Россия и современный мир №4 / 2013

2. Ахиезер А.С. Россия: Критика исторического опыта (Социокультурная динамика России). – Т. 1. От прошлого к будущему. – Новосибирск, 1997. – 808 с.

3. Бек У. Что такое глобализация? – М., 2001. – 304 с.

4. Бузгалин А.В. Что есть Россия? // Альтернативы. – М., 2010. – № 3. – С. 4–22.

5. Вазюлин В.А. Логика истории. – М., 2005. – 432 с.

6. Валлерстайн И. После либерализма. – М., 2003. – 256 с.

7. Валлерстайн И. Существует ли в действительности Индия? // Логос. – М., 2006. – № 5 (26). – С. 3–8.

8. Гайдар Е.Т. Сочинения. В 2 т. – Т. 1. – М., 1997. – 784 с.

9. Готнога А.В. Беспорядки в Великобритании и на Ближнем Востоке: Тождество различий // Проблемный анализ и государственно-управленческое проектирование. – М., 2012. – № 1. – С. 123–132.

10. Гуриев С., Цывинский О. Россия – лидер по неравенству распределения богатства. [Электронный ресурс]. URL: http://www.vedomosti.ru/opinion/news/5739241/pervaya_sredi_ neravnyh

11. Жижек С. Устройство разрыва. Параллаксное видение. – М., 2008. – 516 с.

12. Зиновьев А.А. На пути к сверхобществу. – М., 2000. – 640 с.

13. Иглтон Т. Почему Маркс был прав. – М., 2012. – 304 с.

14. Казакова М., Синельников-Мурылев С. Конъюнктура мирового рынка энергоносителей и темпы экономического роста в России // Экономическая политика. – М., 2009. – № 5. – С. 118–135.

15. Каспаров Г. Либеральное эхо Кремля. Часть 1. [Электронный ресурс]. URL: http:// www.echo.msk.ru/blog/kasparov_garry/785018-echo/

16. Кирдина С.Г. X- и Y-экономики: Институциональный анализ. – М., 2004. – 256 с.

17. Львов Д.С. Вернуть народу ренту. – М., 2004. – 256 с.

18. Маркс К., Энгельс Ф. Соч. – Т. 25. – Ч. 2. – 552 с.

19. Маркс К., Энгельс Ф. Соч. – Т. 46. – Ч. 1. – 560 с.

20. Миллер А. Империя и нация в воображении русского национализма. Взгляд историка. [Электронный ресурс]. URL: http://www.polit.ru/lectures/2005/04/14/miller.html

21. Миллер А. Триада графа Уварова. [Электронный ресурс]. URL: http://www.polit.ru/ lectures/2007/04/11/uvarov.html

22. Пастухов В. Преданная революция. [Электронный ресурс]. URL: http://www.novayagazeta.ru/politics/56123.html

23. Попов М.В. Лекции по философии истории. – СПб., 2010. – 236 с.

24. Розов Н.С. Колея и перевал: Макросоциологические основания стратегий России в ХХI веке. – М., 2011. – 735 с.

25. Рокмор Т. Маркс после марксизма: Философия Карла Маркса. – М., 2011. – 400 с.

26. Семенов Ю.И. Философия истории. (Общая теория, основные проблемы, идеи и концепции от древности до наших дней.) – М., 2003. – 776 с.

27. Сонин К. Лояльность и компетентность. [Электронный ресурс]. URL: http://www.vedomosti.ru/opinion/news/7933131/loyalnost_i_kompetentnost

28. Сурков В. Национализация будущего. [Электронный ресурс]. URL: http://expert.ru/expert/2006/43/nacionalizaciya_buduschego/

Россия и мир в XXI веке

«Двойное зеркальное отражение», или Как воспринимается современная Россия во Франции

    Н.Ю. Лапина

Лапина Наталия Юрьевна – доктор политических наук, главный научный сотрудник ИНИОН РАН.

Анализ формирования внешнеполитических образов представляет сложную задачу и предполагает выявление социальных, политических, психологических факторов, влияющих на конструирование картины внешнего мира. Одни исследователи рассматривают образ как разновидность социальных представлений, другие – через призму теорий коммуникации и доверия, третьи сосредоточены на изучении содержательной стороны внешнеполитических образов и принципах их построения.

