Истина в уголовном праве

Как я уже отмечал, философы всегда обращались к проблеме истины и истинного. С древнейших времён до наших дней.

Например, Секст Эмпирик, выдающийся античный философ конца II – начала III века, последний представитель античного скептицизма, много внимания уделял этой проблеме и даже составил весьма подробный обзор взглядов на неё своих предшественников (Ксенофан, Ксениад, Анахарсис, Протагор, Горгий и др.)[15 - Секст Эмпирик. Сочинения: В 2 т. – Т. 1. – М.: Мысль, 1976. – С. 67–114.]. При этом он подчёркивал, что «никого из философов нельзя называть критерием истины»[16 - Там же. – С. 124.].

Сам он определял истину весьма своеобразно, утверждая, что «истина есть тело, истинное же существует в качестве бестелесного»[17 - Там же. – С. 67.]. Позже он уточнил, что истина – «тело, ибо она знание, выясняющее всё истинное»[18 - Там же. – Т. 2. – С. 276.]. Причём истинное – нечто простое, а истина «состоит из знания многих истинных вещей»[19 - Там же.].

Последующие поколения философов также уделяли большое внимание этой проблеме. Не имея ни возможности, ни цели дать даже краткий обзор этих воззрений, приведём лишь отдельные, наиболее яркие или наиболее характерные фрагменты.

Многие философы подчёркивали, что истина имеет строго выраженный темпоральный характер. Истина – дитя времени[20 - Ф. Бэкон значительно позже писал: «…правильно называют истину дочерью времени, а не авторитета» (Бэкон Ф. Сочинения в двух томах. – М.: Мысль, 1972. – Т. 2 – С. 48). Обращает на себя внимание его фактическое отрицание авторитета в отыскании и формулировании истины. Позже он подчеркнёт: «.когда истина обнаружена, она налагает ограничения на мысли людей» (Там же. – С. 352). То есть истина приобретает определённый объективный вид и начинает формировать мышление людей, включая и мышление исследователей. Истина влияет на авторитеты, а не наоборот. А если это ложная истина?]. Тот же Секст Эмпирик утверждал, что «истина существует не в смысле совершенной непонятности, но что она понятна в меру достижимости для человеческого разума»[21 - Там же. – Т. 1. – С. 85.]. Но разум человека развивается, и то, что ему было недостижимо вчера, становится обыденным чуть позже. Разуму доступно всё. Или почти всё.

Раз истина тесно увязана со временем, значит, нет истины на все времена. А раз так, то «достаточный и в то же время всеобщий признак истины не может быть дан»[22 - Кант И. Критика чистого разума. – Минск: Литература, 1998. – С. 167.].

Истина – отражение реальности. Но реальность изменчива, значит, с изменением реальности меняется и истина. Эти изменения происходят с течением времени. Поэтому истина и есть дитя времени. Время и истина тесно увязаны друг с другом. Истины не существует вне времени.

В то же время «истина терпима, так как она уверена в самой себе, так как она знает, что, собственно говоря, ничто не может быть против неё, ибо и в другом, и в заблуждении она познает самое себя, так как она, кроме того, убеждена, что жизнь может представлять бесконечное единство сущности, только как бесконечное многообразие и разнообразие… в истине нет страха»[23 - Фейербах Л. История философии. Собрание произведений в трёх томах. – М.: Мысль, 1974. – Т. 3. – С. 193.]. И далее: «Свобода – единственная печать истины»[24 - Там же. – С. 232.].

Выходит, у истины всё же есть некий всеобщий признак: это её свобода. Но он очень труден для понимания и усвоения.

Истина как таковая, по мнению Гегеля, «заключается по существу своему в процессе познания»[25 - Гегель Г. В. Ф. Наука логики. – М.: Мысль, 1999. – С. 859.]. Эту мысль очень удачно развил Ф. Энгельс: «Истина, которую должна познать философия, представлялась Гегелю уже не в виде собрания готовых догматических положений, которые остаётся только зазубрить, раз они открыты; истина теперь заключалась в самом процессе познания, в длительном историческом развитии науки, поднимающейся с низших ступеней знания на всё более высокие, но никогда не достигающей такой точки, от которой она, найдя некоторую так называемую абсолютную истину, уже не могла бы пойти дальше и где ей не оставалось бы ничего больше, как, сложа руки, с изумлением созерцать эту добытую абсолютную истину»[26 - Маркс К., Энгельс Ф. Соч. 2-е изд. – Т. 21. – С. 275.].

