Порочный круг

Гектор набрал 101 и через ряд промежуточных инстанций дозвонился до детектив-инспектора Харлоу. Они договорились встретиться вечером в участке. Гектор повесил трубку и посмотрел на часы.

Потом позвонил в подземный гараж и сказал шоферу:

– Пожалуйста, поскорее подайте «Бентли» к крыльцу. Я еду в город.

– Вас отвезти, сэр? – с надеждой спросил шофер. Он уже чувствовал себя безработным.

– Не сегодня, Роберт. Кстати, можете отогнать «ровер» в город, в мастерскую, пусть поправят бампер.

Взяв пальто, Гектор вышел из кабинета. Он одевался на ходу, перепрыгивая через две ступеньки. И когда добрался до вестибюля, тяжело дышал.

«Пыхчу, как старик. Если хочешь выжить в этой буре, нужно быть крепче», – сказал он себе.

Дворецкий услышал, что он идет, и открыл перед ним дверь.

– Вернетесь к ужину, сэр?

– Передайте мои извинения повару. Я поем в городе, – ответил Гектор.

Большой дом и пустые комнаты начали угнетать его. Он пообедает где-нибудь в пабе. Вдруг да встретится с егерями – с ними можно поговорить об охоте и рыбалке и ненадолго рассеять темные тучи горя. Шофер уже привел «Бентли».

Гектор сначала поехал в больницу и провел полчаса в регистратуре, оформляя свидетельство о смерти Хейзел и свидетельство о рождении Кэтрин, что потребовало даже предъявления паспорта. Судя по тому, что написала ему Хейзел, эти документы ему понадобятся, чтобы попечители «Семейного доверительного фонда Генри Бэннока» отнеслись к нему с должным вниманием.

Из регистратуры он прошел в родильное отделение, где все сестры хорошо знали и его и трагические обстоятельства, связанные с его появлением. Между собой они прозвали его «биение папиного сердца», сокращенно БПС.

– Сейчас не часы посещения, – строго сказала одна из сестер и тут же смягчилась. – Но для вас мы сделаем исключение, мистер Кросс.

Она провела его через дверь с надписью «Только для сотрудников». Потом выдала марлевую маску, закрывающую рот и нос, и провела в отделение. Заняты были только три колыбели. Сестра взяла сверток из средней и положила ему на руки.

– Десять минут, не больше. Потом я вас выведу, – предупредила она.

Его беседа с Кэтрин была предсказуемо односторонней. Он пытался поговорить с дочкой по-детски; в ответ она пустила пузыри и уснула. Пока она спала, Гектор баюкал ее и рассматривал ее лицо. Когда вернулась сестра, Гектор неохотно отдал ей ребенка.

Без десяти шесть он вышел на парковку и ждал, пока не подъехала сестра Бонни Хепворт в дряхлом «мини-купере» с поблекшей зеленой окраской британских гонщиков и полосами «Формулы один». Когда она затормозила, он открыл для нее дверь машины. Бонни удивилась, потом узнала его.

– Могу я несколько минут поговорить с вами, сестра? – спросил он.

– С радостью, мистер Кросс.

– Есть у вас свои дети, о которых нужно заботиться? – серьезно спросил он.

– Я бы хотела, чтобы были, но их нет.

– Тогда, возможно, мы сумеем договориться. Я хочу предложить вам работу, – сказал он.

– У меня уже есть работа, – ответила она, но тут же пошла на попятную. – Что за работа?

– Место старшей няни моей дочери Кэтрин. Я знаю, у вас большой опыт, и вы хорошо знаете детей. Думаю, Кэтрин вы уже понравились. В помощь вам будут еще две молодые нянечки.

– Но у меня уже есть работа, – повторила она. И смущенно сжала руки.

– Сколько вам здесь платят? – не отставал он.

– Сорок тысяч в год.

– Я буду платить сто двадцать тысяч, – сказал он, и Бонни ахнула.

– Не знаю, – сказала она наконец. – А как же пенсия?

– Сколько у вас?

– Примерно сто тысяч, и еще двадцать три года работать.

– Я удваиваю эту сумму и делаю открытым срок окончания работы. Никаких сокращений в связи с возрастом. Останетесь с нами, сколько захотите. Подумайте, Бонни. Можете сообщить мне о своем решении завтра, когда я приду навестить Кэтрин.

Он повернулся и пошел к своему серебристому «Бентли», припаркованному в конце ряда. Открывая дверцу, он чувствовал на себе взгляд Бонни.

– Мистер Кросс, – окликнула она. – Я уже подумала.

Он оглянулся через плечо.

– И что?

– Договорились.

Он повернулся к ней.

– Дайте мне ваш телефон. – Она назвала номер, Гектор его запомнил. – Я позвоню. Подробности обсудим позже. А пока поставьте в известность свое начальство здесь. – Он быстро пожал ей руку. – Добро пожаловать на борт, няня Бонни.

Потом сел в «Бентли» и поехал в полицию.

Детектив-инспектор Харлоу оказался мужчиной лет сорока, полным и лысеющим. Светло-карие глаза за очками в стальной оправе, взгляд усталый и мудрый. Он встал и вышел из-за стола, чтобы пожать Гектору руку.

– Мои соболезнования, сэр. Прошу садиться. Чай, кофе?

– Кофе. Черный. Без сахара.

Харлоу налил ему кофе, и Гектор отхлебнул горький напиток.

– Начнем? – спросил Харлоу. Гектор поставил чашку, и Харлоу попросил подробно описать все события, которые завершились нападением на Хейзел, его усилия прогнать нападающих и все дальнейшее до случайной встречи с сержантом Эвансом в патрульной машине.

Гектор опустил только подробное описание водителя «мерседеса» с французскими номерами, из которого выбросили камни, чтобы преградить ему дорогу. Когда Харлоу начал настаивать, Гектор сказал:

– Он был в резиновой маске, и я видел его всего секунду, пока он проезжал мимо.

– Не определили национальность?

– Его голая рука была черной. Я уверен только в этом. Простите, но это был лишь беглый взгляд. – Про себя добавил: «Если кто-то и будет задавать вопросы этому удальцу, так мы с Пэдди О’Куинном. Судебной процедуры не будет. Ему не зачитают его права, когда мы начнем рвать его в клочья».