Путешествие на Запад. Том 1

Спускается в три слоя со спины,
И в шнур поводьев, тонкий и прекрасный,
Три длинных нити шелка вплетены.
И украшают яркие букеты
Узду из превосходного ремня,
Чтоб от простуды оградить, надеты
Накидки шерстяные на коня.
И на зонте фигуры золотые
Диковинных невиданных зверей,
И удила железные, литые,
Тяжелые, – чтоб конь бежал скорей.

Сунь У-кун остался очень доволен всеми полученными вещами и надел сбрую и седло на коня. А Сюань-цзан в знак благодарности земно поклонился старцу, который тут же бросился поднимать Сюань-цзана.

– Что вы, что вы! Стоит ли благодарить за это?

Когда церемонии были окончены, хозяин не стал задерживать гостей. Сюань-цзан вышел за ворота и, ухватившись за седло, взобрался на коня, а Сунь У-кун взвалил на спину вещи.

В этот момент старик вытащил из рукава плетку, сделанную из полосок кожи, с кнутовищем из душистого дерева, переплетенным жилами тигра и кисточками из красного шелка и, подавая ее Сюань-цзану, сказал:

– Святой отец, возьмите заодно и эту плетку.

– Я очень благодарен вам за внимание и любезность, – отвечал Сюань-цзан и только было собрался спросить о чем-то старца, как тот исчез.

Сюань-цзан оглянулся на храм, но увидел лишь ровное место.

В этот момент с высоты вдруг раздался голос:

– Святой отец! Простите, что не был достаточно учтив с вами. Я – местный дух Лоцзяшань и по поручению бодисатвы доставил вам сбрую для коня. Всеми силами стремитесь на Запад и не теряйте попусту времени.

Перепуганный Сюань-цзан от неожиданности свалился с коня и, простирая руки к небу, стал отбивать поклоны.

– Прости меня, божественный дух, за то, что своими грешными глазами я не распознал твою божественную сущность. Передай от меня глубокую благодарность бодисатве за ее великие к нам милости!

Он без конца продолжал отвешивать поклоны, устремив взор в небо. А на обочине дороги Великий Мудрец Сунь У-кун так и покатывался со смеху. Затем, подойдя к Танскому монаху и схватив его за рукав, он сказал:

– Учитель! Да вставайте же! Он уже сейчас далеко, не слышит ваших молитв и не видит ваших поклонов. Зачем же зря стараться?

– Почему, скажи, когда я совершал поклоны, ты не только не последовал моему примеру, но еще позволил себе насмехаться надо мной? Разве можно так?

– Да что вы понимаете? – рассердился Сунь У-кун. – Этого стервеца следовало бы вздуть хорошенько; лишь ради бодисатвы я не тронул его, пусть этим будет доволен. Чтобы я ему кланялся, пусть и думать об этом не смеет. Я с юных лет был истинным удальцом и никогда не снисходил до того, чтобы кланяться кому-то. Даже при встрече с Нефритовым императором и Лао-цзюнем я ограничился только одним приветствием.

– Ты недостоин звания человека! – возмущенно сказал Сюань-цзан. – И не болтай зря! Вставай скорее, нам нельзя мешкать!

И, собрав свои пожитки, путники двинулись дальше.

Целых два месяца они шли спокойно, хотя на пути им встречались люди из дикого племени ло-ло и мусульмане. Нередко попадались волки, тигры, барсы.

Время летело быстро, и незаметно подошла весна. Горы оделись в яркий бирюзовый наряд, буйно разрослась трава, и на деревьях появились почки, слива оголилась, а на ивах распустились нежно-зеленые листики.

И вот однажды, наслаждаясь в пути весенней природой, учитель и ученик не заметили, как наступил вечер. Сюань-цзан, сидя на коне, посмотрел вдаль и увидел очертания каких-то строений. Видны были крыши беседок и павильонов.

– Сунь У-кун! Как, по-твоему, что это за место?

– Это или храмовые постройки, или же монастырь, – посмотрев в том направлении, куда показывал Сюань-цзан, отвечал Сунь У-кун. – Нам надо поспешить и попроситься там на ночлег.

Сюань-цзан охотно согласился с ним и подстегнул своего коня. Вскоре они прибыли на место.

Однако о том, куда они прибыли, вы узнаете, прочитав следующую главу.

ГЛАВА ШЕСТНАДЦАТАЯ,

повествующая о том, как настоятель монастыря замыслил овладеть буддийской драгоценностью – рясой и как Дух горы Черного ветра похитил эту драгоценность

Итак, Сюань-цзан подстегнул своего коня и вместе со своим учеником поспешил к видневшимся вдали храмовым постройкам. Приблизившись к воротам, они действительно убедились в том, что это монастырь.

Был монастырь на этом горном склоне,
Изящные беседки здесь стояли,
И шли от павильона к павильону
Террасы многоцветными слоями…
Прославивший утехи и отраду –
Огромный зал окутан облаками, —
И радужные клубы за ограду
Сквозь стройные ворота проникали.
Тенистые сосновые аллеи,
Бамбука купы окружали зданья,
Годов не замечая, не старея,
Они вовек не знати увяданья…
Среди акаций гордо и спокойно
Столетние вздымались кипарисы.
На пагоды взгляни и колокольни –
На их верхушках облака повисли…
Не потревожит суета мирская –
Монахи могут в думы углубиться,
Шумит, шумит листва, не умолкая,
В ветвях поют, не умолкая, птицы.
Покой, что для молений предназначен,
Как никакой иной, и чист и светел,
И духу безграничную прозрачность
Способна дать одна лишь добродетель.

Они хотели было войти в ворота, но в этот момент оттуда вышли монахи. И вы только посмотрите, как они выглядели:

Высокие шапки
Головы украшали,
На них белоснежные
Были халаты надеты,
Неспешно шагали,
Качались у них под ушами
Из меди блестящей и красной