Внутренний кот

3 мая 1982 года. Белый кот свел бы меня с ума, если бы мне пришлось жить с ним в одной квартире, где он путался бы у меня под ногами, терся об меня, катался передо мной на спине, прыгал на стол, чтобы бить лапой по клавишам пишущей машинки. Он на телевизоре, он на разделочной доске, он в раковине, он трогает телефон.

Прислоняюсь со стаканом к буфету. Я думал, он на улице, как вдруг он запрыгивает на раковину и лезет мордой мне в лицо. Наконец я выставляю его вон и закрываю дверь… Как арапчонка, который знает, что нашалил, что рано или поздно ты его выставишь. Он уходит без суматохи, растворяется среди сгущающихся сумерек переулка и – фрр! – уже исчез, оставив меня со смутным сознанием вины.

Не помню точно, когда Руски впервые переступил порог моего дома. Помню, я сидел в кресле у камина, дверь была открыта, он тут видел меня с пятидесяти ярдов, прибежал и с мявом, какого я никогда прежде не слышал ни от одной кошки, запрыгнул мне на колени, стал ласкаться и мурчать, трогать лапками меня за лицо, рассказывая, как хочет быть моим котом.

Но я его не расслышал.

В Стоун-хаусе, как я назвал мою ферму, родились трое котят. Матерью была маленькая черно-белая кошка. Отцом – по всей очевидности, большой белый. Один котенок был альбиносом. Остальные двое – по большей части белые, если не считать хвостов и лап, которые были буро-черными. Большой серый кот приглядывал за котятами, как за собственными. Он был серым, как Руски, только с белой грудкой и животом. Я назвал его Горацио. Он был благородным, мужественным котом и характер имел сильный и нежный.

Руски мелких кошек ненавидел. Это ведь он был тут милым маленьким котиком, а они – вторженцы. Единственный раз я шлепнул Руски за то, что он напал на одного из котят, и я видел, как мать выгоняла его из амбара, когда там были котята. А еще Руски до ужаса боялся Горацио. Однажды вечером на задней веранде Горацио подошел к Руски. (Тогда он еще не был Руски. Я еще не знал, что эта порода называется русская голубая. Я звал его Дымок.) Он подошел небрежно, но решительно, и напрыгнул на Дымка, который улизнул под стол.

Я не раз замечал, что в кошачьих драках нападающий почти всегда выходит победителем. Если коту в драке достается, он, не мешкая, сбежит, а вот пес может драться до дурацкой собачьей смерти. Как говорил мой старый инструктор по джиу-джитсу: «Если прием не удался, лучше бежать».