Коррупция как механизм социальной деградации

В этих условиях криминологический дискурс, объясняющий причины, состояние и динамику современной преступности, нуждается в учете того факта, что в ареале мирового континуума происходит универсальный процесс качественных и количественных перемен. Его полную характеристику невозможно дать без поправки на следующие качественно меняющиеся параметры социального поля: 1) состояние и изменение социальной и правовой реальности; 2) наличие коррелятивных связей между процессом социальной трансформации в форме глобализации и появлением, изменением или расширением сущности, форм, способов и методов преступной деятельности; 3) определение причин и закономерностей такой связи и степень ее отражения в действующих системах национально-государственных законодательств и международных актов; 4) поиск эффективных форм борьбы с современной преступностью, в том числе через изменение социально-экономических условий, методами активного социального контроля и всей совокупностью мер уголовного права. По существу данное обстоятельство в состоянии качественно видоизменить содержание самого дискурса криминологического поля исследования.[2 - Предложенные рассуждения в данном контексте не являются самостоятельным предметом исследования. Они служат аргументом для постулирования позиции крайне внимательного и осторожного использования терминологии исследовательской позиции в экономических, социальных, политических или правовых исследованиях, получившей наименование «глобалистики». Если не существует четкого теоретического обоснования самой концепции глобального развития, непротиворечивость внутри которой позволяла бы использовать ее выводы в качестве методологии и методики конкретных исследований в отмеченных сферах обществознания, то тем более невозможной представляется та система эмпирических обобщений представителей различных социальных наук, которая берется на ее зыбком фундаменте строить теоретические конструкции собственных отраслей знания. И особенно опасно, когда выводы этих отдельных исследовательских позиций рассматриваются основой построения соответственно экономических, социальных, политических или правовых моделей, фактически становясь отправной точкой в новой волне социального экспериментирования, цена которого так дорого оплачена практически всей историей человечества XX века.]

Применительно к предмету исследования речь идет о том, что в современных условиях глобального становления нового социального качества структурной организации человеческих сообществ анализировать преступность, и в особенности ее организованные формы, с традиционных позиций отклоняющегося поведения, с установкой на значительно отстающие от темпов и качества процессов социальной трансформации положения теории права и криминологии уже недостаточно. Необходимы более широкий взгляд на совокупность социально-экономических изменений и их отражение в действующих в мировом сообществе правовых системах с тем, чтобы понять качественную сущность того мира, в котором мы живем, и на этой основе определить эффективные ориентиры в борьбе с новыми негативными явлениями, процессами и тенденциями. Ряд социальных изменений, и среди них не последнее место занимает преступность в ее сущностной взаимосвязи с политическим режимом и олицетворяющим данный политический режим государством, пока еще реализуют себя не как сложившийся социальный феномен, а как тенденция. И сегодня государство еще в состоянии если не отменить ее полностью, то, по крайней мере, замедлить действие и предотвратить наиболее опасные социально-экономические, политические и духовные следствия.