Рассмотрим теории и концепции, через призму которых в общественной науке анализируются внешнеполитические образы. Особое место будет отведено концепту «двойного зеркального отражения», который использовался автором в ходе социологического исследования «Образ России во Франции в начале XXI столетия»[43 - Эмпирическую базу исследования составили интервью, взятые автором у французских интеллектуалов, политиков, журналистов, магистрантов. Исследование проводилось в Париже и Москве в 2008–2012 гг. Всем респондентам автор приносит глубокую благодарность. В тексте выдержки из интервью приведены курсивом.]. В этом случае образ рассматривается не как простое отражение Другого, но как проекция на того, кто занимает позицию наблюдателя.

Внешнеполитические образы: Концептуальное осмысление

В науке сложились различные теоретические конструкции, с помощью которых исследуются внешнеполитические образы. Теория коллективных (социальных) представлений является одним из центральных понятий социологии Э. Дюркгейма. Коллективные представления выражают «коллективные верования и чувства», которые обеспечивают сплоченность социальной группы и формируются в процессе социализации, писал Э. Дюркгейм[44 - Durkheim E. De la division sociale du travail. – P.: PUF, 1996. – P. 46.]. Представления, в понимании французского социолога, – «это ткань социальной жизни»[45 - Дюркгейм Э. Представления индивидуальные и представления коллективные // Социология. Ее предмет, метод, предназначение. – М.: Канон, 1995. – С. 233.].

В XX в. теория социальных представлений стала использоваться с применением методов исторической науки, социологии, антропологии, социальной психологии. Французский социальный психолог Г.-Н. Фишер предложил следующее определение: «Социальное представление – это понимающий и интеллектуальный процесс конструирования реальности, в ходе которого социальные объекты (люди, контексты, ситуации) превращаются в символические категории (ценности, верования, идеологии)»[46 - Fischer G.-N. Les concepts fondamentaux de la psychologie sociale. – P.: Dunod, 1987. – P. 118.]. В процессе возникновения социальных представлений субъект / субъекты формируют собственную интерпретацию объектов. Образ другой страны или народа допустимо рассматривать как разновидность социальных представлений, сложившихся в рамках отдельной социальной группы или нации в целом.

Особое внимание процессу конструирования социальной реальности уделено в работах П. Бергера и Т. Лукмана. Центральное место в их теории принадлежит человеку и обыденному знанию, которое тот получает в течение повседневной жизни. В каждую жизненную ситуацию люди (субъекты) вносят свои мотивы, модели поведения, представления. В тот момент, когда эти модели поведения или представления транслируются «другим», и в частности представителям новых поколений, они институционализируются, тем самым приобретая легитимность[47 - Бергер П., Лукман Т. Социальное конструирование реальности. Трактат о социологии знания. – М.: Изд-во «Медиум», 1995. – С. 80–112.]. Поскольку «другие» имеют свои социальные характеристики и собственный жизненный опыт, они также принимают участие в конструировании социальной реальности. Из этого делается вывод, что каждое новое поколение, усваивая традиционные представления, вносит в них новые смыслы. Теория конструирования социальной реальности позволяет понять, как происходит формирование социальных представлений и как они усваиваются новыми поколениями. Межпоколенческие различия в процессе формирования образа Другого представляют, с моей точки зрения, одну из наиболее интересных проблем научного анализа.

Социальных психологов интересует, как представления формируются, а социологов и политологов – как из индивидуальных они превращаются в коллективные. Французский социальный психолог С. Московичи рассматривает социальные представления как канал между индивидом и реальностью, которая оказывает на него влияние помимо его сознания. В его концепции представления являются особой формой обыденного коллективного знания, усваиваемого отдельным индивидом[48 - Psychologie sociale des relations ? autrui / Sous la dir. de S. Moscovici. – P., 2005.].