Таким образом, истина – это всегда процесс. Невозможно познать истину, стоя на месте и тупо созерцая нечто, что окружает тебя. Особенно если это нечто не меняется. Но если мобильность окружающего мира высока, то это волей-неволей заставляет человека каким-то образом оценивать происходящие изменения и стараться получить ответ на самый простой вопрос: «Что происходит?»

Каков путь познания истины? Можно раскрывать истину путём построения системы доказательств, используя мнения авторитетов, прибегая к сравнениям, примерам, ссылкам и т. д. И стремиться охватить максимальное количество фактов, максимально расширить пространство поиска.

Можно избрать и другой путь: стремиться низвергнуть любое, пусть самое маленькое, сомнение, двигаться вперёд маленькими шажками, решая вопрос за вопросом, количество которых по мере продвижения вперёд будет нарастать и нарастать. Таким образом можно будет тщательно изучить и всесторонне осветить маленький кусочек проблемы, а всё остальное останется в темноте. И чем ярче будет освещаться познанный и изученный кусочек, тем темнее будет всё непознанное.

Ф. Бэкон по этому поводу восклицал: «Разве не разумнее было бы в большом зале зажечь одну большую свечу или люстру со множеством различных светильников, чтобы осветить сразу всё пространство, вместо того чтобы обходить каждый уголок с маленькой лампадой в руке?»[27 - Бэкон Ф. Сочинения в двух томах. – Т. 1. – С. 113.]

Так ещё можно было рассуждать в XVI веке, но сегодня, когда знания прирастают буквально посекундно, так рассуждать уже нельзя. Важны оба пути. Любое большое знание выводится и выстраивается из маленьких кирпичиков. Хотя, конечно, возможны прорывы и озарения. Однако, как правило, не в гуманитарных сферах.

Кроме того, мы должны помнить, что истина всегда представляет собой некое законченное знание или суждение (пусть и ограниченного объёма). Истина как беременность: она либо есть, либо её нет. Э. Кассирер, опираясь на мнение Гегеля, писал: «Истина есть "целое", однако это целое не дано нам сразу, но должно постепенно развёртываться в движении самой мысли и согласно её собственному ритму»[28 - Кассирер Э. Философия символических форм. Т. 3: Феноменология познания. – М.; СПб.: Университетская книга, 2002. – С. 8. – Гегель писал: «Истинное есть целое. Но целое есть только сущность, завершающаяся через своё развитие» (Гегель Г. В. Ф. Феноменология духа. – М.: Наука, 2000. – С. 16). Снова подчёркивается процесс постижения истины. И чуть дальше он опять подчёркивает, что «истина не есть отчеканенная монета, которая может быть дана в готовом виде (gegeben werden) и в таком же виде спрятана в карман» (Там же. – С. 25). Русский философ Вл. Соловьёв также считал, что «истина не есть многое, а есть единое» (Соловьёв В. С. Сочинения: В 2 т. – Т. 1. – М.: Мысль, 1990. – С. 692). Здесь оттеняется несколько иной смысл, который тоже является очень значимым.]. (Истина, по Гегелю, это процесс!)

Для уголовного права это имеет особое значение. Нельзя квалифицировать деяние наполовину. Квалификация должна быть полная и исчерпывающая. Определения и постановления вышестоящих судов полны примеров, когда они исправляют ошибки, допущенные нижестоящими судами при квалификации тех или иных преступлений. И ошибки эти заключались как раз в том, что нижестоящий суд обратил внимание на одну группу фактов, но совершенно проигнорировал другую.

В отыскании истины большую помощь может оказать герменевтика. Как правило, герменевтика работает с текстами. Следует заметить, что в последнее время герменевтика всё больше и больше привлекает внимание учёных, занимающихся проблемами уголовного права[29 - Пычева О. В. Герменевтика уголовного закона. – Ульяновск: УлГУ, 2005.]. Однако в поле зрения коллег попадают, как правило, только хорошо известные работы по герменевтике (Х.-Г. Гадамер, П. Рикер, Ф. Шлейермахер и др.). А есть ещё очень полезные в этом отношении работы философа Г. Г. Шпета, писателя В. В. Розанова или малоизвестного у нас немецкого философа-неокантианца Э. Кассирера и многие другие. Даже известное произведение Олжаса Сулейменова может пригодиться[30 - Кассирер Э. Философия символических форм: В 3 т. – М.; СПб.: Университетская книга, 2002; Розанов В. В. О понимании. – СПб.: Наука, 1994; Сулейманов О. Аз и Я. Книга благонамеренного читателя. – М.: Грифон М, 2005; Шпет Г. Г. Мысль и Слово. Избранные труды. – М.: РОССПЭН, 2005.].

