Браслет певицы

Как только дверь за ней затворилась, Ива моментально сбросила потусторонний, отрешённый вид и принялась внимательно изучать листочек, стремившийся упруго свернуться вновь в тугой свиток. Когда, по её расчётам, Мелисанда должна была уже покинуть дом, она громко крикнула Алоиза.

– Алоиз, который час?

– Половина седьмого, госпожа! Обед будет подан через полчаса, госпожа!

– Прекрасно! К обеду будет инспектор Суон, так что срочно разыщи его и скажи, чтобы ехал сюда незамедлительно. И – да, Алоиз, колода прекрасна!

Пока шли приготовления, Ива удалилась в гостиную, прихватив записку. Наверняка Мелисанда ляпнула первое, пришедшее в голову – каббала и каббалистический код. Что-то в этом несомненно было. Ива попробовала посчитать известными ей способами, но цифры на листочке не складывались ни во что вразумительное. Нет-нет, считать тут было бесполезно, надо было знать ключ, и он лежал где-то на поверхности, это было очень просто, но не имело никакого отношения к мистике.

* * *

Найти инспектора оказалось не таким простым делом. Алоиз позвонил в Управление, там долго не соединяли с Суоном, затем связь и вовсе прервалась. Недавно телефонизированный Скотланд-Ярд ещё не вполне справлялся с новейшими достижениями техники, но через несколько минут Суон сам дозвонился до секретарского кабинета на Глостер-плейс. Он был заметно встревожен неурочным звонком от Ивы, и Алоиз постарался успокоить его в своей обычной ласковой манере, и, когда Суон действительно успокоился, передал от мисс Ивы просьбу приехать незамедлительно. «У госпожи была Мелисанда фон Мюкк» – веско добавил Алоиз и через полчаса инспектор уже входил в дом мисс Ивы.

– Что ей тут понадобилось? – недоумённо спросил Суон, когда Алоиз подал аперитив в ателье и вышел, предусмотрительно плотно прикрыв дверь.

Ива рассказала об утренней записке примадонны и об её эффектном явлении днём, не пропустив ни одной детали, и даже слегка изобразив голос Мелисанды с такой точностью, что Суон с удивлением вскинул брови. Но ещё больше он был удивлён, когда Ива протянула ему плотно скрученный листочек.

– Что это? – спросил Суон, принимая из рук Ивы крошечную записку и глядя на цифры.

– Мадам фон Мюкк теперь убеждена, что это шумерская тайнопись, но я должна сказать вам, дорогой инспектор, что это не имеет к древним и оккультным практикам ни малейшего отношения. Полагаю, что даже наш учёный друг, мистер Флитгейл, не нашёл бы в этой записке ничего похожего на древние шифры. Если это и шифр, то современный. В современности, дорогой инспектор, вы понимаете куда лучше него. Ну, не кажется ли вам это странным? – Ива смотрела на Суона так, словно была абсолютно убеждена, что Суону это покажется каким угодно, только не странным.

– И вот это было в браслете мадам Мелисанды? – недоверчиво, тем не менее, спросил Суон.

– Именно, инспектор.

– И как она объясняет её там присутствие?

– Мадам уверена, что это романтическая выходка русского князя. И что в этой записке зашифровано пылкое, но сугубо тайное признание. Вы в это верите? Я – нет.

– Мне тоже с трудом верится, – пробормотал Суон, разглядывая записку так и эдак.

– Я думаю, в полиции есть люди, которые смогли бы прочитать это послание?

– Пожалуй, я найду такого человека, – уклончиво ответил Суон.

– Что же, тогда перепишите этот код, поскольку завтра мне нужно будет отдать Мелисанде оригинал с убедительным его истолкованием. Только никак не могу придумать – что бы ей сообщить, – Ива подняла глаза к потолку, а потом перестала притворяться и заговорила собранным, деловым тоном. – Инспектор, это всё ужасно подозрительно, но думаете ли вы, что это имеет какое-то отношение убийству Фицгилберта?

– Может, и никакого. Но всё равно, я вам признателен.

– Прекрасно, тогда прошу вас в столовую. Будем обедать, а заодно поговорим – что у нас есть более вразумительного, чем записка с цифрами.

За небольшой гостиной, в которой Суону однажды пришлось уже побывать при самых драматических обстоятельствах, располагалась маленькая столовая, обставленная в охотничьем стиле. Суон отметил, что она была совершенно не дамская: посреди неё стоял стол, за которым могли трапезничать от силы четверо, у стены прочно обосновался тёмного дерева резной буфет. Несколько таких же основательных, без вычурности, стульев стояли у стола и у единственного окна, выходившего в тихий двор; над камином висели рога, пара немецких гравюр и пара скрещенных рапир, зачехлённых в старинную кожу.

Суон, впервые бывший в этой комнате, с удивлением осмотрелся, но тут явился Алоиз, который, как оказалось, совмещал секретарские обязанности с обязанностями лакея, и вынес блюда. Когда он подал горячее, Ива не отпустила его, а предложила составить им компанию.

– Я думаю, Алоиз должен быть в курсе дела, – сказала Ива, и секретарь засиял скромной гордостью.

Он поставил на стол блюдо прекрасных перепелов, художественно оформленных засахаренными вишнями и картофелем, и занял место за столом.

– Честно говоря, – начал Суон, кладя рядом со столовыми приборами свою верную записную книжку, – в этой истории практически не за что зацепиться. Сама картина убийства до сих пор не вполне ясна. Давайте по порядку. За столом сидело восемь человек. Если пойти по часовой стрелке, то в начале сеанса по левую руку от князя Урусова сидела Мелисанда фон Мюкк, затем – граф Бёрлингтон, баронесса Фицгилберт; затем вы, Ива, ведь, насколько я понял, вы сидели прямо напротив князя Урусова? – Ива кивнула. – За вами сидел полковник Брюстер, графиня Бёрлингтон, и затем, по правую руку от медиума – сам Фицгилберт. Потом графиня ушла, и мадам фон Мюкк заняла её место. Убить барона ударом в спину, сидя в кресле рядом, невозможно.