Русская Литература XIX века. Курс лекций для бакалавриата теологии. Том 2

6. Подготовьте сообщение на тему «Мораль новых людей и любовные отношения между ними». Попытайтесь критически оценить сильные и слабые стороны Чернышевского в изображении внутреннего мира этих героев.

7. Дайте характеристику Рахметова, обратив внимание на то, что сближает его с новыми людьми и в чём состоит его «особенность», исключительность.

8. Познакомьтесь с утопическими картинами «светлого будущего» человечества в четвертом сне Веры Павловны и попытайтесь дать им собственную критическую оценку.

9. Какие тревоги и сомнения Чернышевского нашли отражение в романе «Пролог»?

Русская литература и общественное движение 1870–90 годов

С развитием в пореформенной России буржуазных отношений в драматическом положении оказалось не только крестьянство, но и русская интеллигенция. Старая дворянская культура умирала вместе с гибелью дворянских гнёзд, скупаемых на корню новоявленными российскими «предпринимателями». Интеллигенция теряла всякую связь с общественными силами, определявшими жизнь страны. Она превратилась в прослойку, не ангажированную современной властью, но ощущающую своё кровное родство с ведущим и ещё более бесправным сословием – крестьянством. Интеллигенция стала осознавать свою вину, свой долг перед ним. В её миросозерцании наметился уклон к идеализму и метафизике. Естественные науки, обожествляемые радикальным поколением шестидесятников, в семидесятые годы потеряли былой ореол. Более того, они переродились в социал-дарвинизм – боевое оружие нарождающейся буржуазии. Писаревская группа лишилась былого общественного влияния, оно склонилось вновь в пользу Чернышевского и Добролюбова. Есть нечто символическое в том, что в 1868 году не только умирает Писарев, но и осуществляется переход «Отечественных записок» в руки Некрасова, Елисеева и Щедрина, возродивших традиции запрещённого в 1866 году «Современника».

Общественные взгляды Петра Лавровича Лаврова (1823–1900)

Тогда же в газете «Неделя» печатает свои «Исторические письма» (1868–1869) Лавров, укрывшийся под псевдонимом Миртов. Эти «письма» сыграли ключевую роль в духовной подготовке народнического движения. Обращаясь к русской интеллигенции, Лавров говорит: «Современник, помни, что у тебя нет ничего собственного. Всё, чем ты гордишься, всё, что доставляет тебе наслаждение, весь комфорт, которым ты пользуешься, критическая мысль, освободившаяся от предрассудков, – всё это стоит страшно дорого и стоит на твоём личном счету, если у тебя есть честь, совесть, сознание собственного достоинства».

Вслед за Герценом Лавров ставит перед мыслящими современниками вопрос о цене исторического прогресса: «Дорого заплатило человечество за то, чтобы несколько мыслителей, в своём кабинете, могли говорить об его прогрессе». Если бы счесть число жизней, погибших в борьбе за его существование, «то, вероятно, наши современники ужаснулись бы при мысли, какой капитал крови и труда израсходован на их развитие».

Остро ставя вопрос о цене прогресса, Лавров делает шаг вперёд по сравнению с Герценом: «Каждое поколение ответственно перед потомством за то лишь, что оно могло сделать и чего не сделало». А чтобы снять эту ответственность и чтобы расплатиться за прошлые жертвы, русский интеллигент должен знать, что главным двигателем прогресса является «критически мыслящая личность», которая ставит цели, соответствующие своим идеалам, и борется за их осуществление.

«Я сниму с себя ответственность за кровавую цену своего развития, если употреблю это самое развитие на то, чтобы уменьшить зло в настоящем и будущем. Если я развитой человек, то я обязан сделать это, и эта обязанность для меня весьма легка, так как совпадает именно с тем, что составляет для меня наслаждение».

Идеалом «критически мыслящей личности» является «русский социализм». В общинном владении землёй Лавров вслед за Герценом и шестидесятниками видит зерно будущего гармонического устройства общества. Как все народники, Лавров считает капитализм не органичным для России явлением, чуждым в своих основах русскому национальному самосознанию.

Общественные взгляды Николая Константиновича Михайловского (1842–1904)

Позитивную основу народнической идеологии наиболее глубоко разработал в своих философско-социологических трудах Михайловский. Его убеждения формировались в процессе решительной критики идей социал-дарвинизма и теории «органического прогресса общества» английского философа и социолога Герберта Спенсера.

Дарвинистская социология переносила законы биологического развития на общественную жизнь и утверждала, что царящая в обществе борьба за существование ведёт к естественной гибели неприспособленных индивидов и к выживанию приспособленных и сильных. Михайловский назвал такую социологию «забвением человека среди всеобщего ликования». В работе «Теория Дарвина и общественные науки» (1870–1873) он доказал, что эта мысль неверна. Сильный чаще всего является неприспособленным, а приспособленным – слабый. Активными деятелями исторического процесса являются неприспособленные индивиды.