Таким образом, и теоретические и практические усилия современного общества нацелены на разработку широкого спектра антикоррупционных мер. В России в разработке данной проблематики имеются значительные научные результаты.[3 - Антикоррупционная политика: Учебное пособие / Под ред. Г. А. Сатарова. – М., 2004; Братимов О. В., Горский Ю.М., Делягин М. Г., Коваленко А. А. Практика глобализации: игры и правила новой эпохи. – М., 2000; Голик Ю. В., Карасев В. И. Политическая идеология как основа национальной безопасности // Национальные интересы. – 1998, № 1, с. 21–25; Делягин М. Г. Глобальная неустойчивость // Распад мировой долларовой системы. – М., 2001; Левашов В. К. Глобализация, социальная безопасность и национальная стратегия развития // Национальные интересы, 2001,№ 5–6; Лунеев В. В. Криминогенная обстановка в России и формирование новой политической элиты // Социальные исследования, 1994, № 8–9, с. 89–101; Организованная преступность: тенденции, перспективы борьбы. – Владивосток, 1999; Россия в фокусе криминальной глобализации. – Владивосток, 2002; Самигуллин В. К. Право и неправо // Государство и право, 2002, № 3; Транснациональная преступность в новом тысячелетии // Борьба с преступностью за рубежом, 2001, № 5; Уткин А. И. Глобализация: процесс и осмысление. – М., 2002; Явич Н. Сущность права. – Л., 1985, и др.] Так, ряд исследований посвящен феномену российской коррупции,[4 - Болдырев Ю. О бочках меда и ложках дегтя. – М., 2003; Бондаренко С. В.Коррумпированные общества. – Ростов н/Д, 2002; Кирпичников А. И. Взятка и коррупция в России. – СПб., 1996; Клямкин И. М., Тимофеев Л. М. Теневая Россия: Экономико-социологическое исследование. – М., 2000; Черный Э. Российское рыболовство. Заметки на фоне коррупции. – М., 2003; Корнаи Я. Дефицит. – М., 1990; Леденева А. В. Личные связи и неформальные сообщества: трансформация блата в постсоветском обществе // Мир России, 1997, т. 6, № 4, с. 89–106; Писарькова Л.Ф. К истории взяток в России (по материалам «секретной канцелярии» кн. Голицыных первой половины XIX в.) // Отечественная история, 2002, № 5, с. 33–49; Тимофеев Л. М. Институциональная коррупция. – М., 2000, и др.] зарубежная коррупционная деятельность также изучается представителями различных общественных наук.[5 - Делонг Дж. Б. Бароны-разбойники // Очерки о мировой экономике. Выдающие ся экономисты мира в Московском центре Карнеги. – М., 2002, с. 179–208; Уильямсон О. И. Экономические институты капитализма. – СПб., 1996; Эгертссон Т. Экономическое поведение и институты. – М., 2001 и др.]

Вместе с тем нам представляется обоснованной точка зрения В. Н. Кудрявцева о необходимости сочетать и интегрировать имеющие место в криминологии подходы в единую концепцию.[6 - Кудрявцев В. Н. Социальные причины организованной преступности в России //Организованная преступность и коррупция, 2000, ч. 1, с. 8.] В связи с этим эффективным методом анализа такого социального феномена, как коррупция, может стать многоуровневый подход, сочетающий методологический, теоретический и собственно криминологический уровни.

Следует иметь в виду, что подобный анализ любого явления или процесса, протекающего в реальности, имеет три уровня реализации поставленной задачи. На первом, наиболее абстрактном, уровне формируется категориальная матрица, которая позволяет определить сущностные параметры изучаемого явления или процесса. Следующий уровень выступает в качестве методологии соответствующей сферы социальной теории. Он вооружает исследователя понятийным теоретическим инструментарием и формирует принципы, методы и способы описания исследуемого объекта средствами соответствующей, в нашем случае правовой, науки. И, наконец, третий уровень – это перевод понятийного аппарата теории в плоскость практически-прикладной методики исследования, результатом которой является определение конкретных проблем в конкретной сфере социальной практики и формулирование эффективных способов их диалектического и практического разрешения.

В контексте предлагаемого варианта исследования проблемы данная конструкция выступает как последовательное описание закономерности и причинности в отношениях таких категорий, как глобализация и преступность, власть и собственность, коррупция и общество; определение предельно возможных и допустимых философско-правовых параметров и анализ некоторых оригинальных криминологических исследований, представляющих для раскрытия темы актуальность, а для самой науки – познавательную значимость.

Вместе с тем проблема коррупции, организованной и транснациональной преступности имеет огромное практическое значение как для нашей страны, так и для мирового сообщества. Одно из центральных мест в идеальных картинах перспективного развития общества занимает проблема условий, которые были бы в состоянии обеспечить любые социально значимые цели. Президент Российской Федерации В. В. Путин сформулировал такие основные цели развития российского общества, в числе которых важное место занимает рост уровня благосостояния и защищенности граждан России. Представляется, что реализация целевых установок в поле социальных отношений связана не только с усилиями, направленными на желаемое созидание будущего, но и со сложной работой по их всестороннему обеспечению, в том числе мерами правового и криминологического воздействия.

