Повелитель мух

– Я один пошел, – сказал Джек. – Я их отпустил. Мне…

Он рвался передать, что? гнало его выследить, настигнуть, убить.

– Я один пошел. Я думал, я сам…

Снова метнулось в глазах безумие.

– Я думал, я убью.

– Но не убил.

– Думал, убью.

Голос у Ральфа дрожал от подавленного волненья:

– Но ты не убил пока что.

Если б не призвук скрываемой ярости, предложенье могло показаться невинным:

– Ну а насчет шалашей – это ты никак?

– Нам мясо нужно.

– Но его у нас нет. – Враждебность звенела уже открыто.

– Будет! В следующий раз будет! Мне бы только бородку на копье. Мы ранили свинью, а копье не держится. Вот научимся делать бородки…

– Нам нужны шалаши.

И вдруг Джек завопил надсадно:

– Обвиняешь меня, да?

– Нет, просто мы весь день тут потеем. Больше ничего.

Оба покраснели и отвели глаза. Ральф перекатился на живот и стал дергать травинки.

– Если дождь польет, как когда мы высадились, нам еще как шалаши понадобятся. И потом, нам шалаши нужны из-за… ну…

Он запнулся. Оба перебарывали гнев. И Ральф углубился в другую, безопасную тему:

– Сам-то ты не замечал?

Джек опустил копье, сел на корточки.

– А что?

– Ну, боятся они.

Он снова перекатился на спину и посмотрел в свирепое, чумазое лицо Джека.

– Понимаешь – снится им что-то. Я слышал. Ты вот ночью не просыпался?

Джек покачал головой.

– Разговаривают, плачут. Малыши. А то и… будто бы…

– Будто бы плохо на этом острове.

Удивленные тем, что их перебивают, оба подняли глаза на строгое лицо Саймона.

– Будто бы, – сказал Саймон, – зверь… зверь или змей и вправду есть. Помните?

Двое старших вздрогнули от постыдного слова. О змеях уже не упоминалось, не полагалось упоминать.

– Будто бы плохо на этом острове, – отчеканил Ральф. – Да, точно.

Джек сел и вытянул ноги.

– Они чокнутые.

– Да, шизики. А как на разведку ходили – помнишь?

Оба улыбнулись, вспомнив те чары первого дня. Ральф продолжал:

– Так что шалаши нам нужны вместо…

– Дома родного.

– Точно.

Джек подобрал ноги, обхватил переплетенными руками коленки и нахмурился, стараясь разобраться в собственных мыслях.

– А все же в лесу, ну, когда охотишься, не тогда, конечно, когда фрукты рвешь, а вот когда один…

Он осекся, не уверенный, что Ральф серьезно его слушает.

– Ну-ну, говори.

– Когда охотишься, иногда чувствуешь…

И вдруг он покраснел.

– Это так, ерунда, в общем. Просто кажется. Но ты чувствуешь, будто вовсе не ты охотишься, а за тобой охотятся: будто сзади, за тобой, в джунглях все время прячется кто-то.

Снова все трое молчали. Саймон – вдумчиво, Ральф – недоверчиво и почти негодуя. Он сел, выпрямился, почесал грязной пятерней плечо.

– Ну, не знаю.