Михайловский находил, что буржуазной идеологией проникнута не только дарвинистская социология, но и натурфилософия. Дарвин, по определению Михайловского, «гениальный буржуа-натуралист». Его философия природы – сплошное мещанство: в научный принцип возводится у него отсутствие ярких индивидуальностей. «Сплочённая посредственность» губит всё, что, так или иначе, выходит из нормы. Выживают у Дарвина не одарённые, но наиболее приспособленные к среде. Торжествуют практические типы и гибнут идеальные.

В противовес буржуазной социологии Михайловский создаёт стройное социалистическое мировоззрение, в основе которого лежит «цельный», «идеальный» тип личности. Дарвинистскому критерию приспособляемости к среде Михайловский противопоставляет закон русского учёного Карла Бэра, который считал критерием совершенства человека «степень разнородности его частей и степень разделения труда между этими частями».

Михайловский заметил, что Спенсер неправомерно перенёс закон Бэра с развития личности на развитие общества. Нельзя «физиологическое разделение труда между человеческими органами» отождествлять с экономическим разделением труда в обществе между индивидами. Чем экономическое разделение труда в обществе сильнее, тем физиологическое в индивиде слабее, и обратно. Экономическое разделение труда внутри общества приводит к крайней специализации людей, в это общество входящих. Такое общество убивает личность, лишает её необходимой полноты, выражающейся в соразмерном упражнении всех способностей человека. В обществе, развивающемся по буржуазному типу, экономическое разделение труда торжествует, а личность деградирует. Идёт эволюция, но не осуществляется духовный прогресс.

В статье «Что такое прогресс?» (1869) Михайловский развивает своё учение о типах и степенях развития. Современный буржуазный общественный строй стоит на высокой степени развития, но это высокая степень низшего типа. И наоборот. Первобытный строй находился на крайне низкой степени развития, но зато представлял собою высший тип. Это же относится и к современной крестьянской общине, экономически отсталой по сравнению с формами капиталистического хозяйства, но являющей высший тип общественной организации. Задача «критически мыслящих личностей» заключается в том, чтобы через слияние с народом перевести высокий тип общественной организации к столь же высокой степени его развития.

Вот ключевое место из статьи Михайловского: «Первобытное общество представляет в целом массу совершенно однородную. Все члены его занимаются одними и теми же сведениями, имеют одни и те же нравы и обычаи. Но каждый из них, отдельно взятый, вполне разнороден: он и охотник, и пастух, он и лодки умеет делать, и оружие, и жилище сам себе строит…

Но вот происходит первое дифференцирование общества на управляющих и управляемых. Общество сделало шаг от однородности к разнородности, но входящие в его состав неделимые перешли, напротив, от разнородности к однородности. Мускульная система у одних стала развиваться в ущерб нервной системе, а у других наоборот…

Цельность личности, её разнородность, полнота развития всех её сил и способностей – словом, все необходимые условия для счастья – уступили место экономической и общественной специализации, тому процессу, который превращает человека в “палец от ноги”, в колёсико бесконечно большой общественной и государственной машины». По этому поводу Михайловский приводит очень убедительный пример. В ряду поколений тульских оружейников переход от разнородности к однородности происходил следующим образом: «Предки их делали всё ружьё, и потому должны были принимать в соображение такие данные, которые совершенно не нужны и непригодны потомкам, только сверлящим стволы или делающим курки. Поэтому предки были разностороннее потомков».

Цивилизация развивается за счёт раздробления отдельного человека, уничтожения его личности. Чтобы использовать одну какую-либо его силу, один его орган, от него отнимаются другие. Так, древние спартанцы выкалывали глаза своим рабам, приставленным к ручным мельницам, чтобы эти несчастные не развлекались, а могли бы молоть и молоть без конца. Такой тип развития Михайловский не считает прогрессом, ибо он приводит к деградации личности.

Прогресс возможен лишь на путях развития простых форм кооперации, в которых экономическое разделение труда между индивидами заменяется физиологическим разделением труда между отдельными органами этих индивидов. Отсюда – уникальная формула прогресса Михайловского: «Прогресс есть постепенное приближение к целостности неделимых, к возможно полному и всестороннему разделению труда между органами и возможно меньшему разделению труда между людьми. Безнравственно, несправедливо, вредно, неразумно всё, что задерживает это движение. Нравственно, справедливо, разумно только то, что уменьшает разнородность общества, усиливая тем самым разнородность его отдельных членов».