Несомненно, что проблема «расчистки» правового поля в широком смысле правообеспечения конкретных политических, социально-экономических и духовных процессов является в данном ряду одной из самых важных.

Мы выделяем понятие «правообеспечение» в широком смысле именно в силу того, что процесс расчистки правового поля по существу двуедин. С одной стороны, он предусматривает борьбу с преступностью как с формой проявления девиантного поведения личности или группы лиц; с другой – речь может и должна вестись о деятельности, направленной на преодоление преступности, особенно в ее организованных формах, как процесса, содержанием которого выступает создание условий, ограничивающих появление криминальности как социального феномена. Именно выделение последнего качественного момента указывает на предельно опасную социализацию криминального поведения в качестве способа жизни и особого, пока еще корпоративного, мировосприятия. Но уже констатации этих тенденций вполне достаточно для объявления таких социально опасных форм преступности, как организованная преступность, профессиональная преступность и коррупция в числе тенденций, представляющих непосредственную угрозу как национальной безопасности, так и устоям складывающегося в российском обществе института гражданского общества.

В ряде современных источников принято считать, что коррупция – «такое же древнее явление, как и социальный порядок, управляющий жизнью людей, каков бы ни был этот социальный порядок».[7 - Антикоррупционная политика: Учеб. пособие / Под ред. Г. А. Сатарова. – М., 2004, с. 5.] Так, в исторической литературе упоминания и прямые факты принятия даров и подношений отмечаются практически на протяжении всего известного науке периода. Древний Восток, включая Индию и Китай, античность, в том числе период развитой демократии в Афинах, арабский мир древности – все они так или иначе, в той или иной форме демонстрируют наличие подобных явлений, а также попытки их осмысления и противостояния им.

Глубокими корнями данные явления уходят в раннюю средневековую эпоху в российской истории. Еще в русских летописях XIII в. упоминается об осуждении «мздоимства» и «лихоимства». Начиная с правления Ивана III, имели место попытки их строгого пресечения. Белозерская уставная грамота впервые устанавливала твердые так называемые «кормы» для наместников и их аппарата. Судебник Ивана Грозного впервые официально запретил взятки – «посулы» – и зафиксировал не только размер за них судебных пошлин, но даже смертную казнь. И при Петре I, несмотря на его стремление сурово карать своих ставленников и наместников за взятки («дачи»), вплоть до повешения и четвертования, тем не менее, процветали различные формы продажности. Да и на протяжении всего периода царствования династии Романовых она оставалась немаловажным средством приращения доходов и мелких государственных служащих, и крупных сановников. Особенно одиозной, компрометирующей власть в отечественной истории явилась злопамятная «распутинщина».

Вместе с тем можно отметить, что если до второй половины XIX столетия подношения имели в России, как правило, натуральный характер, то после 1853 г. они стали осуществляться преимущественно в денежной форме. Практически, если с нашей точки зрения формализовать определение, то только с этого момента времени возможно вести речь о том явлении, которое получило сегодня в конкретно понимаемом смысле наименование коррупции. Однако методологические аспекты будут рассмотрены несколько позже.

Отношение в царской России к отмеченному явлению было двойственным, как, впрочем, и практически всегда в известных исторических контекстах. Вместе с тем осуществлялось определяемое уголовным законом преследование мздоимцев. Так, по данным, приводимым в учебном пособии по антикоррупционной деятельности под редакцией Г. А. Сатарова, в середине XIX века в течение года осуждалось приблизительно 8 % наличного состава чиновников 9–14-го классов, т. е. около 4 тыс. человек. В правление Александра III было запрещено совмещение государственных должностей с работой по управлению банками и акционерными обществами.

В советское время наличие коррупции в обществе официально не признавалось. Тогда господствовала мифологема, что это явление присуще лишь так называемому «загнивающему капитализму». Сам термин «коррупция» вошел у нас в обиход чуть более десяти лет назад, в конце 80-х годов. До этого же в политико-правовых документах значились лишь такие выражения, как «взяточничество», «злоупотребление служебным положением», «попустительство» и т. п.

