– Я круглая сирота, нет у меня ни отца, ни матери, которые могли бы защитить меня. Я понадеялась на тебя, думала, будешь мне опорой на всю жизнь. Повсюду о тебе идет молва как о добром молодце, а оказывается, ты подлый трус, который сидит под юбкой у своей жены!
Услышав эти слова, Князь с головой быка схватил красотку в свои объятия.
– Красавица моя! – нежно произнес он. – Если я в чем-нибудь провинился перед тобой, скажи мне. Я готов просить прощения.
Женщина немного успокоилась и стала рассказывать:
– Только что, когда я гуляла за пещерой на лугу и рвала цветы, вдруг откуда-то появился волосатый монах, точь-в-точь бог Грома. Он подошел ко мне и вежливо поклонился. В первую минуту я не могла прийти в себя от страха, но затем опомнилась и спросила, кто он. Он сказал, что его прислала царица Железный веер за тобой. Ну я, конечно, рассердилась, наговорила ему грубостей, а он набросился на меня со своим посохом и преследовал до самой пещеры. Если бы я не успела скрыться, он убил бы меня. Взяла я сюда тебя на свою погибель!
Князь с головой быка выслушал ее и стал просить прощения. Ему долго пришлось ублажать ее, пока она наконец успокоилась. Зато теперь обозлился Князь.
– Красавица моя! – сказал он. – Не стану скрывать от тебя, Банановая пещера хоть и глухое место, зато тихое и уютное. Супруга моя с самых малых лет воспитывалась в благочестии, постигла премудрость жизненного пути и стала небожительницей. Она держит дом в строгости и почтительном повиновении. В услужении у нас не то что мужчин, но даже мальчиков нет. Откуда же взялся этот мужик, похожий на бога Грома? Скорей всего, это какой-то злой оборотень, который под вымышленным именем решил навестить меня. Дай-ка я выйду и сам погляжу на него!
Ай да Князь! Он вошел в большой зал, достал там свои боевые доспехи, облачился в них, затем взял палку в железной оправе, вышел за ворота и стал громко кричать:
– Кто здесь нарушает спокойствие?
Сунь У-кун был поблизости и заметил, что Князь с головой быка уже совсем не такой, каким был пятьсот лет назад.
Вот что рассказывают о нем стихи:
Железный шлем его сиял, начищенный песком,
Узор кольчуги золотой соперничал с огнем,
Красивы были сапоги высокие на нем,
С подошвой белой, словно снег, и с загнутым носком.
Был рот его, как чаша, кругл и красен, словно кровь,
Сверкала радугой крутой изогнутая бровь,
Подобны медным зеркалам свирепые глаза —
Казалось, отражалась в них далекая гроза.
Был перетянут стройный стан плетеным кушаком,
На пряжке бронзовой его был лев изображен,
И, что б сей муж ни говорил, казались рыком льва
И самый звук его речей, и все его слова.
Мощь несравненная его не ведала границ,
И даже духи вольных гор пред ним склонялись ниц.
Недаром душам, чьи тела уж превратились в прах,
Величье грозное его всегда внушало страх!
Недаром славу он себе недобрую стяжал,
И князем дьяволов его весь Запад величал.
Великий Мудрец Сунь У-кун оправил на себе одежды и, откликнувшись, выступил вперед. Он совершил самый глубокий поклон и сказал:
– О старший брат мой! Узнаешь ли ты меня, своего младшего брата?
Ответив поклоном на поклон, Князь с головой быка неуверенно спросил:
– Не ты ли Сунь У-кун, тот самый, которого величают равный небу Великий Мудрец?
– Да, это я и есть! Давно я с тобой не виделся и не являлся к тебе на поклон. А тут повстречал женщину и не успел спросить о тебе, а ты уже тут как тут. Красотка она у тебя. Поздравляю!
– Кто здесь нарушает спокойствие?
Но Князь сразу же сердито оборвал его:
– Попридержи свой язык! До меня дошли слухи, что после буйства, учиненного тобою в небесных чертогах, великий Будда заточил тебя под гору Усиншань и что лишь недавно ты избавлен от небесной кары и должен за это сопровождать Танского монаха, который идет на Запад поклониться Будде и получить у него священные книги. Как же ты осмелился погубить моего сына в пещере Огненных облаков, возле горного потока Высохшей сосны на горе Воплей? Я зол и собираюсь мстить тебе, а ты еще посмел ко мне явиться!