С коллективными представлениями напрямую связан концепт стереотипа. Словарь французского языка «Le nouveau petit Robert» определяет «стереотип» как «готовое мнение, не учитывающее особенности явления»[49 - Le nouveau petit Robert / Sous la dir. de J. Rey-Debove et A. Rey. – P.: Dictionnaire Le Robert, 1996. – P. 2145.]. Одним из первых понятие «стереотип» использовал американский журналист и социолог У. Липпманн для описания способа, с помощью которого общество «классифицирует людей»[50 - Lippmann W. Public opinion. – N.-Y.: Macmillan, 1945.]. В стереотипном восприятии социальная реальность предстает в единообразно упрощенном виде. Интерес к этой теме имеет практическую сторону, поскольку стереотипы несут в себе большую опасность. В определенные моменты они могут спровоцировать волну ненависти, породить ксенофобию и агрессивное поведение в отношении других народов и наций[51 - Frank R. Qu’est-ce qu’un stеrеotype? – Une idеe fausse est un fait vrai. Les stеrеotypes nationaux en Europe / Sous la dir. de J.-N. Jeanneney. – P.: Odile Jacob, 2000. – P. 18.]. Социологи, социальные психологи, политологи видят в стереотипе способ групповой социальной самоидентификации. В свою очередь историки пытаются объяснить, в каких исторических условиях стереотипы возникают (войны, обострение международной напряженности или, наоборот, подписание мирных договоров), почему сохраняются и воспроизводятся в общественном сознании.

Французский историк Р. Франк подчеркивает, что стереотипы формируются наравне с другими типами социальных представлений. Стереотип всегда двойственен: в нем есть как позитивные, так и негативные стороны. В качестве примера приводятся «англомания» и «англофобия», которые во Франции нередко основываются на одних и тех же представлениях, поскольку страх перед «коварным Альбионом» сочетается у французов с восхищением английской эффективностью. «Шизофреническим» называет другой исследователь отношение французов к США. В нем нашли отражение такие противоречивые чувства, как преклонение перед «американской мечтой» и отторжение американской силы и влияния в мире, с которыми французам тяжело смириться[52 - Mermet G. Francoscopie. Tout sur les fran?ais, 2010. – P.: Larousse, 2011. – P. 244.].

Анализируя содержание стереотипа, Р. Франк подчеркивает, что это всегда упрощенное представление о Другом: «стереотип тем сильнее, чем более ограничен и беден информацией»[53 - Frank R. Qu’est-ce qu’un stеrеotype? // Une idеe fausse est un fait vrai. Les stеrеotypes nationaux en Europe / Sous la dir. de J.-N. Jeanneney. – P., 2000. – P. 18–20.]. Читая французскую литературу или прессу, можно убедиться в том, что применительно к разным народам во Франции сложились устойчивые стереотипные представления: немцы – грубы, англичане – коварны, испанцы – высокомерны, русские – «азиаты», плохо воспитаны и не обладают культурой во французском понимании этого термина. Своими корнями стереотипы уходят глубоко в историю. Современный мир также постоянно воспроизводит новые стереотипы. Они появляются, считает польский исследователь Й. Лаптос, в моменты революционных потрясений, глубоких общественных перемен, когда возникает потребность понять неизвестное, но информация о событии отсутствует[54 - Laptos J. Le r?le des stеrеotypes dans la formation de l’opinion publique fran?aise envers la Pologne au temps de l’Alliance (1919–1939) // La France et la Pologne au-del? des stеrеotypes / Textes rеunis par M. Delaperri?re, J. Doberszyc, B. Drweski. – P.: Institut d’еtudes slaves, 2004. – P. 107.].

Внешнеполитические стереотипы часто изучаются с помощью сравнительного анализа. В этой логике выстроен сборник статей европейских ученых «Ложная идея – это реальный факт. Национальные стереотипы в Европе», ставший одним из лучших образцов научной работы по указанной теме[55 - Une idеe fausse est un fait vrai. Les stеrеotypes nationaux en Europe / Sous la dir. de J.-N. Jeanneney. – P., 2000.]. В нем на примере различных европейских стран показано, как исторически формировались национальные стереотипы и как многие из них продолжают воспроизводиться сегодня. Особое внимание авторы уделили новым школьным программам в области изучения истории, которые разрабатываются в рамках ЕС, а также анализу новых тенденций в медийной политике. Нередко исследователи прибегают к двойному сравнению, изучая отношения двух стран друг к другу. Этот принцип лежит в основе сборника статей «Франция и Польша за гранью стереотипов»[56 - La France et la Pologne au-del? des stеrеotypes / Textes rеunis par Delaperri?re M., Doberszyc J., Drweski. – P.: Institut d’еtudes slaves, 2004.], в котором собран обширный материал, дающий представление о том, как в разные периоды складывались стереотипы о Польше во Франции и о Франции в Польше; как эти стереотипы менялись и что лежало в основе этих изменений. Сравнительный метод позволяет выявить важную характеристику образа Другого: что в нем типично и что специфично.