В идеологическом аспекте отмечаются и иные характерные черты советского периода истории коррупции и борьбы с ней: во-первых, власти не признавали слова «коррупция» и, отрицая понятие, тем самым отрицали явление, делая борьбу с ним бесперспективной; во-вторых, взяточничество как явление было отнесено к разряду пережитков и остаточных явлений капитализма; в-третьих, в годы советской власти высшие советские и партийные чиновники были практически неприкосновенными; в-четвертых, с коррупцией среди государственного аппарата боролись исключительно представители этого аппарата и, в-пятых, коррупция нередко выступала в качестве единственно возможного средства внедрения рыночных отношений (хотя и стихийно) в плановую экономику. Об этом свидетельствовала укорененность коррупции как фактического организатора теневого рынка.[8 - Тимофеев Л. М. Институциональная коррупция. – М., 2000, с. 41]

В поле действия основных трендов коррупционной деятельности в России и борьбы с ней в переходный период, с начала перестройки 1986 года, четко просматриваются две взаимосвязанные тенденции: реальная коррупционная деятельность интенсивно росла, а социально-правовой контроль за ее проявлениями катастрофически снижался. И только в последнее время этот вопрос все чаще и чаще актуализируется, но пока не более, чем на словах. Однако даже эти словесные заявления воспринимаются определенными кругами, которые использовали в своих неблаговидных целях правовой и властный вакуум последнего десятилетия, как наступление реакции или авторитарного правления.

Либерально ориентированным исследователям представляется, что из-за отсутствия в советское время нормальной правовой системы и соответствующих культурных традиций, особенно в сфере защиты частной собственности, коррупция существовала как один из эффективных способов взаимодействия населения с представителями власти.[9 - Антикоррупционная политика: Учеб. пособие / Под ред. Г. А. Сатарова. – М., 2004, с. 48] Именно потому, что власть и ее представители не умели и не желали защищать частную собственность, «у представителей бизнеса оставалась только одна возможность – покупать услуги представителей власти в частном порядке. Таким образом, – постулируется данными авторами, – коррупция становилась необходимой и естественной основой взаимоотношений власти и бизнеса».[10 - Там же.]

Вместе с тем в современных условиях глобализации коррупционная деятельность, выйдя за границы национальных социально-экономических систем и государств, стала предметом глубокой озабоченности всего мирового сообщества. Исследовательский мониторинг и практические меры по противодействию коррупционной экспансии находятся в центре внимания экономических корпораций и научных объединений, средств массовой информации и широкой международной общественности. Однако, как и в национальном масштабе, в границах мирового научного сообщества до сих пор нет единого консолидированного определения коррупции как социального явления, более того, в этом аспекте оно практически предстает как сущностно оспариваемое научное определение.

Этимологически термин «коррупция» происходит от латинского слова «corruptio», означающего порчу, подкуп. На современном этапе в арсенале криминологии накопилось достаточно много дефиниций относительно коррупционной деятельности. Они имеют место и в международных правовых актах. Так, в Кодексе поведения должностных лиц по поддержанию правопорядка, принятом Генеральной Ассамблеей ООН 17 декабря 1978 г., содержится следующее определение: «Хотя понятие коррупции должно определяться национальным правом, следует отметить, что оно охватывает совершение или несовершение какого-либо действия при исполнении обязанностей или по причине этих обязанностей в результате требуемых или принятых подарков, обещаний или стимулов или их незаконное получение всякий раз, когда имеет место такое действие или бездействие». Таким образом, здесь под коррупцией понимается подкуп, продажность должностных лиц (публичных служащих) и их служебное поведение, осуществляемое в связи с полученным или обещанным вознаграждением.

Такое понимание коррупции существует и в современном правовом пространстве СНГ. Например, А. И. Долгова определяет коррупцию как социальное явление, характеризующееся подкупом-продажностью государственных или иных служащих и на этой основе корыстным использованием ими в личных либо в узкогрупповых, корпоративных интересах официальных служебных полномочий, связанных с ними авторитета и возможностей. В подкупе одних лиц другими усматривает суть коррупции другой известный криминолог – Н. Ф. Кузнецова.[11 - Цит. по: Рева А. М. Коррупция как социальное явление общества (обзор нормативных актов и литературы) // Предупреждение коррупции в полиции (милиции): Материалы международного научно-практического семинара (11–12 февраля 2002 г.). – М., 2002, с. 86.]

