Переходя от расы к языку, мы сразу сталкиваемся с трудностями. Ни скифы, ни сарматы никогда не испытывали потребности в использовании письменности, и потому в нашем распоряжении нет ни одной связной скифо-сарматской фразы. Ни один из греческих авторов не взял на себя труд составить список скифо-сарматских слов, и это значит, что мы должны оставить всякую надежду восстановить скифо-сарматский язык во всей его полноте.
Тем не менее нам посчастливилось иметь ряд важных намеков, которые помогут нам определить, по крайней мере, языковую группу, к которой относился скифо-сарматский язык. Многие античные авторы определенно указывают на то, что этот язык был очень похож на языки, на которых говорили мидяне, персы и парфяне, иными словами, что скифы и сарматы говорили на языке, который мы теперь называем иранским языком.
Данное утверждение представляется весьма убедительным на основании изучения скифо-сарматских имен собственных – имен людей, богов и названий мест, которые сохранили для нас греческие и римские авторы. Классические писатели были очень небрежны в транскрипции этих имен собственных, и в результате многие оказались настолько искажены, что стали непроизносимыми, но во множестве других случаев эти имена имеют явное сходство с иранскими.
Помимо имен и названий у нас есть другое косвенное доказательство, подкрепляющее утверждение, что древние скифо-сарматские языки имели близкую родственную связь с персидским. Важным фактом в этом отношении является то, что осетины, являющиеся прямыми потомками аланов, до сих пор говорят на очень архаичном варианте иранского языка, сильно отличающемся, но тем не менее имеющем тесное родство с ранним персидским языком. Не менее существенно то, что многочисленные остатки манускриптов, полученных при раскопках в Кашгарии и относящихся к раннему Средневековью, показывают, что обитатели этого региона, которые были по большей части дальними родственниками сарматов, говорили на иранских языках как минимум до IX в. н. э.
При таком большом количестве доказательств мы можем считать определенно установленным, что скифы и сарматы говорили на индоевропейских языках, в частности на языках, принадлежавших к индоарийской (индоиранской) группе. Более того, языки, на которых говорили в Северном Туркестане и окружающих его регионах, были ближе к иранским.
Переходя от лингвистических к культурным связям скифов и сарматов, мы должны прежде всего отметить одну или две замечательные особенности, резко отличающие их от большинства других индоевропейцев. Мы знаем, что с самых ранних времен все индоевропейцы наверняка были знакомы с лошадью, как и с некоторыми другими домашними животными. Но для большинства из индоевропейских народов использование лошади оставалось второстепенной особенностью и не препятствовало культурному развитию живших рядом с ними народов, никак не связанных с лошадьми и с верховой ездой. Так, например, использование домашних животных, включая лошадей, не помешало большинству этих народов развить свое примитивное земледелие до высокого уровня, в результате чего они быстро оставили свой полукочевой образ жизни и стали оседлыми.
В явном контрасте с этой линией развития мы видим, что скифы и сарматы, задержавшиеся на землях, использовавшихся исключительно как пастбища, утрачивали те небогатые навыки земледелия, которыми они когда-то владели, сосредотачивая свое внимание на разведении больших стад домашних животных, и лошадь для них играла еще большую роль. От классических авторов мы знаем, что все скифо-сарматские племена охотились на диких животных и что как минимум некоторые из них были опытными рыболовами. Несмотря на то что эти племена никогда полностью не теряли навыки возделывания земли, их достижения в охоте, рыболовстве и земледелии становились все меньше. При этом очевидно, что в своей экономической жизни скифы и сарматы все в большей степени полагались на разведение домашних животных.
Среди домашних животных самую важную роль играли лошади, овцы и крупный рогатый скот. Нам совершенно ясно, что среди этих животных никогда не было свиней: факт, представляющий огромный интерес, если вспомнить, что у многих индоевропейских народов, обитавших в Европе, свиньи уже имелись в большом количестве. Мы уверены, что скифы использовали собак, но вся их жизнь вращалась вокруг лошади.
Домашние животные, безусловно, служили своим хозяевам постоянным источником пищи. В связи с этим интересно отметить, что помимо поедания говядины и баранины скифы и сарматы ели и конину, и, судя по всему, она считалась большим деликатесом. Однако более важным, чем любое мясо, были молоко и всевозможные молочные продукты.
