Машина различий

Соседнее стойло взорвалось оглушительным грохотом; стены задрожали, а с потолка посыпалась сажа.

– Это итальянцы, – крикнул Годвин. – В этом году они привезли нечто чудовищное!

– И воняет эта гадость соответственно, – пожаловался Том.

Годвин склонил голову на бок и прислушался.

– Слышите, как стучат штоки на обратном ходе поршня? Плохая подгонка. Ну чего еще ждать от этих нерях-иностранцев! – Он отряхнул припорошенную сажей кепку о колено.

Голова у Мэллори раскалывалась от шума.

– Давайте я куплю выпить! – прокричал он.

– Что? – непонимающе приложил руку к уху Годвин.

Мэллори поднес ко рту кулак с поднятым большим пальцем. Годвин ухмыльнулся. Он крикнул что-то Честертону, получил ответ и вытащил Мэллори из гаража на свет божий.

– Штоки у макаронников ни к черту, – радостно сообщил часовой.

Годвин кивнул, отдал ему свой кожаный передник, накинул неприметный черный сюртук и сменил полосатую кепку на соломенную, с низкой тульей и широкими полями шляпу.

Они вышли за барьер.

– Я могу урвать лишь пару минут, – извинился Годвин, – за ними же глаз да глаз. – Он надел дымчатые очки. – Кое-кто из этих энтузиастов знает меня в лицо, могут увязаться следом… Да ладно, ерунда это все. Рад видеть вас снова, Нед. Добро пожаловать в Англию.

– Я вас надолго не задержу, – успокоил его Мэллори. – Просто хотел перекинуться парой слов наедине. О мальчике, о его успехах.

– О, Том – отличный малый, – отозвался Годвин. – Учится, старается.

– Надеюсь, у него будет все в порядке.

– Я тоже надеюсь, – кивнул Годвин. – Искренне вам сочувствую, Том ведь рассказал мне о вашем отце. Что он тяжело болен и все такое.

– Старый Мэллори, он не уйдет, пока у него есть дочки на выданье, – процитировал Мэллори с густым сассекским акцентом. – Вот что отец всегда нам говорит. Он хочет иметь полную уверенность, что все его девочки благополучно вышли замуж. Упорный старик.

– Думаю, он счастлив иметь такого сына, как вы, – заметил Годвин. – Ну а как вам показался Лондон? Вы приехали воскресным поездом?

– Я еще не был в Лондоне, просидел все время в Льюисе, с семьей. Сел там на утренний поезд до Лезерхеда, а остаток пути прогулялся пешком.

– Пешком из Лезерхеда? Это же миль десять, если не больше!

– Вы что, забыли, как я искал окаменелости? – улыбнулся Мэллори. – Двадцать миль в день, без дорог и тропинок, по вайомингским валунам и осыпям. Меня потянуло вновь побродить по дорогам старой доброй Англии. Я ведь только-только из Торонто, верхом на наших ящиках с загипсованными костями, а вы уже который месяц дома, варитесь во всей этой каше. – Он повел рукой вокруг.

– Да, – кивнул Годвин, – но как вам все-таки эта страна на свежий взгляд, после долгого отсутствия?

– Антиклиналь Лондонского бассейна, – пожал плечами Мэллори. – Палеоценовые и эоценовые меловые отложения, чуть-чуть голоценовой кремнистой глины…

– Все мы – голоценовая кремнистая глина, – рассмеялся Годвин. – Ну вот и пришли, эти ребята продают вполне приличное пойло.

Они спустились по пологому склону к подводе с бочонками, окруженной плотной толпой жаждущих. Хакл-баффа тут, конечно же, не было, и Мэллори купил пару пинт эля.

– Рад, что вы приняли наше приглашение, – сказал Годвин. – Я знаю, что вы, сэр, человек занятой. Все эти ваши знаменитые геологические дискуссии и…

– Не более занятой, чем вы, – возразил Мэллори. – Серьезная конструкторская работа, практичная и полезная. Завидую я вам, честное слово.

– Нет, нет, – настаивал Годвин. – Ваш брат, он считает вас настоящим гением. И мы, все остальные, тоже! У вас, Нед, большое будущее, ваша звезда еще только восходит.