Существует и иной подход к коррупционной деятельности, в параметрах которого она анализируется как социальное явление в плане, более широком, чем подкуп и взяточничество. Так, по мнению Д. Бейли, коррупция представляет собой злоупотребление властью как результат ее использования в личных целях, которые не обязательно должны быть материальными, а К. Фридрих считает, что коррупция – это отклоняющееся поведение, соединенное с частной мотивацией, означающей, что частные (индивидуальные, групповые) цели преследуются за публичный счет. Дж. Най определяет коррупцию более развернуто, – как поведение, которое отклоняется от формальных обязанностей публичной роли под воздействием частных материальных или статусных целей либо нарушает правила, запрещающие определенные виды деятельности относительно частного влияния.

Восьмой конгресс ООН по предупреждению преступности и обращению с правонарушителями (Гавана, 1990) в своей резолюции «Коррупция в сфере государственного управления» отметил, что проблемы коррупции в государственной администрации носят всеобщий характер и их пагубное влияние ощущается во всем мире. Анализ борьбы с коррупцией в отдельных странах показывает огромный разрыв между декларируемыми принципами равенства всех граждан перед законом и реальной практикой привлечения к уголовной ответственности. Как считает А. Н. Агыбаев, коррупция – это «типичный вид беловоротничковой преступности. Следовательно, она высоколатентна, часто отличается изощренностью и причинением крупного ущерба. Особая опасность коррупции состоит в том, что она как раковая опухоль перерождает государственный аппарат, приводит к его необратимым изменениям».[12 - Агыбаев А. Н. Уголовно-правовые и криминологические меры борьбы с коррупцией: Учеб. пособие. – Алматы, 2003, с. 3.] Ее опасность обусловлена тем, что она нередко переплетается с совершением других корыстных преступлений. Посягая на нормальную деятельность аппарата государственных органов, коррупция к тому же подрывает его авторитет, дискредитирует органы власти и управления, что ведет к нарушениям принципа социальной справедливости и законности. Но самое главное, коррупция – это катализатор организованной преступности, одна из необходимых составляющих ее среды обитания. Существуя в симбиозе, эти два явления составляют самую серьезную опасность для государства и общества, особенно в условиях становящейся демократии.

Общественная опасность коррупции выражается в следующем:

– государственная политика диктуется частными интересами лиц, находящихся у власти и способных влиять на власть в масштабах, превосходящих деятельность власти по реализации общественных интересов. Ключевые решения, оказывающие максимальное воздействие на жизнь общества, принимаются на коррупционной основе или для прикрытия коррупционеров, находящихся в зависимости от разнообразных «теневых фигур»;

– прямые потери от коррупции ведут к уменьшению доходов государственного бюджета, косвенно уменьшая объем производимого валового национального продукта;

– коррупция расширяет теневую экономику, разрушает конкуренцию, так как взятка обеспечивает предоставление неконкурентных преимуществ. Это подрывает рыночные отношения как таковые, создает новые коррупционные монополии, часто связанные с организованной преступностью, снижает эффективность экономики в целом;

– коррупция лишает государство возможности обеспечить соблюдение честных правил рыночной игры, что дискредитирует и саму идею рынка, и авторитет государства как арбитра и судьи;

– влияние коррупции на проведение приватизации и банкротств затрудняет появление эффективных собственников;

– нерациональное расходование бюджетных средств усугубляет бюджетный кризис;

– коррупция увеличивает издержки субъектов экономики, что перекладывается на потребителей через повышение цен и тарифов;

– коррупция в органах управления разлагает не только их самих, но и аппараты управления крупных корпораций. Соответственно происходит общее снижение эффективности управления, как государственного, так и коммерческого;

– широкомасштабная коррупция делает невозможным привлечение не только внешних, но и внутренних инвестиций, что в принципе лишает государство возможностей развития.

