Борьба за трон (сборник)

Леди Фортескью, женщина также очень красивая, была одета гораздо богаче королевы и носила высокую прическу, скрадывавшую ее небольшой рост.

Обе с большим любопытством приняли и осматривали Вальтера, пока он приближался к ним по галерее.

– Капитан Кросби действительно красавец, и ваше величество совершенно верно описали его наружность, – заметила леди Фортескью.

Исполнив свою обязанность, камер-лакей удалился, а сэр Джон, отвесив королеве низкий поклон, представил ей Вальтера, который встретил такой же милостивый прием, как и накануне.

Королева поднялась с кресла и, дав понять молодому человеку, что она желает говорить с ним, медленно пошла по длинной галерее. Вальтер почтительно следовал за нею.

Леди Фортескью и сэр Джон остались на своих местах.

– Не могу надивиться! – сказал Тренчард.

– Очень понятно, – отвечала леди. – Ее величество желает говорить с капитаном Кросби о своем августейшем отце. Она чрезвычайно встревожена недавним покушением на него.

– А, теперь я понимаю! – воскликнул сэр Джон. – Как это раньше не пришло мне в голову!

Королева дошла почти до самого конца галереи и остановилась в амбразуре окна, почти скрытая занавесками от посторонних глаз. Тут только она нарушила молчание.

Ее обращение с Вальтером сразу изменилось.

– Вы спасли жизнь моего отца, капитан Кросби, – произнесла она весьма серьезно. – Благодарю вас от всего сердца.

– Ваши слова чрезвычайно милостивы, ваше величество, – отвечал Вальтер. – Но я не ожидал услышать их от вас.

– Я вижу, что вы разделяете общее мнение, будто бы я не люблю своего отца, – возразила королева. – Вы ошибаетесь. Я питаю к нему глубокую привязанность. Кроме короля, моего супруга, я люблю его больше всего на свете.

– Я ни одной минуты не сомневался в том, что вы изволите говорить, всемилостивейшая государыня, но вы простите меня, если я скажу, что ваше поведение не соответствует вашим словам.

– Прощаю вас, сэр, – отвечала королева. – Благодарю вас за то, что вы говорите со мною так откровенно. Но скажите мне – я даю вам право говорить мне всю правду, – неужели король думает, что это покушение было подстроено моим супругом?

– Преступник сам сознался в этом, – отвечал Вальтер.

– Это ложь, – воскликнула Мария с негодованием. – Король Вильгельм не способен на такое гнусное дело.

– Я вполне уверен в этом, – сказал Вальтер. – Думаю, что и ваш августейший отец считает его непричастным к этому делу.

– Благодарю вас за эту весть. Вы сняли с моей души страшную тяжесть. Я знаю, что отец считает меня неблагодарной. Знаю, что он смотрит на моего супруга как на злейшего своего врага, но я не могу себе представить, как он мог подумать, что я или он желаем его смерти.

Королева, видимо, сильно волновалась.

– Выслушайте правду и тем дайте мне возможность облегчить мое сердце, – продолжала она. – Я очень страдала от того, что я сделала. Но переделать что-либо я уже не могу.

– Почему же нет? Исправить ошибку никогда не поздно.

– Невозможно! – воскликнула королева с отчаянием в голосе. – Я боюсь небесного гнева.

– Позвольте мне утешить ваше величество, – сказал Вальтер, не смея сомневаться в ее искренности. – Могу ли я взять смелость повторить вашему августейшему отцу все то, что я здесь слышал?

– Конечно, сэр. Но никому другому, кроме него.

– Ваше величество можете в этом случае положиться на меня, – серьезно сказал Вальтер.

– По всей вероятности, мне не придется больше увидеться с отцом. Жаль, что не удастся получить прощение из его уст.

– Я надеюсь, что дело может повернуться иначе, – заметил Вальтер.

– Нет, – произнесла королева, вздрагивая, – у меня есть свои предзнаменования.

– Предзнаменования? – спросил Вальтер. – Я не понимаю вас, ваше величество.

– Да, мне было предсказано, что я не увижу отца.

Судя по тому, как она сказала эти слова, видно было, что она вполне верит в предзнаменование.

– Это мог предсказать вашему величеству только враг, – заметил Вальтер.

– Нет, это мне сказал человек, которому я вполне доверяю. Я желала бы умереть в мире со всеми. Но больше всего мне хотелось бы, чтобы отец меня простил. Добейтесь этого, если можно. Если вы увидите его, напомните ему о дочери, которую он так нежно любил. Я дрожу при мысли, что он будет проклинать меня.

– Не следует так думать, ваше величество, – сказал растроганный Вальтер. – Несмотря на все то, что случилось, я полагаю, нет, больше, я уверен, что он вас любит.

– Будем надеяться! – вскричала королева. – Вот его портрет. Всякий раз, как я гляжу на него, мне кажется, что он начинает хмуриться. Я не смею поднять на него глаза. Но, скажите, сильно он изменился?

– Лицо короля вовсе не хмуро, – отвечал Вальтер. – Напротив, оно всегда озарено улыбкой.

– Нет, я была права, – вскричала королева, взглянув на портрет и тотчас же отворачиваясь от него. – Он все еще хмурится на меня.

И, едва овладев собою, королева продолжала:

– Я не буду спрашивать вас о ваших планах. Я уверена, что они касаются ланкаширских якобитов. Но я не хочу верить, будто вы решились изменить вашим друзьям. Вы, очевидно, имеете какие-то другие причины так поступать. Объясните мне все откровенно.

– Ваше величество угадали, – ответил Вальтер. – Я не намерен изменять моим друзьям. Я стараюсь спасти их и уничтожить замыслы негодяев и изменников. Один из них – некий Лент – вчера ночью уже покушался на мою жизнь.

– Я слышала об этом Ленте от сэра Тренчарда. Мне очень досадно, что он принужден пользоваться услугами такого господина. Но я вот что скажу вам: как только я увидела вас, я сейчас же поняла ваши намерения. Ваша натура слишком благородна для предательства. Я не могу отдать себе отчета в доверии, которое чувствую к вам. Не обманите же меня. Я питаю расположение к вам, как к брату.

– О, доверие вашего величества глубоко трогает меня, – воскликнул Вальтер. – Вы изволили уже раньше что-нибудь слышать обо мне?

– Что вы хотите сказать? – спросила она с изумлением.

– Ваша благосклонность ко мне дает мне право говорить совершенно откровенно. Вашему величеству, вероятно, уже намекали, что меня считают сыном короля Иакова.

– Никогда я этого не слышала! Но если это так, тогда становится понятен интерес, который вы возбуждаете во мне.

– Это верно, ваше величество, – продолжал Вальтер. – Я действительно сын короля Иакова, хотя я и не признан им открыто. Но наедине он открыл мне, что он мой отец. Королева Мария также знает об этом и всегда обращается со мной весьма милостиво. Я не могу, конечно, судить по этому о ее доброте, но она охотно всегда исполняла все мои просьбы.

– Этим и объясняется кое-что, о чем мне недавно передавали, – прервала его королева. – Вы, конечно, не удивитесь, что мы располагаем секретными донесениями о сен-жерменском дворе, ведь и королева Мария Моденская получает сведения о нашем. Мне передавали, что Беатриса Тильдеслей была назначена фрейлиной именно по вашей просьбе.

– Вам верно сказали, государыня, – отвечал Вальтер. – Королева Мария сразу согласилась на мою просьбу.