Путешествие на Запад. Том 2

Этот дядюшка приходился младшим братом его матери и звали его князь Ху Аци. Дозорные служанки сообщили ему, что Сунь У-кун убил его сестру, принял ее образ и, выкрав волшебные талисманы у его племянника, вот уже несколько дней подряд ведет бой за гору Пиндиншань. Услыхав об этом, дядюшка собрал отряд в двести воинов и поспешил на помощь племяннику. Однако сначала он решил побывать в доме у сестры, чтобы разузнать, что произошло. Когда он вошел в пещеру и увидел старого духа в траурной одежде, он не выдержал и расплакался. Вместе с ним заплакал и старый дух. Затем он совершил перед дядюшкой поклоны и рассказал обо всем, что здесь произошло. Выслушав это, дух Ху Аци рассвирепел. Он приказал своему племяннику снять траур, взять меч и собрать отряд из духов-женщин. Когда все было сделано, они, оседлав облака, что было мочи помчались на северо-восток.

Как раз в это время Великий Мудрец велел Ша-сэну приготовить завтрак, чтобы подкрепиться и выступить в путь. Вдруг до их ушей донеслось завывание ветра. Они вышли из пещеры и увидели отряд духов, мчавшийся прямо к ним. Великий Мудрец встревожился.

– Брат! – крикнул он Чжу Ба-цзе, поспешно вернувшись в пещеру. – К этому духу прибыло подкрепление!

От отчаяния Трипитака даже в лице изменился.

– Ученик мой! Что же теперь делать?! – воскликнул он.

– Ничего, успокойтесь, учитель, – сказал смеясь Сунь У-кун. – Дайте мне все их волшебные талисманы.

С этими словами Великий Мудрец крепко привязал к поясу тыкву и кувшин, золотой шнур положил в рукав, а веер заткнул за ворот и в руки взял свой посох.

Ша-сэну он приказал оставаться в пещере и охранять учителя, Чжу Ба-цзе велел вооружиться граблями, а сам взял посох и вместе с Чжу Ба-цзе вышел навстречу противнику.

Дух тем временем тоже приготовился к сражению и выстроил свой отряд в боевом порядке. Сунь У-кун увидел перед собой князя Ху Аци. У князя было белое, как нефрит, лицо, обрамленное длинной бородой, жесткие, как сталь, брови и уши, словно два жала. Голову его покрывал шлем из литого золота. Сам он был одет в кольчугу, в руках держал алебарду.

– Вот я тебе покажу, низкая, подлая обезьяна! – за – гремел он – Как ты посмела оскорблять людей! Ты украла волшебные талисманы, погубила моих родственников, перебила духов-воинов, а теперь еще осмелилась захватить пещеру! Сейчас же протягивай свою шею, и я казню тебя, чтобы отомстить за свой род!

– Ах вы мерзкие чудовища! – закричал, в свою очередь, Сунь У-кун. – Вы что же не знаете способностей вашего деда Суня? Ни с места! Сейчас вы познакомитесь с моим посохом!

Однако дух успел уклониться, избежал удара и, взмахнув алебардой, налетел на противника. И вот между ними в горах завязался бой. Они то наскакивали друг на друга, то отступали. После трех-четырех схваток дух почувствовал, что теряет силы, и бежал с поля боя. Сунь У-кун бросился было за ним вдогонку, но путь ему преградил старый дух, и Сунь У-куну пришлось вступить с ним в бой. После трех схваток он заметил, что дух Ху Аци вернулся и снова устремился в атаку. Но Чжу Ба-цзе своими граблями преградил ему путь. Тогда между ними также завязалась борьба. Они бились очень долго, но так и нельзя было сказать, на чьей стороне перевес. Наконец старый дух что-то крикнул, и его тотчас же окружили подчиненные. Вернемся, однако, к Трипитаке. Как вам известно, он оставался в пещере Цветов лотоса и теперь слышал отчаянный шум и крики, потрясавшие землю.

– Ша-сэн, – сказал он, не вытерпев. – Сходи разузнай, как там дела.