В идеализации крестьянского общинного уклада Михайловский сходился с Лавровым. Вслед за ним он считал также, что историю творят не народные массы, а отдельные «критически мыслящие личности» В работе «Герои и толпа» (1882) Михайловский утверждал, что народное сознание в современном обществе, изуродованном разделением труда, находится в состоянии пассивности и склонно к бессознательному подражанию. Однако на массовую психологию «толпы» особое влияние оказывает «герой», сильная личность, способная увлечь её за собою на любое дело, как доброе, так и злое, как на подвиг, так и на преступление.

Призвание современной интеллигенции Михайловский видит в «благотворительной опеке народного развития». Поэтому он терпимо и даже сочувственно оценивает умеренное культурничество. Он считает, что «коренные начала русской экономической жизни не требуют революции», но требуют поддержки общины, организации различных форм кооперативного движения, поощрения кустарных промыслов, поддержки государством мелкой народной промышленности.

Михайловский принадлежал к умеренному крылу народничества, которое в семидесятые годы не занимало лидирующего положения в общественной жизни. Ведущую роль в ней играло тогда народничество радикальное, осуществившее попытку поднять крестьянство на революцию. У «ходоков в народ» с революционными целями были свои идеологи, вожди и наставники: П. Л. Лавров, М. А. Бакунин, П. Н. Ткачёв. Но между ними существовали разногласия и споры. В чём заключалась суть их политических программ, с чем были связаны споры и разногласия?

Общественная позиция Михаила Александровича Бакунина (1814–1876)

К 1870-м годам Бакунин, находившийся в эмиграции, становится одним из идейных вождей и вдохновителей «хождения в народ». В работе «Государственность и анархия» он утверждает, что общественный организм России после реформы 1861 года раскололся на два враждебных полюса. На одном – общинное крестьянство, способное к историческому развитию. На другом – государственная надстройка, паразитический нарост на здоровом теле народной жизни, удерживающийся на нём с помощью насилия. Между двумя этими полюсами идёт постоянная вражда. Крестьянский мир искони борется с государством и правящими классами за торжество своих общинных начал, за разрушение паразитической надстройки. Эта борьба нуждается сейчас в направляющем, организующем элементе, каким и должна стать революционная интеллигенция.

Бакунин-теоретик признает научную ценность «Капитала» Карла Маркса, но лишь в двух моментах: в необходимости «экспроприации экспроприаторов» и в организации коллективного владения средствами производства. Далее начинаются расхождения. Вслед за Прудоном Бакунин отрывает экономическую организацию общества от политической. Экономическая организация является результатом естественной связи между людьми в процессе трудовых отношений их друг с другом. И сама по себе она стремится к равенству, справедливости и коллективизму.

Но на пути её естественного развития встаёт надстройка, политическим насилием насаждающая в обществе социальное неравенство. Главной целью революции должно быть полное уничтожение этой надстройки, разрушение государства, освобождение естественной и живой экономической стихии от его ига. Эта стихия в своём широком разливе сама придёт к естественной для неё коллективистской и разумной организации.

Бакунин считал бессмысленной борьбу за улучшение государственных форм или захват государственной власти. «Между революционной диктатурой и государственной, – утверждал он, – вся разница только во внешней оболочке: обе одинаково реакционны». Единственно плодотворным и творческим видом борьбы за освобождение является бунт, анархическая революция.

Бунт не будет в русских условиях «бессмысленным и беспощадным», так как в душе русского крестьянина существует исторически выработанный, ставший общенародным культурным инстинктом социалистический идеал «жизни миром». К этому творческому бунту крестьянская масса сейчас готова. Не хватает лишь искры, чтобы вспыхнуло пламя. «Летучая» пропаганда интеллигентов поднимет бунтарские настроения в народе и будет той искрой, которая вызовет революционный пожар. Этот пожар уничтожит паразитическое государство и приведёт крестьянский мир к социалистической федерации сельских общин, организующих жизнь на началах общинного самоуправления.

Программа Бакунина встретила неприятие у Лаврова. Он считал, что в настоящее время народ не готов к революционной борьбе. Грядущая революция нуждается в тщательной культурной подготовке, в длительном воспитательном периоде, призванном внести сознательное начало в стихийные, бунтарские настроения народных масс. Эта воспитательно-подготовительная работа выпадает ныне на долю русской интеллигенции.

Общественно-политические взгляды Петра Никитича Ткачёва (1844–1886)

Совершенно иначе относился к политической борьбе Ткачёв. Как и все народники, он связывал надежду на будущее России с крестьянством, с его социалистическими инстинктами, с общинным владением землёй. Но, в отличие Лаврова и Бакунина, он считал, что крестьянство в силу своей пассивности и отсталости совершить революцию не способно. Община может стать «ячейкой социализма» только после уничтожения существующего государственного строя. Первоочередную задачу революции он видел в захвате государственной власти и установлении диктатуры «революционного меньшинства». Эта диктатура откроет путь для «революционно-устроительной деятельности» интеллигенции в народе. Политическая революция будет первым шагом к революции социальной. Поэтому Ткачёв оправдывал политический террор, целью которого являлся захват власти в стране горсткой революционеров.