С теорией социальных представлений тесно связана концепция коммуникативного действия. Изучению природы коммуникации посвящены многие исследования политологов, социальных философов, социологов. В 1948 г. американский социолог Г. Лассуэлл сформулировал свою теоретическую модель коммуникации, которая сводилась к четырем вопросам: кто говорит, что говорит, каким коммуникационным каналом говорящий пользуется и каков эффект от сказанного[57 - Lasswell H. The structure and fonction of communication in society // The communication of ideas: power and personality / Ed. by L. Bryson. – N.-Y., 1948. – P. 120–147.]. Применительно к образу современной России во Франции, перефразируя Г. Лассуэлла, можно задать следующие вопросы: кто и что говорит и пишет о России в современной Франции, какими каналами пользуются пишущие и говорящие и насколько то, что они пишут и говорят, с точки зрения экспертов, доходит до общества и усваивается коллективным сознанием.

В процессе коммуникации окружающий мир символически истолковывается, в результате чего рождаются новые культурные смыслы. В общественных науках коммуникативное действие понимается по-разному. В одном случае (феноменологический подход) оно предполагает обращение к индивидуальному жизненному опыту, когда человек обращается к самому себе и собственному восприятию окружающей действительности; в другом случае, в процессе коммуникации происходит включение личности в социум. Именно так понимает коммуникацию немецкий философ Ю. Хабермас. Для него коммуникация многофункциональна, она служит взаимопониманию, передаче знаний, обновлению культурной традиции и наряду с этим социальной интеграции и самоидентификации, а также включению индивида в социальную группу[58 - Хабермас Ю. Вовлечение Другого: Очерки политической теории. – М.: Наука, 2001.].

В общественной науке на протяжении десятилетий не прекращаются споры относительно того, кто является носителем знаний. Теория социального действия предполагает, что люди не есть «продукты» социального окружения, но думающие, имеющие собственное мнение действующие субъекты – акторы. Именно с этих позиций оценивает коммуникативное взаимодействие Ю. Хабермас, для которого человеческое общество представляется как «коммуникативное сообщество». Иначе процесс коммуникации и формирования общественного мнения видится французскими социологами П. Бурдье и П. Шампаню. Образы утверждаются в массовом сознании, считают они, под воздействием представлений, которые формируются представителями элиты – специалистами, занимающимися «производством мнений» – экспертами, журналистами[59 - Шампань П. Делать мнение: Новая политическая игра. – М.: Socio-Logos,1997.]. Французские социологи изучали логику символического господства[60 - Шампань П. Делать мнение: Новая политическая игра. – М.: Socio-Logos,1997. – С. 18.]. В их концепции речь шла не о «коммуникативном взаимодействии», но об одностороннем процессе передачи информации. Представители элиты, как полагал П. Бурдье, обладают «властью в области представлений» и «говорят от имени населения», а их представления признаются легитимными в символическом пространстве[61 - Цит. по: Gingras A.-M. Pierre Bourdieu et la communication politique: pistes pour un bilan et parentеs anglo-saxonnes. – Mode of access: http://www.la-science-politique. com/revue1/article10.htm. Date: 26.06.2008].

В науке восприятие Другого рассматривается также через призму концепта доверия. Р. Инглхард, а до него Г. Алмонд и С. Верба рассматривали доверие как основу функционирования демократического общества, важнейший элемент «общественного договора»[62 - Boy D., Chiche J. Confiances // Les Fran?ais, des Europеens comme les autres? Sous la dir. de D. Boy, B. Cautr?s, N. Sauger. – P.: Presses de la Fondation nationale des Sciences Po, 2010. – P. 44.]. По мере интернационализации общественных и политических процессов, развития связей между странами и народами доверие превращается в важную категорию международных отношений. Если следовать логике Р. Инглхарда, решающую роль в формировании доверия к другим людям играет уровень образования[63 - Inglehard R. Trust, Well-Being and Democracy // Democracy and Trust / Ed. by M. Warren. – Cambridge: Cambridge University press, 1999. – P. 88–120.]. Чем выше культурный уровень человека, тем его представления об окружающем мире более сложны и самостоятельны и в меньшей степени зависят от информации, распространяемой массмедиа.