Ша-сэн взял посох, усмиряющий духов, и выбежал из пещеры. Издав боевой клич, он ринулся на духов, и ему удалось разогнать их. Дух Ху Аци понял, что дело плохо, повернул и бросился бежать. Но тут его нагнал Чжу Ба-цзе и, размахнувшись своими граблями, нанес ему такой удар, что у того сразу из девяти ран брызнула кровь. Только одна настоящая душа Ху Аци устремилась вперед! И когда Чжу Ба-цзе оттащил труп в сторону и снял с него одежду, он увидел перед собой оборотня-лисицу.

Увидев, что дядя убит, старый дух бросил Сунь У-куна и, взмахнув своим мечом, ринулся на Чжу Ба-цзе. Однако тот вовремя успел отразить удар граблями. И вот, когда бой был в самом разгаре, появился Ша-сэн. Взмахнув посохом, он ударил духа. Против такого натиска дух не мог устоять, взвился на облако и исчез в южном направлении. Чжу Ба-цзе и Ша-сэн ринулись за ним.

А Великий Мудрец, заметив, что дух убегает, совершил прыжок в облака и здесь, направив на него свой волшебный талисман-кувшин, крикнул:

– Золоторогий князь!

Дух решил, что его зовет кто-нибудь из подчиненных духов, пострадавших в бою, откликнулся на зов и в миг очутился в кувшине. Сунь У-кун тотчас же запечатал его полоской бумаги с заклинанием: «По срочному повелению великого божественного Лао-цзюня». Вдруг Сунь У-кун заметил, что семизвездный меч упал на землю, и бережно поднял его.

– Дорогой брат, – обратился к нему Чжу Ба-цзе, – меч у тебя, а где же сам волшебник?

– Все в порядке! – отвечал смеясь Сунь У-кун. – Он у меня в кувшине.

Услышав это, Ша-сэн и Чжу Ба-цзе возликовали. И так, покончив со всей этой нечистой силой, они вернулись в пещеру.

– Учитель, – радостно сообщили они Трипитаке, – теперь горы свободны. Вы можете садиться на коня, и мы отправимся дальше.

Трипитака не мог скрыть своей радости. После завтрака они собрали вещи, Трипитака сел на коня, и они двинулись в путь на Запад.

Неожиданно они увидели на дороге слепого старца, он подошел к ним, остановил коня Трипитаки и сказал:

– Куда путь держишь, монах? Возврати мне мои волшебные талисманы!

– Ну, все кончено! – испуганно сказал Чжу Ба-цзе. – Это старый дух явился за своим талисманом!

Однако, внимательно присмотревшись, Сунь У-кун признал в нем великого Лао-цзюня и, выступив вперед, поспешил совершить перед ним поклоны.

– Почтенный старец, – молвил он, – куда путь держите?

Тут старец мгновенно вознесся на девятое небо в нефритовые чертоги и воссел на трон.

– Сунь У-кун, – сказал он, – верни мои волшебные талисманы!

– Какие талисманы? – спросил Сунь У-кун, поднявшись вслед за ним на небо.

– Тыква – это сосуд, в котором я хранил эликсир бессмертия, – молвил старец. – В кувшине я держал воду. Меч я использовал для переплавки духов, веером поднимал огонь, а шнур служил мне поясом. Один из этих духов прислуживал у моей золотой печи, другой – у серебряной. Они выкрали у меня эти талисманы, сбежали на землю, и я никак не мог узнать, где они находятся. Лишь благодаря тебе мне удалось установить это. Ты оказал мне огромную услугу.

– Нельзя сказать, чтобы ты, почтенный старец, отличался особой вежливостью! – сказал Сунь У-кун. – Распустил своих слуг, а они сошли на землю и превратились здесь в нечистую силу. Тебя следовало бы наказать за плохой надзор за подчиненными.

– Ты меня в это дело не впутывай, я тут ни при чем, – отвечал старец. – Это бодисатва с Южного моря три раза обращалась ко мне с просьбой одолжить ей этих подростков. Вот их-то она и превратила в духов для того, чтобы испытать вашу волю и решимость.