По-видимому, молоко для еды изредка использовали и другие индоевропейские народы, хотя обычно оно было не столь важным элементом ежедневного рациона. С другой стороны, для скифов и сарматов оно стало (наряду с мясом) основным источником питания. Вероятно, как и другие индоевропейские народы, они употребляли коровье молоко, но очевидно, что самым важным элементом в их домашнем хозяйстве было кобылье молоко.
Более того, мы приходим к выводу, что скифы и сарматы, как и более поздние обитатели Центральнй Азии, не столь часто использовали сырое молоко и что, как и в более поздние времена, его пили в основном дети или больные. Гораздо более существенным, чем употребление сырого молока, было употребление кисломолочных продуктов, которые использовались в огромных количествах и составляли самый важный элемент ежедневного рациона. Кисломолочный продукт из кобыльего молока, который греческие авторы называли «оксигала», ничем не отличается от того, что в наши дни известен под тюркским названием «кумыс», и он до сих пор широко используется по всей Центральной Азии. Другой очень популярной среди древних скифов пищей, которая по-прежнему широко употребляется в Центральной Азии, был своеобразный молодой сыр из кислого кобыльего молока.
Нам известно, что помимо питья оксигалы или кумыса, скифы и сарматы очень любили пить виноградное вино. Виноград не растет на степных землях Туркестана и Южной России, но виноградарством и виноделием занимались греки, а также обитатели Южного Туркестана, так что у скифов и сарматов не возникало трудностей с тем, чтобы получить вино посредством бартерной торговли.
Кумыс готовили и хранили в деревянных емкостях. Для приготовления определенных блюд использовались кухонные котлы из кожи, но в большинстве случаев для готовки использовались медные казаны на ножках. Некоторые из этих древних казанов были обнаружены в последние годы во время раскопок. Нельзя сказать, что скифо-сарматские народы были совершенно незнакомы с керамикой, но из-за своей кочевой жизни они мало обращали внимания на предметы из керамики и их изготовление, предпочитая, по мере возможности, более прочные изделия. Например, чаши для питья обычно делались из рога, однако мы знаем, что для церемониальных нужд употреблялись чаши для питья, сделанные из черепов убитых врагов. Классические авторы не упоминают емкостей из кожи, но весьма вероятно, что скифы, как и современные кочевники Центральной Азии, часто пользовались такими предметами.
Несмотря на то что скифы и сарматы могли обеспечить себе достаточно дерева для изготовления сосудов, у них были большие трудности с тем, чтобы раздобыть его в достаточном количестве, чтобы использовать как топливо, поскольку они жили на открытых степных землях, где росло мало деревьев и кустарников. Геродот пишет, что скифы использовали в качестве топлива высушенные кости, но эта информация, безусловно, ложна, поскольку кости не горят, какими бы сухими они ни были. По всей вероятности, для обогрева и приготовления пищи древние скифы и сарматы, как и современные жители Центральной Азии, активно использовали сухие навозные лепешки.
Одной из самых важных особенностей культурной жизни скифо-сарматов был тот факт, что все эти племена использовали лошадей в основном для езды верхом, а не как тягловую силу. На первый взгляд в этом нет ничего примечательного, но только до тех пор, пока не вспомнишь парадоксальный факт, что практически во всем остальном Древнем мире лошадь сначала стали использовать как тягловую силу и лишь потом как средство передвижения верхом. Когда мы изучаем древнюю историю Китая, Индии, Месопотамии и Египта, то видим, что многие века после одомашнивания лошади езда верхом была либо неизвестна, либо играла крайне незначительную роль. Основным же способом использования лошади являлось перемещение тяжелых боевых колесниц. Даже среди тех индоевропейских народов, которые стали основателями культуры использования лошадей, искусство выездки ассоциировалось не с верховой ездой, а с управлением колесницей, запряженной лошадьми. Так греки гомеровских времен были хорошо знакомы с лошадью, но, по-видимому, использовали это животное практически только для езды на колесницах. До нас дошли сведения, что в VII в. до н. э. на Олимпийских играх проводились соревнования по скачкам верхом, но и тогда и многие века после этого гораздо большей популярностью у греков пользовались гонки на колесницах. Примерно в то же время (VII в. до н. э.) мы впервые слышим о конных воинах, но в греческой армии конница еще долгое время оставалась небольшим и относительно несущественным родом войск. И только во времена Александра Великого конница стала важным элементом эллинского способа ведения войны.
