В тот же день, как мы присоединились к отряду, к нам вселили смену гардемарин. В их распоряжение был предоставлен правый кормовой каземат, так что они помещались не со слишком большими удобствами. Но это уже было их последним испытанием, и в мае они должны были быть произведены в мичманы.
На палубе «Славы» – мичман Г. Е. Чаплин и гардемарин А. П. Белобров
Гардемарины, в общем, относились, конечно, серьезно к занятиям, так как провал на экзаменах грозил им выпуском поручиками по Адмиралтейству, чего все чрезвычайно боялись. Но среди них все же были единичные лица, которые отставали по своим знаниям от остальных. Через два-три месяца они должны были сделаться офицерами, оканчивали Морской корпус, а путали вольты с амперами или омами. Еще хуже, если никак не могли постичь смысла прокачки мин. Так или иначе, легендарный случай, когда на экзамене один из гардемаринов на вопрос, отчего у лампочки должно быть два проводника, ответил, что один запасной, был уже совсем редким явлением.
Ввиду того что в составе отряда находились корабли разных типов, то, чтобы дать возможность всем гардемаринам ознакомиться со всеми типами кораблей, смены их периодически переводились с линейных кораблей на крейсеры и обратно.
Главным принципом обучения являлось правило: ?Учить тому, что необходимо?.
На кораблях для гардемарин обычно отводился один из казематов. Поэтому их жизнь на кораблях была лишена всякого комфорта и мало отличалась от жизни матросов.
Гардемарины несли якорные и ходовые вахты, исполняли обязанности вахтенных офицеров, под руководством офицеров – вахтенных начальников. Кроме того, офицеры-специалисты вели с ними регулярные занятия по всем специальностям. Для этого гардемарины разбивались на смены – штурманскую, артиллерийскую, минную и машинную. Изучая ту или иную специальность, они несли и соответствующие обязанности данных матросов-специалистов. По окончании программы по одной специальности гардемаринам проводились проверочные испытания. Провалы на этих экзаменах грозили отставлением от производства и даже производством по Адмиралтейству.
Занятия велись очень строго и экзамены тоже. Перед окончанием плавания все гардемарины аттестовывались офицерами-преподавателями и офицерами, заведовавшими ими. Выпускные экзамены производились «комиссией от флота».
У нас заведовал гардемаринами наш милейший помощник старшего офицера лейтенант С.Д. Коптев, а преподавать по специальностям должны были младшие специалисты.
Гардемарин пришлось сейчас же взять в оборот. Их поставили на вахты, и начались занятия. Старшим из гардемарин был Языков – милый и способный молодой человек. Да и вся смена была очень симпатичная, и никаких осложнений у нас с гардемаринами не происходило.
Тщательности изучения всей нашей минной части требовало у меня и то обстоятельство, что я должен был объяснять гардемаринам действие всех механизмов, а это ведь было возможно, только если их хорошо знаешь сам. К тому же те были любителями доискиваться до всех деталей. Конечно, не оттого, что их так уж они интересовали, а потому, что им доставляло удовольствие посадить преподавателя в «галошу». А мне совсем не хотелось срамиться. Кстати, как раз в первой смене оказался весьма ядовитый мужчина, Климчицкий, который делал вид, что он чрезвычайно интересуется какой-либо деталью, и задавал всевозможные вопросы. Конечно, его можно было бы сажать на место, но и это бы он объяснил моим незнанием. Впрочем, он раз таки поставил меня в тупик с каким-то вопросом, касающимся минных аппаратов, и был этим чрезвычайно доволен, а мне пришлось делать вид, что я не замечаю улыбочек моих не в меру любознательных учеников.
Конечно, им по производству в мичманы на первых порах, главным образом, нести вахты, и, следовательно, они должны были знать особенно хорошо все, что входит в обязанности вахтенного офицера или вахтенного начальника, но они не могли быть профанами и в специальностях. Мало ли какие обязанности могли быть им случайно поручены.
Вахтенную службу они хорошо изучили, но все же бывали случаи, что происходили и промахи. Муштровал их старший офицер».