Обращаясь к концепциям, через призму которых анализируются образы Другого, уместно упомянуть о научных школах, в центре внимания которых находится исследование национального характера. В отличие от англо-саксонской традиции, изучающей национальный характер исходя из культурологической парадигмы[64 - Claret Ph. Les thеories de la personnalitе nationale revisitеes: mod?les anglo-saxons et conceptions fran?aises (manuscrit). – Bordeaux, 2011. – P. 6.], в основе французского подхода лежит интерес к нациям и этносам, которые якобы обладают врожденными чертами. Одним из первых особенности национальных характеров, их предопределенность географическими условиями и средой обитания в научный оборот ввел Ш.Л. де Монтескье. Французский философ отмечал, что «чрезмерная жара подрывает силы и бодрость людей и что холодный климат придает уму и телу известную силу, которая делает людей способными к действиям продолжительным, трудным, великим и отважным»[65 - Монтескье де Ш.Л. О духе законов. – М.: Мысль, 1999. – С. 235.]. Климатические различия предопределяют склонность народов к созданию различных форм правления: деспотических в Азии, демократических в Европе. Московия в этой классификации занимала промежуточное положение[66 - «Хотя знать Московского государства и была обращена в рабство одним из своих государей, но в ней все-таки постоянно замечаются признаки неудовольствия, которое не встречается в климатах юга» // Монтескье де Ш.Л. О духе законов. – М.: Мысль, 1999. – С. 237.].

В середине XX в. эти идеи получили дальнейшее развитие в работах А. Зигфрида. Рассуждая о «душе народа», он описал различные национальные типы. Латиняне в его представлении отличались реализмом, французы – остроумием, англичане – выдержкой, немцы – дисциплиной, американцы – динамизмом. Рассуждая о русских, Зигфрид подчеркивал, следуя европейской традиции, «мистический характер» народа, присущую ему смешанную европейско-азиатскую сущность; отмечал такие черты русского национального характера, как терпение, стойкость к страданиям и одновременно с ними – живость, богатство воображения, креативность[67 - Siegfried A. L’?me du peuple. – P.: Hachette, 1950. – Р. 139–150.].

«Двойное зеркальное отражение», или Что можно узнать о современной Франции и французах, изучая образ России

Образ Другого, как уже отмечалось выше, может быть изучен через призму «двойного зеркального отражения». Одним из первых образ «двойного зеркального отражения» ввел в советологию американский ученый М. Ма-лиа. Он утверждал, что «демонизированная» или, наоборот, «обожествляемая» на Западе Россия всегда служила Европе зеркалом, в котором отражались собственные надежды и разочарования европейцев[68 - Malia M. L’Occident et l’еnigme russe. Du Cavalier en bronze au mausolеe de Lеnine. – P.: Seuil, 2003.]. Об «игре зеркальных отражений» пишет и другой известный советолог М. Левин. Два мира – советский и западный – на протяжении десятилетий обменивались «посланиями» – образами, которые меняли свое содержание, будучи то позитивными, то негативными. В этих образах в символической форме отражалась конкуренция двух систем, их противостояние. Сразу после окончания Первой мировой войны вплоть до 1929 г. Запад демонстрировал экономические успехи, а Россия с трудом преодолевала последствия Гражданской войны и в тяжелых условиях строила новое государство. В 1929 г. на Западе разразился экономический кризис. Именно в этот момент СССР выдвинулся на передний план, чему способствовали успехи первых пятилеток и результаты культурной революции. «Образы направлялись друг другу. В них отражалась реальность, но часть ее деформировалась»[69 - Lewin M. Pourquoi l’Union soviеtique a fascinе le monde // Le Monde diplomatique. – P., 2008. – N 100, ao?t. – P. 7–8.], – пишет М. Левин. Экономический кризис на Западе (1929–1936) протекал на фоне индустриального бума в СССР. Экономический подъем позволил Советскому Союзу минимизировать негативные моральные и политические последствия массовых репрессий, а экономический кризис сформировал в широких общественных кругах Запада отрицательное отношение к капиталистическому строю. Победа СССР во Второй мировой войне, на взгляд его сторонников, свидетельствовала о правильности выбранного страной пути. В послевоенный период Советский Союз приобрел всеобщее уважение и статус мировой державы. Однако в начале 1960-х годов, когда страна впервые вынуждена была закупать зерно за рубежом, по словам М. Левина, произошла «инверсия»: мировая общественность пересмотрела отношение к достоинствам и недостаткам капиталистической и социалистической систем. «Игра зеркальных отражений» стала возможной благодаря существованию двух противостоящих и конкурирующих между собой общественных систем и в описанном М. Левиным виде продолжалась до 1989 г., ознаменовавшего собой распад советской системы.