– А эта бодисатва, оказывается, вероломна, – сказал, выслушав его, Сунь У-кун. – Когда она освободила меня из заточения и велела мне охранять Танского монаха во время его паломничества за священными книгами, я говорил ей, что дорога эта трудная и сопряжена с большими опасностями. Она обещала мне в самые трудные моменты приходить нам на помощь. А теперь вместо этого подсылает к нам всякую нечисть. Может быть, это и нехорошо, но могу пожелать ей только одно – всю жизнь сидеть без мужа! Если бы вы сами не пришли за этими талисманами, почтенный старец, я никому не отдал бы их. Ну, а раз уж вы откровенно рассказали мне все, забирайте их себе.

Получив свои пять талисманов, старец раскрыл тыкву и кувшин, выпустил содержавшийся в них дух бессмертных и, указав на него пальцем, превратил его в двух подростков, золотого и серебряного, которые тут же стали по обеим сторонам от него. Тотчас же воздух озарился золотым сиянием.

Легко ступая, вместе с Лао-цзюнем они направились во дворец Тушита и, забыв все заботы, в состоянии полного блаженства, поднялись на небо Дало.[25 - Небо Дало. – Далотянь – даосское небо, обнимающее все мироздание и заключающее в себе даосскую троицу. Небесный свод.]

Если вы хотите узнать о том, что с нашими паломниками происходило дальше, как Великий Мудрец сопровождал Танского монаха и когда им удалось добраться до Запада, прошу вас обратиться к следующим главам.

ГЛАВА ТРИДЦАТЬ ШЕСТАЯ,

повествующая о том, как хитроумная обезьяна заставила подчиниться все существа и как через раскрытые двери она любовалась яркой луной

Итак, продолжим наш рассказ. Сунь У-кун опустился на облаке вниз и поведал своему учителю историю о том, как бодисатва попросила Лао-цзюня отпустить к ней подростков, находившихся у него в услужении, чтобы испытать волю паломников, и как Лао-цзюнь забрал у него свои волшебные талисманы. Трипитака преисполнился чувством глубокой благодарности к бодисатве Гуаньинь и, забыв все иные помыслы, твердо решил во что бы то ни стало, если даже это будет стоить ему жизни, добраться до Индии. Он сел на коня, которого Ша-сэн взял под уздцы, Чжу Ба-цзе взял носилки с вещами, а Сунь У-кун с посохом в руках пошел впереди. Они стали спускаться с горы. И снова им пришлось преодолевать неисчислимые трудности, терпеть голод и холод, спать под открытым небом.

Они долго шли, и вдруг перед ними выросла гора, преградившая путь.

– Ученики мои! – воскликнул Трипитака. – Взгляните! Перед нами опять возвышаются суровые горы. Надо соблюдать осторожность. Как бы снова на нас не напали злые духи!

– Учитель! – сказал на это Сунь У-кун. – Не следует поддаваться напрасному страху. Будьте смелее, сохраняйте спокойствие, и ничего с вами не случится.

– Ученик мой, – отвечал Трипитака. – Почему путь на Запад так труден? Почему до сих пор мы не можем достичь своей цели? Ведь с тех пор как мы покинули Чанъань, уже четыре раза весна сменялась летом, а осень – зимой.

– Еще не наступило время! – со смехом отвечал Сунь У-кун. – Мы еще не вышли за двери!

– Нечего врать, дорогой брат! – вступил тут в разговор Чжу Ба-цзе. – Где это видано, чтобы у людей были такие двери?

– Дорогой мой, да мы все еще крутимся в комнате, – отвечал Сунь У-кун.

– Почтенный брат, – произнес с улыбкой Ша-сэн. – Хватит пугать нас всякими громкими словами. Да разве бывают такие огромные комнаты? Для них и балок нигде не найдешь.

– Брат мой, – отвечал на это Сунь У-кун. – В здании, о котором я говорю, крышу заменяет небесный свод, окна – солнце и луна, балками служат горы, а наша земля образует огромный зал!