Так, в обращении Президента Республики Казахстан к гражданам отмечается: «Коррупция все глубже проникает в различные сферы нашей жизни, искажает экономическую политику и стратегию развития страны, ведет к прямому и косвенному хищению государственного бюджета и государственной собственности. А значит, оказывает все более сильное и негативное влияние на социальную сферу, которая так нуждается сегодня в средствах. Коррупция сильно ослабляет и производственный сектор, где на многих предприятиях руководит нерадивый или вороватый менеджмент, который ухудшает инвестиционный климат и закрывает дорогу в страну добросовестным инвесторам. Более того, она несет и более глобальные угрозы, подрывая демократические устои общества, веру в закон, в справедливость. Она подрывает и нравственные ценности, которые, еще не успев принять форму цивилизованных, общечеловеческих, серьезно искажаются».[13 - Казахстанская правда, 1998, 14 июля.]

Изучение общей и специальной литературы дает представление о том, что, хотя и существуют «расхожие» определения коррупции, в то же время общепринятого правопонимания и социальных параметров данного криминального явления пока не разработано.

Наиболее часто коррупция отождествляется со взяточничеством или рассматривается как злоупотребление должностными полномочиями, совершаемое с корыстной целью. Под коррупцией также понимается злоупотребление служебным положением, совершенное в личных интересах, причем лишь такие случаи корыстного злоупотребления по службе, которые характеризуются подкупом – продажностью государственных служащих. Коррупция определяется как любое умышленное нарушение должностным лицом или иным государственным служащим своих служебных полномочий, а иногда и как элемент организованной преступности.

Например, по мнению профессора А. И. Долговой, коррупция – это «социальное явление, характеризующееся подкупом – продажностью государственных и иных служащих и на этой основе корыстным использованием ими в личных либо узкогрупповых, корпоративных интересах официальных служебных полномочий, связанных с ними авторитета и возможностей».[14 - Долгова А. И. Криминология. – М., 1999, с. 101–104.]

Г. А. Сатаров отмечает, что «государственный служащий обязан принимать решения, исходя из целей, установленных правом (Конституцией, законами и другими нормативными актами) и общественно одобряемых культурными и моральными нормами. Коррупция начинается тогда, когда эти цели подменяются корыстными интересами должностного лица, воплощенными в конкретных действиях. Этого условия достаточно, чтобы характеризовать такое явление, как злоупотребление служебным положением. Между этим явлением и коррупцией грань весьма размыта».[15 - Сатаров Г. А. Россия и коррупция: кто кого? Аналитический доклад рабочей группы регионального общественного фонда «Информатика для демократии». – М., 1998, с. 1.]

Некоторые ученые считают коррупцией и нарушение этических норм служебных полномочий.[16 - Алауханов Е. Понятие коррупции и коррупционной преступности // Юридическая газета, 1991, 21 апреля; Жумагулов Т. К., Николенко А. Ф. Коррупция: определение состава преступления // Юридическая газета, 2000, 12 апреля, и др.] Представляется, что определение понятия коррупции и установление ее конкретных проявлений должно основываться на понимании именно социальной сущности этого явления. Поэтому мы разделяем общую позицию тех исследователей, которые дефинируют ее в данном смысле. Так, А. Н. Агыбаев полагает, что «сущность коррупции состоит в том, что она искажает общественные отношения, разрушает нормальный порядок деятельности государственного аппарата, в результате чего происходит „порча“, „коррозия“ власти».[17 - Агыбаев А. Н. Уголовно-правовые и криминологические меры борьбы с коррупцией: Учеб. пособие. – Алматы, 2003, с. 8–9.]

Следовательно, коррупция предполагает использование власти и связанных с ней возможностей не в интересах всего общества, а в интересах отдельных лиц или определенной группы лиц в корыстных целях. Иными словами, коррупция предполагает неправомерную эксплуатацию публичной власти в частных интересах.[18 - Там же, с. 9.]

Краткое и емкое определение коррупции содержится в справочном документе ООН о международной борьбе с коррупцией: «Коррупция – это злоупотребление государственной властью для получения выгоды в личных целях». В том же ключе определил это явление министр юстиции Нидерландов в июне 1994 г. на Конференции европейских министров в Мальте. По его мнению, коррупция представляет собой более широкое понятие, чем подкуп должностного лица. «Коррупция – это скорее злоупотребление властью или, более точно, нечестное поведение в процессе принятия решений».

