Падение с небес

Марк увидел, что ее глаза такие же синие, почти черные, как и у генерала. В том, кто ее отец, не могло оставаться никаких сомнений.

Она приоткрыла глаза немного шире, и в солнечном свете они приняли оттенок хорошо отполированного сапфира, столь же синие, как воды Мозамбикского залива в разгар жаркого дня, и такие же глубокие.

– Они в машине, – ответил он; у него возникло такое чувство, что он слышит свой голос со стороны.

– Ну так подайте их мне, – сказала она.

Он хотел было уже броситься торопливо исполнять ее повеление. Но тут вдруг его охватило неуловимое чувство, схожее с тем, что развилось у него на войне во Франции и предупреждало его о грозящей опасности. Ее лицо оставалось вполне безучастным, словно она считала, что усилия, которые приходится прилагать, удостаивая его разговором, потрачены впустую, как утомительная и скучная обязанность среди остальных увлекательных событий в ее жизни. Однако предостережение для него прозвучало ясно, как колокольный звон, и тут он вдруг заметил, как в глазах ее мелькнула какая-то тень, опасная и вместе с тем возбуждающая, словно очертания леопарда, который охотится за добычей, сам скрываясь в тени. Не вызов ли это, не провокация ли? Неожиданно до него дошло, что дочка Шона Кортни не должна быть до такой степени груба и высокомерна – не то воспитание. В таком поведении явно таился некий умысел.

На душе сразу стало легко до безумия, которое частенько рассеивало всякий страх в минуты опасных или отчаянных предприятий. И он улыбнулся ей. Улыбку вымучивать не пришлось, она явилась сама, естественная и дьявольски вызывающая.

– Разумеется, мисс Кортни. Конечно, я сию минуту подам вам эти ключи, как только вы скажете «пожалуйста».

Окружающие Сторму девушки громко и дружно ахнули и застыли от ужаса и восхищения, стреляя глазками то в сторону Стормы, то в сторону Марка.

– Скажи «пожалуйста» этому милому молодому человеку, Сторми, – покровительственным тоном, как разговаривают с маленькими детьми, проговорила голубоглазая Ирен, а остальные радостно захихикали.

Что-то вспыхнуло в синих глазах девушки, лишь на одно жуткое мгновение, и это был явно не гнев. Неспроста, подумал Марк; хотя он и не понял, что за этим таится, зато прекрасно уразумел, что это может иметь отношение к нему лично. Но вспышка погасла, и глаза девушки запылали уже непритворным гневом.

– Да как вы смеете! – тихо проговорила Сторма дрожащим голосом, и губы ее, словно мгновенно обескровленные, вдруг побелели.

Гнев ее вспыхнул слишком быстро, причем оказался несоизмеримо силен в ответ на его кроткую просьбу, и Марка охватил азарт: неужели ему удалось столь глубоко задеть ее? Он продолжал насмешливо, как бы слегка поддразнивая, улыбаться.

– А ты стукни его, дорогая, – продолжала подначивать Ирен.

В какой-то момент Марк подумал: чем черт не шутит, вдруг и вправду ударит.

– А ты закрой свой глупенький ротик и помалкивай, Ирен Лечарс.

– О-ля-ля! – злорадно проговорила Ирен. – Какие мы сегодня раздражительные!

Марк спокойно повернулся к машине и открыл дверцу.

– Куда это вы собрались?!

– Обратно в город.

Он сел за руль, завел двигатель и в окошко посмотрел на Сторму. Сейчас уже у него не оставалось никакого сомнения в том, что перед ним стоит красивейшее создание из всех, кого он когда-либо видел в жизни. Щеки пылают от гнева, тонкие темные волосы на висках после игры в теннис все еще влажны, крохотные завитки прилипли к нежной коже.

– Но это моя машина!

– Не беспокойтесь, вам ее доставят, но кто-нибудь другой, а что касается меня – я привык иметь дело с настоящими леди.

Снова последовали дружное «ах!» и смешки.

– Да он просто душка! – всплеснула руками Ирен.

Сторма и бровью не повела в ее сторону.

– Я скажу отцу – и вас уволят с работы.

– Да, вероятно, так оно и произойдет, – согласился он.

Секунду подумав, Марк на прощание кивнул и выжал сцепление. Перед первым поворотом он глянул в зеркало заднего вида: девицы тесной кучкой все еще стояли в своих беленьких платьицах, застыв, как мраморная скульптурная группа. «Нимфы, вспугнутые сатиром» – самое подходящее название, подумал он и рассмеялся, все еще пребывая в шальном, бесшабашном состоянии духа.

– Черт меня подери, – прошептал Дики Лэнком, в ужасе схватившись за голову. – Какая муха тебя укусила?

Он медленно, недоумевающе покрутил головой.

– Черт побери, она грубо со мной разговаривала.

Дики опустил руки, ошеломленно глядя на Марка:

– Она… грубо разговаривала… с тобой? Боже мой, я этого больше не вынесу. Неужели до тебя не дошло: если она с тобой вообще разговаривала, ты должен быть бесконечно благодарен ей за это. Ты что, не понимаешь, что на свете тысячи таких, как мы с тобой, которые за всю свою жизнь ни разу не удостоятся чести даже услышать оскорбление со стороны мисс Стормы Кортни?

– Я не собирался это просто так проглотить… – рассудительно начал Марк, но Дики прервал его рассуждения:

– Послушай, старина, я учил тебя всему, что знаю сам, но, похоже, так ничему и не научил. Ты должен не только проглотить это, но, если мисс Кортни вздумается пнуть тебя в твой толстый и глупый зад, ты должен немедленно ответить: «Разумеется, мэм, но сначала, позвольте, надену чистые трусы: боюсь запачкать вашу прелестную ножку!»

Марк расхохотался, бесшабашное настроение еще не покинуло его, хотя постепенно сходило на нет, а физиономия Дики еще более помрачнела.

– Давай-давай, смейся! Ты хоть понимаешь, что произошло? – спросил он, и не успел Марк ответить, как он продолжил: – Нас с боссом вызвали на ковер туда, – он показал пальцем, – на самый верх, к самому председателю правления. И мы с ним мчимся через весь город, трясемся от страха и не знаем, уволят нас или простят, повысят в должности и поздравят с высокими цифрами продаж. А там уже собралось все правление до одного человека, уверяю тебя, и у всех лица сотрудников похоронного бюро, которым только что сообщили об изобретении вакцины Пастера…

Дики тяжело вздохнул и замолчал – воспоминание было слишком болезненным.

– Но ты же не потребовал от нее прямо, чтобы она сказала «пожалуйста», правда?

Марк кивнул.

– И не сказал ей в лоб, что она не леди?

– Нет, не в лоб, конечно, – ответил Марк. – Но намекнул.

Дики Лэнком медленно провел ладонью по лицу – ото лба до самого подбородка.