На последней неделе стоянки в Бизерте для корабельных гардемарин были проведены вторые проверочные испытания, после чего гардемарины, плававшие ранее на крейсере «Олег» (до выхода отряда в Средиземное море), были переведены на крейсер «Адмирал Макаров». Из Бизерты пришлось отправить в Россию двух корабельных гардемарин: Иоссу Андрея Александровича и барона Курта Мантейффеля. Первый совершенно не переносил качки, а второй был настолько с расслабленной нервной системой, что к военной службе, а тем более к военно-морской, совершенно непригоден.
А.А Иосса Фото после 1910 года
12 декабря (30 ноября) отряд в составе уже четырех кораблей во главе с «Цесаревичем» вышел из Бизерты. Головным шел «Цесаревич», за ним «Слава», затем «Макаров» и в хвосте «Богатырь». 14 (1) декабря 1908 года отряд пришел в порт Аугуста (восточное побережье острова Сицилия, в 70 милях к югу от Мессины).
28 (15) декабря 1908 года отряд после отработки совместного плавания и выполнения учебных артиллерийских стрельб стал на ночь в порту Аугуста.
Мессина
Внезапно среди ночи послышался мощный гул. Корпуса кораблей стали содрогаться, будто по ним молотили здоровенной дубиной. Ворвавшаяся в бухту огромная волна развернула стоящие на якоре суда почти на 360 градусов. Через несколько минут гул прекратился, хотя волнение еще некоторое время продолжалось. На отряде сыграли боевую тревогу, но, убедившись, что корабли в порядке и им ничего не угрожает, дали отбой.
В своих воспоминаниях бывший гардемарин Николай Иванович Евгенов пишет: «Внезапно в ночь на 28 декабря (по новому стилю) мы, бывшие на линкоре ?Слава?, были разбужены сотрясением нашего корабля. На верхней его палубе был слышен сперва отдаленный гул, затем удары о корпус судна. С моря в бухту вошла волна наподобие крупной мертвой зыби. С берега стали доноситься крики, в ряде домов зажглись огни. Затем всё стихло».
Вечером из Катании (город и порт на восточном побережье острова Сицилия, у подножия вулкана Этна, административный центр провинции Катания) к командиру отряда В. Литвинову, державшему флаг на «Цесаревиче», прибыли капитан порта и российский вице-консул А. Макеев. Они сообщили, что накануне на юго-западе Италии, в Сицилии и Южной Калабрии, произошло землетрясение силой 7,5 баллов с эпицентром в Мессинском проливе. Толчки, начавшиеся на дне пролива, вызвали смещение не только самого дна, но и подземных пластов вдоль береговой линии. В Мессине начавшееся землетрясение сильно напугало жителей, многие побежали в сторону моря, но это не было спасением: на город обрушились одна за другой три волны цунами (с интервалом в 15 минут). Результатом комбинированного стихийного бедствия стало разрушение таких городов, как Мессина, Палми и Реджо-ди-Калабрия. По разным оценкам, число погибших в этих городах колеблется от 100 до 200 тысяч человек.
Погибшие от землетрясения в Мессине. Из зарубежных газет, 1908 год
Сохранились воспоминания людей, испытавших на себе весь ужас произошедшего в те дни. Они рассказывают, что до толчков был слышен сначала тяжёлый гул, а затем страшный грохот, невозможно было устоять на ногах, мебель подпрыгивала и перемещалась по всей комнате, очень звонко лопались оконные стекла. На улице качались столбы и деревья, а из мостовой «выстреливали» вверх камни.
Города Meccинa, Реджо-ди-Kaлaбpия и ещё 40 oкpecтных ceлeний были пoлнoстью paзpyшeны. Под иx paзвaлинaми и в трёх огромных мopcких волнах (пришедших одна за другой через несколько минут после начала толчков) погибли десятки тысяч людей, в oчepтaнияx бepeгoв Meccинскoгo пpoливa и eгo дна пpoизoшли значительные измeнeния.