Кроме текстов есть ещё символы. И их тоже надо знать[31 - Кругликов Л. Л., Спиридонова О. Е. Юридические конструкции и символы в уголовном праве. – СПб.: Юридический центр Пресс, 2005.]. В криминальной среде в ряде случаев символика может иметь превалирующее значение[32 - Яковлев Н. А. Тюремная (пенитенциарная) субкультура как криминогенный фактор и перспективы нейтрализации её негативного влияния: Дис. канд. юрид. наук. – Елец, 2006. – В отдельном томе диссертации собран большой объём материалов по этому вопросу (см. также: Ефимова Е.С. Современная тюрьма: Быт, традиции и фольклор. – М.: ОГИ, 2004 и др.).]. Причём такая ситуация складывалась многие и многие десятилетия. И она постоянно развивается и меняется.

Истина в праве

Проблема истины, как это ни странно, никогда не привлекала особого внимания юристов. За исключением, пожалуй, процессуалистов. В теории уголовного процесса периодически возникали дискуссии на эту тему. Последняя по времени достаточно представительная дискуссия была проведена журналом «Библиотека криминалиста» в конце 2012 года[33 - Библиотека криминалиста. Научный журнал. – 2012. – № 4 (5). – Две трети номера (С. 5-287) отведены под дискуссию о проблемах истины в уголовном процессе.]. Дискуссия была спровоцирована предложением Председателя Следственного комитета РФ Александра Ивановича Бастрыкина о возвращении в Уголовно-процессуальный кодекс института установления истины по уголовному делу. На мой взгляд, предложение очень своевременное и очень нужное нашей процессуальной практике. Речь должна идти только о конкретных формулировках. Это – детали законодательной техники. Напрасно на эту идею накинулись те, кто мнит себя либералами, и уж совсем не следует приводить нам в пример «Каролину» и другие акты Средневековья. Бояться нормативного закрепления требования установления истины – значит бояться её установления. Так ведут себя недобросовестные правоприменители как со стороны следствия и обвинения, так и со стороны защиты и суда. Судя по публикациям, большая часть противников такого изменения закона принадлежит к адвокатскому сообществу. Мне это представляется, по меньшей мере, странным. Очень странным. На мой взгляд, всё должно выглядеть с точностью до наоборот. Но факт остаётся фактом. Это, увы, истина.

Что касается других отраслей права и общей теории права, то здесь особого интереса к теме не проявлялось. Исключением является обстоятельная монография В. М. Баранова «Истинность норм советского права», вышедшая в перестроечные времена, но не утратившая своей значимости и до сих пор[34 - Баранов В. М. Истинность норм советского права. Проблемы теории и практики. – Саратов: Изд-во Саратовск. ун-та, 1989.]. Правда, монография посвящена не исследованию проблем истины, а исследованию проблем истинности. Истина – категория, факт объективного (внешнего) мира. Истинность – характеристика истины. И она может быть истинной или ложной, в зависимости от того, кто эту характеристику даёт. Истинность, как правило, субъективна. Конечно, в идеале истинность должна быть адекватным отражением реальности, адекватным имеющимся у субъекта знаниям об объекте отражения. Но именно это и заставляет истинность всегда быть субъективной. Дело в том, что объём знания у различных субъектов всегда разный, объём восприятия также разный, и уж совсем разной является степень толкования, интерпретации полученного отображения. Один видит преступление, другой – геройский поступок. Ситуация не столь уж частая при квалификации действий при необходимой обороне.

К сожалению, со времени выхода в свет монографии В. М. Баранова новых работ такого класса не появилось, хотя периодически упоминания об истинности (опять истинности!) в различных работах встречаются[35 - См., например: Закомлистов А. Ф. Юридическая философия. – СПб.: Юридический центр Пресс, 2003. – С. 130–159.]. Интересно, что раздел об истине почти всегда присутствует в сборниках афоризмов на юридическую тематику[36 - См.: Афоризмы о юриспруденции / Сост. А. Б. Ванян. – М., 2002. – С. 449–469; Смолькова И. В. Юридические афоризмы. – М.: Юрлитинформ, 2013. – С. 238–255 и др.].