нашел.
Если вначале учтиво повел Сунь У-кун разговор,
То вскоре он понял, какой пред ним собеседник стоял,
Гнев на волшебника злого тогда Сунь У-куна объял —
Оба противника тотчас вступили в жестокий спор:
Один за наставника жаждой отмщенья пылал,
Другой за племянника тут же врага проучить хотел.
Каждый из них был властен, телом силен и смел,
Каждый из них в сраженьях одни лишь победы знал.
Оборотень-отшельник не выпускал из рук
Свой, скорпиону подобный, остро отточенный крюк,