– Он крал все, что попадалось под руку. Мы молчали. То есть Биргер молчал, из нас двоих он самый любящий родитель. – Она скривила дрожащие губы, стараясь изобразить улыбку. – Он всегда и во всем защищал Пера. Вплоть до того дня нынешней осенью, когда Пер стал мне угрожать.
– Угрожать?
– Да. Чуть не убил меня. – Пернилла Хольмен смотрела на снимок и терла стекло, словно оно запачкалось. – Утром Пер позвонил в дверь, я не хотела впускать его, потому что была дома одна. Он плакал и умолял, но я уже знала эти его игры и не открыла. Ушла на кухню, села там. Понятия не имею, как Пер сумел войти, но неожиданно он очутился передо мной с пистолетом в руке.
– С тем же, который…
– Да. Думаю, с тем же.
– Продолжайте.
– Он велел мне отпереть шкаф, где лежали мои драгоценности. В смысле, то немногое, что оставалось, бо?льшую часть он к тому времени уже унес. Потом он ушел.
– А вы?
– Я? У меня нервы не выдержали. Вернулся Биргер, отвез меня в больницу. – Она опять всхлипнула. – Там даже таблетки мне давать отказались. Мол, и так уже достаточно.
– Что за таблетки?
– А вы как думаете? Транквилизаторы. Достаточно! Если из-за сына каждую ночь лежишь без сна, боишься, что он вернется… – Она не договорила, прижала руку к губам. На глазах выступили слезы. Потом прошептала так тихо, что Харри едва расслышал: – Иной раз жить не хочется…
Харри бросил взгляд на свой блокнот – он не записал ни слова, но поблагодарил:
– Спасибо.
– One night, is that correct, Sir?[5 - Одни сутки, правильно, сэр? (англ.)]
Девушка-администратор за стойкой гостиницы «Скандия», что возле Центрального вокзала Осло, задала вопрос, не поднимая глаз от заказа на экране компьютера.
– Yes, – ответил мужчина.
Она отметила, что на нем бежевое пальто. Верблюжья шерсть. Или имитация.
Длинные красные ногти, точно перепуганные тараканы, пробежали по клавиатуре. Имитация верблюжьей шерсти в зимней Норвегии. Почему бы и нет? Она видела на фото верблюдов в Афганистане, а ее друг и в письмах писал, и говорил, что морозы там не слабее здешних.
– Will you pay by VISA or cash, Sir?[6 - Платить будете карточкой или наличными, сэр? (англ.)]
– Cash.
Она выложила на стойку регистрационный бланк и ручку, попросила паспорт.
– No need, – сказал он. – I will pay now[7 - Нет необходимости. Я заплачу прямо сейчас (англ.).].
По-английски он говорил почти как британец, хотя кое-что в выговоре согласных наводило на мысль о Восточной Европе.
– Тем не менее попрошу ваш паспорт, сэр. Международные правила.
Он согласно кивнул, протягивая ей тысячную купюру и паспорт. Republika Hrvatska. Наверняка одно из новых государств на Востоке. Администратор отсчитала сдачу, положила тысячу в кассу, напомнив себе проверить купюру на просвет, когда постоялец уйдет. Она старалась придерживаться определенного стиля, хотя и работала пока в гостинице средней руки. Вдобавок этот человек не похож на мошенника, скорее уж выглядит как… как кто? Она вручила ему пластиковую карточку-ключ, назвала этаж, показала, где лифт, сообщила, когда можно позавтракать и когда надо освободить номер.
– Will there be anything else, Sir?[8 - Еще что-нибудь, сэр? (англ.)] – прощебетала она, прекрасно зная, что ее английский и манеры слишком хороши для этой гостиницы. И вскоре она перейдет в отель получше. А если не удастся, поубавит услужливости.
Он кашлянул и спросил, где тут ближайшая phone booth.
Она объяснила, что позвонить можно прямо из номера, но он покачал головой.
Администратор задумалась. Мобильная связь практически ликвидировала большинство телефонов-автоматов в Осло, однако неподалеку, на Йернбанеторг, таксофон точно сохранился. Действительно рукой подать, тем не менее она достала маленькую карту, нарисовала маршрут, объяснила. Точь-в-точь как это делается в «Рэдиссоне» и в других отелях высокого класса. Подняв голову и взглянув на него – понял ли? – она вдруг на мгновение смешалась, непонятно отчего.
– Пробьемся, Халворсен!
Выкрикнув обычное утреннее приветствие, Харри влетел в их общий кабинет.
– Два сообщения, – сказал Халворсен. – Тебя вызывает новый комиссар. А еще тебе звонила какая-то женщина. С весьма приятным голосом.
– Да?
Харри швырнул пальто на вешалку. Оно упало на пол.
– Господи, – вырвалось у Халворсена. – Неужто справился наконец?
– О чем ты?
– Ты опять бросаешь одежду на вешалку. И твердишь насчет «пробьемся». А ведь не делал этого с тех пор, как Ракель… – Халворсен осекся, заметив на лице Харри предостережение.
– Чего хотела женщина?
– Дать тебе информацию. Ее зовут… – Халворсен покопался в желтых листочках на столе. – Мартина Экхофф.
– Не знаю такой.
– Из «Маяка».
– А-а!
– Она сказала, что навела справки. Никто не слыхал, чтобы Пер Хольмен кому-либо задолжал деньги.
– Вот как? Хм. Пожалуй, надо позвонить ей, проверить, не выяснилось ли что-нибудь еще.
– Я тоже об этом подумал, спросил телефон, но она сказала, что добавить ей больше нечего.
– Ну что ж. Ладно. Замечательно.
– Да? А чего это ты так разволновался?
Харри нагнулся, поднял пальто, однако на вешалку не повесил, снова надел.
– А как же комиссар…
– Подождет.