– Да, – кивнул Мэллори, – в Вайоминге нам очень повезло, и наше открытие не осталось незамеченным научной общественностью. Но без вас и вашего самоходного форта эти краснокожие быстренько бы сделали нам типель-тапель.

– Не такие уж они оказались и страшные, глотнули виски и размякли.

– Туземцы высоко чтят британское оружие, – возразил Мэллори. – А разглагольствования о старых костях не производят на них ровно никакого впечатления.

– Ну не скажите, – ответил Годвин, – я преданный сторонник партии, а потому согласен с лордом Бэббиджем: «Теория и практика должны быть едины, как кость и мышцы».

– Это следует обмыть, – подытожил Мэллори. – Прошу вас, позвольте мне, – добавил он, видя, что Годвин лезет в карман. – Я ведь еще не истратил свой бонус за экспедицию.

Годвин с кружкой в руке отвел Мэллори подальше от остальных пьющих. Осторожно оглянувшись, он снял очки и поглядел Мэллори в глаза:

– Нед, вы верите в свою удачу?

Мэллори задумчиво взялся за подбородок:

– Продолжайте.

– Букмекеры расценивают шансы «Зефира» очень низко, ставки – десять к одному.

– Я не игрок, мистер Годвин, – хмыкнул Мэллори. – Дайте мне надежные факты и доказательства, вот тогда я приму решение. Я же не какой-нибудь заполошный дурак, чтобы надеяться на не заработанные в поте лица богатства.

– В Вайоминге вы рисковали – рисковали жизнью.

– Да, но тогда все зависело от моих собственных способностей и способностей моих сотоварищей.

– Вот именно! – воскликнул Годвин. – Я стою в точности на тех же позициях! Если вы никуда не торопитесь, я хотел бы рассказать вам о нашем Братстве паровых механиков. – Он понизил голос. – Глава нашего профсоюза, лорд Скоукрофт… Лорд, а в недобрые старые времена простой Джим Скоукрофт, один из лучших наших агитаторов. Но мало-помалу Джим примирился с радикалами, теперь он богат и уже посидел в парламенте и все такое прочее. Умный мужик, очень умный. Когда я пришел к нему с планами постройки «Зефира», он ответил мне точно так же, как вы сейчас: факты и доказательства. «Мастер первой степени Годвин, – сказал он, – я не могу субсидировать ваш проект из заработанных тяжким трудом взносов нашего братства, если вы не сможете показать мне черным по белому, какую это принесет нам выгоду». Тогда я сказал ему: «Ваша светлость, личные паровые экипажи – предмет роскоши, а их изготовление – одна из самых выгодных отраслей производства в империи. Когда мы выйдем на Эпсом-Даунс и наша машина оставит конкурентов далеко позади, вся аристократия встанет в очередь за знаменитой продукцией паровых механиков». И так оно и будет, Нед.

– Если вы выиграете гонку, – охладил его пыл Мэллори.

Годвин серьезно кивнул:

– Я не даю твердых обещаний. Я – механик; мне ли не знать, как железо может гнуться и ломаться, рваться и ржаветь. Вы тоже знаете это, Нед, ведь сколько раз чинил я у вас на глазах этот проклятый форт, чинил, пока мне не начинало казаться, что еще чуть-чуть – и я сойду с ума… Но я полагаюсь на факты, на цифры. Я знаю перепады давления и мощность двигателя, вращательный момент и диаметр колес. Если не случится какой-нибудь дурацкой поломки, наш маленький «Зефир» промчится мимо соперников, как будто они вкопаны в землю.

– Звучит великолепно. Я рад за вас. – Мэллори отпил из кружки. – Ну а что будет, если поломка все-таки произойдет?

– Тогда, – улыбнулся Годвин, – я проиграю и останусь без гроша за душой. Лорд Скоукрофт был весьма щедр – по своим меркам, – но в таком проекте, как наш, не обойтись без непредвиденных расходов. Я вложил в эту машину все – и бонус за экспедицию от Королевского общества, и даже небольшое наследство, оставленное мне незамужней тетушкой, да будет земля ей пухом.

Мэллори был потрясен.

– Как, абсолютно все?