Основные этапы «хождения в народ»

Первые народнические кружки (Н. В. Чайковского, Ф. В. Волховского), начавшие «хождение в народ», придерживались тактики Лаврова. Под видом сельских учителей, врачей, писарей в волостных правлениях революционеры пытались закрепиться в деревне и вести систематическую пропаганду революционных идей в крестьянской среде.

Однако правительственные репрессии показали вскоре, что подобная «оседлая» пропаганда затруднительна. К тому же движение принимало всё более широкий, массовый характер, молодёжью овладевало революционное нетерпение. Таким настроениям более соответствовала идея «летучей» пропаганды, к которой молодёжь и приступила. Массовое «хождение в народ» завершилось в 1874 году арестами нескольких тысяч человек и последовавшими затем процессами «193-х» и «50-ти».

После провала первой волны «хождения в народ» революционеры решили вновь сменить летучую агитацию организацией прочных поселений в деревне, но действовать при этом крайне осмотрительно. Они сплотились в 1876 году в подпольную организацию «Земля и воля». Основой её считались поселения в деревне, а подвижный идеологический центр оставался в нескольких крупных городах и вёл пропаганду среди учащейся молодежи и рабочих.

Вскоре между деревенскими поселенцами и городским ядром землевольцев возникли разногласия. Первые всё более и более убеждались в невозможности поднять народ на революцию в ближайшее время и частично переходили к культурной деятельности в деревне, отказываясь от революционных целей. Вторые, напротив, всё более и более заражались революционным нетерпением и энтузиазмом, находясь под большим давлением молодых интеллигентских сил. В городской прослойке землевольческой организации становилась популярной ткачёвская идея политического террора.

Летом 1879 года на съезде партии в Воронеже «Земля и воля» распалась: «политики» организовали новую партию «Народная воля», провозгласив главной целью движения политический переворот и террористические формы борьбы с правительством, «деревенщики» во главе с Г. В. Плехановым и П. Б. Аксельродом отделились в свою партию под названием «Чёрный передел».

1 марта 1881 года, после многократных покушений, народовольцы убили Александра II. Это событие подтолкнуло либералов на последнюю и самую решительную попытку реформировать самодержавие. В газете М. М. Стасюлевича «Порядок» было опубликовано открытое обращение к новому царю Александру III с предложением ввести в России представительную форму правления. Одновременно в адресах и заявлениях многих земских собраний выдвигается требование созыва Всероссийского земского собора.

Однако в этой критической ситуации либеральное движение тоже раскололось на два лагеря. Правая его часть в лице Г. К. Градовского и Б. Н. Чичерина направляет Александру III записку о несвоевременности введения конституции: «власти необходимо показать свою энергию» перед угрозой революции.

Консервативные взгляды Михаила Никифоровича Каткова (1818–1887)

Начало 1880-х годов характеризуется расцветом консервативной идеологии. На крайне правые позиции переходит редактор журнала «Русский вестник» и газеты «Московские ведомости» Катков. В 1884 году в «Московских ведомостях» он занимает «наблюдательный пост», с высоты которого произносит приговоры «врагам отечества» и призывает правительство к «твёрдой власти», способной «внушать спасительный страх». Его общественная позиция чётко формулируется в статье о «царском пути», написанной в момент вступления на престол Александра III:

«Предлагают много планов. Но есть один царский путь. Это – не путь либерализма или консерватизма, новизны или старины, прогресса или регресса. Это и не путь золотой середины между двумя крайностями. С высоты царского трона открывается стомиллионное царство. Благо этих ста миллионов и есть тот идеал и вместе тот компас, которым определяется и управляется истинный царский путь.

В прежние века имели в виду интересы отдельных сословий. Но это не царский путь. Трон затем возвышен, чтобы перед ним уравнялось различие сословий, цехов, разрядов и классов. Бароны и простолюдины, богатые и бедные, при всём различии между собой, равны перед царём. Единая власть и никакой иной власти в стране и стомиллионный, только ей покорный народ, – вот истинное царство…

Только по недоразумению думают, что монархия и самодержавие исключают “народную свободу”, на самом же деле они обеспечивают её более, чем всякий шаблонный конституционализм. Только самодержавный царь мог без всякой революции, одним своим манифестом, освободить 20 миллионов рабов и не только освободить лично, но и наделить их землёй. Дело не в словах и в букве, а в духе, всё оживляющем.

Да положит Господь, Царь царствующих, на сердце Государя нашего шествовать этим воистину царским путём, иметь в виду не прогресс или регресс, не либеральные или реакционные цели, а единственно благо своего стомиллионного народа…»