Великий Мудрец снова совершил поклон и сказал:
– О старший брат мой! Не гневайся на своего младшего брата понапрасну. Твой сын схватил Танского монаха и собирался съесть его. А я никак не мог подступиться к нему, чтобы защитить своего учителя. К счастью, бодисатва Гуаньинь изъявила желание спасти моего наставника. Она обратила твоего сына в истинную веру, и он по сей день находится при бодисатве, называется отроком Шань-цай, стал больше тебя ростом, наслаждается жизнью в райских чертогах и обрел долголетие на веки вечные. За что же ты зол на меня?
– Ишь ты, как остер на язык! – продолжал браниться Князь с головой быка. – Ладно, не будем пока говорить о сыне, тебя не переговоришь. Скажи мне лучше, зачем ты только что обидел мою любимицу и преследовал ее до ворот?
Сунь У-кун рассмеялся:
– Я пришел к тебе на поклон. Спросил у этой женщины, где можно тебя найти. Откуда мне было знать, что она приходится мне второй золовушкой! Она ни за что ни про что обругала меня, а я не сдержался и напугал ее, свою золовушку. Прошу тебя, дорогой мой брат, великодушно простить меня!
Князь с головой быка успокоился и произнес:
– Ну, так и быть, в память о нашей прежней дружбе прощаю тебя. Можешь идти!
– Я бесконечно благодарен тебе за великодушие, которым ты удостоил меня, – промолвил в ответ Великий Мудрец, – но позволь мне побеспокоить тебя и просить твоей помощи, без которой я никак не могу обойтись!
Князь снова стал ругаться:
– Что за наглая обезьяна! Никаких приличий не понимает. Вместо того чтобы уйти по-хорошему, когда тебя простили, ты смеешь еще приставать ко мне с какими-то просьбами!
– Великий мой старший брат! – проговорил Сунь У-кун. – Я, право, не хочу тебя обманывать и скажу всю правду. Сейчас путь нам преградила Огнедышащая гора, и мы не можем двигаться дальше. Я расспросил местных жителей и узнал, что у твоей супруги Лочи есть веер из бананового листа. Я хотел одолжить его и вчера посетил твой прежний дом и поклонился первой золовушке, но она заупрямилась и не согласилась одолжить мне веер. Вот почему я и явился к тебе. Прояви свое великодушие, безграничное, как небо, и огромное, как земля, отправляйся вместе со мной к своей первой супруге и вели ей одолжить мне волшебный веер. Я загашу огонь, переведу Танского монаха через гору, а после этого возвращу ваше сокровище.
От этих слов сердце Князя вспыхнуло огнем неукротимой ярости. Он заскрежетал и залязгал зубами и стал еще сильнее браниться.
– Значит, по-твоему, не наглость явиться к моей жене, чтобы выманить веер? Она тебе не дала веера, а поэтому ты явился ко мне да еще гоняешься за моей любимицей! Вот уж поистине не для тебя, видно, сказано: «Не обижай жену друга, не губи его любовницу!» Мало того что ты обидел мою жену, ты вознамерился еще погубить и любовницу. Разве это не наглость? Ну-ка, подойди поближе, я познакомлю тебя с моей железной палкой!
– Вот что, брат! – сказал тут Великий Мудрец. – Если хочешь драться, изволь, я ничуть не боюсь тебя. Но знай, что я от всего сердца прошу одолжить твой талисман. Это моя самая искренняя просьба!
– Ладно! – проговорил Князь с головой быка. – Если ты в трех схватках одолеешь меня, я велю жене одолжить тебе веер; если же не одолеешь, убью тебя и хоть этим умерю свой гнев.
– Согласен! – спокойно отвечал Сунь У-кун. – Прости, что за все время ни разу не удосужился навестить тебя. Увидим, как ты теперь владеешь оружием. Давай посостязаемся!
Князь с головой быка не стал больше пререкаться. Он взмахнул своей железной палицей и нацелился на Сунь У-куна. Но тот успел отбить удар, и между ними разгорелся жаркий бой.
Ужасной злобой лица исказились:
Враги забыли о былой приязни,
За верное оружие схватились
И в ход его пустили без боязни.
«Ты сына мне сгубил!» – кричит один,
Другой ему на это отвечает:
«Тот, кто путь истинный постиг, не погибает,
Тебе же гневаться не подобает,
Коль жизнь достойную себя обрел твой сын!»