В одном из последних международных документов, направленных на борьбу с коррупцией, а именно в Межамериканской конвенции против коррупции, подписанной государствами – участниками Организации американских государств 29 марта 1996 г. в Каракасе, названы следующие случаи коррупции:

– вымогательство или получение прямо или косвенно правительственным чиновником или лицом, которое выполняет государственные обязанности, любого предмета, имеющего денежную стоимость, или иной выгоды в виде подарка, услуги, обещания или преимущества для себя или иного физического или юридического лица в обмен на любое действие или несовершение действия при исполнении ими своих государственных обязанностей, а также предложение или предоставление таких предметов или выгод указанным лицам;

– любое действие или несовершение действия при исполнении своих обязанностей правительственным чиновником или лицом, выполняющим государственные обязанности, в целях незаконного получения выгоды для себя или третьего лица;

– мошенническое использование или сокрытие имущества, полученного в результате совершения указанных действий;

– ненадлежащее использование правительственным чиновником или лицом, исполняющим государственные обязанности, для своей выгоды или выгоды третьего лица любого имущества, принадлежащего государству, компании или учреждению, в которых государство имеет имущественную долю, если чиновник или лицо, исполняющее государственные обязанности, имеет доступ к этому имуществу вследствие или в процессе исполнения своих обязанностей;

– ненадлежащее использование правительственным чиновником или лицом, исполняющим государственные обязанности, для своей выгоды или выгоды третьего лица любого вида секретной или конфиденциальной информации, которую этот чиновник или лицо, исполняющее государственные обязанности, получили вследствие или в процессе выполнения ими своих обязанностей;

– переадресование правительственным чиновником независимому учреждению или частному лицу в целях, не связанных с теми, для которых они были предназначены, для своей выгоды или выгоды третьего лица любого принадлежащего государству движимого или недвижимого имущества, денежных средств или ценных бумаг, которые такой чиновник получил вследствие своего служебного положения с целью распоряжения, хранения или по другой причине[19 - Рева А. М. Коррупция как социальное явление общества (обзор нормативных актов и литературы) // Предупреждение коррупции в полиции (милиции): Материалы международного научно-практического семинара (11–12 февраля 2002 г.). – М., 2002, с. 87–88.].

Коррупция начинается тогда, полагают авторы доклада «Коррупция в России» Г. А. Сатаров, М. И. Левин и М. Л. Цирик, когда цели, установленные правом, общественно одобряемые культурными и моральными нормами, подменяются при решении корыстными интересами должностного лица, воплощенными в конкретных действиях.

Таким образом, коррупция – это социальное явление, заключающееся в разложении власти, когда государственные (муниципальные) служащие и иные лица, уполномоченные на выполнение государственных функций, используют свое служебное положение, статус и авторитет занимаемой должности в корыстных целях для личного обогащения или в групповых интересах. Яркую характеристику коррупции дает А. И. Кирпичников: «Коррупция – это коррозия власти. Как ржавчина разъедает металл, так коррупция разрушает государственный аппарат и разъедает нравственные устои общества. Уровень коррупции – своеобразный барометр общества, показатель его нравственного состояния и способности государственного аппарата решать задачи не в собственных интересах, а в интересах общества. Подобно тому как для металла коррозийная усталость означает понижение предела его выносливости, так для общества усталость от коррупции означает понижение его сопротивляемости».[20 - Цит. по: там же, с. 89.]

Историко-правовые исследования неопровержимо доказывают, что коррупция появилась с возникновением управленческого аппарата и существовала в обществе всегда. Ш. Монтескье писал: «…известно уже по опыту веков, что всякий человек, обладающий властью, склонен злоупотреблять ею, и он идет в этом направлении, пока не достигнет положенного ему предела». Однако пределы коррупции в разное время и в разных странах не одинаковы, что определяется рядом обстоятельств. Как правило, уровень коррупции выше в развивающихся странах, но и в государствах с развитой рыночной экономикой это явление выступает как распространенное зло.