В Риме верховая езда, похоже, была известна с очень ранних времен, и ордена «всадников» являются подтверждением этого факта. От классических авторов мы знаем, что в римской армии конница составляла хорошо известный род войск. Однако важно помнить, что с точки зрения численности и значимости она сильно уступала пехоте. Начиная с периода гражданских войн конница состояла в основном из иностранных союзников, но даже тогда численность конницы была строго ограничена. Типичный легион состоял из трех сотен всадников и шести тысяч пехотинцев. Подобно грекам, римляне предпочитали верховой езде езду на колесницах.
Древние германские и славянские племена использовали лошадь меньше. Достаточно активно ее использовали, главным образом, кельты, для которых конница была обычной составной частью армии. Но даже среди кельтских племен существовала заметная разница между теми кельтами, которые обитали на Британских островах, и теми, что обитали в континентальной Европе. Первые, как и большинство других индоевропейцев, зависели в бою в основном от боевых колесниц. И только кельты из Центральной Европы были отмечены как конные воины. Мы знаем, что еще в очень ранние времена кельты имели контакты со скифами, поэтому есть все основания полагать, что восточные кельты во многом переняли верховую езду от скифов.
Даже в самой Центральной Азии верховая езда наверняка получила распространение позже, чем использование повозок и колесниц. Ранние индийцы – ближайшие родственники иранцев, которые одно время обитали в Северном Туркестане, – больше использовали колесницы, чем езду верхом. Из этого факта можно сделать вывод, что искусство верховой езды получило развитие после ухода индийской ветви арийцев из этого региона.
Когда мы пытаемся восстановить древнюю историю цивилизации, выясняется, что уже в самый ранний период народы Месопотамии изобрели колесо и вскоре после этого – колесницу. Имея еще весьма скудные знания о лошади, они запрягали в эти колесницы либо быков, либо ослов. Вероятно, тот факт, что быки гораздо лучше приспособлены для перевозки, чем для верховой езды, стал причиной того, что первое повсеместно предшествовало второму.
Однако только спустя много веков, когда индоевропейцы распространились по многим частям мира, те из них, которые продолжали жить в Центральной Азии, а именно скифы и сарматы, овладели блистательным и оригинальным навыком езды верхом на тех животных, которых так долго использовали как тягло. Учитывая это важное изменение, а также многочисленные результаты, к которым оно привело, нам следует считать скифов и сарматов не просто индоевропейцами, но и создателями новой важнейшей субкультуры.
За освоением верховой езды последовал целый ряд важных изобретений, в особенности касающихся конской сбруи; и неудивительно, что элементы этой сбруи, одни из которых были утилитарными, другие чисто декоративными, как, например, металлические украшения упряжи, являлись важной частью всех скифских и сарматских захоронений. Использование уздечки датируется самыми ранними временами, когда на лошадях еще не ездили верхом, но с развитием верховой езды потребовалось изобрести седло. Интересно отметить, что в то время как седло в каком-то виде, скорее всего, было известно и скифам и сарматам, у нас есть основания считать, что стремена имелись только у сарматов. Это показывает, что в Северном Туркестане – истинной родине лошади и верховой езды – непрерывное развитие и совершенствование упряжи продолжалось и после того, как скифы ушли оттуда в свой новый дом на юге России.
Но еще более важным, чем изобретение конской упряжи, было то влияние, которое привычка ездить верхом оказала на одежду. Самым интересным изменением костюма, произошедшим в результате этого влияния, стало изобретение штанов – единственного вида одежды, позволяющего свободно использовать ноги, сидя верхом на лошади.
Примечательно, что ни в Новом Свете, ни в Австралии до появления «белого человека» штаны были совершенно неизвестны. Точно так же они были неизвестны примитивным культурам Африки к югу от Сахары.
Даже в Китае, который теперь так знаменит своей культурой ношения штанов благодаря тому, что их носят даже женщины, мы видим, что одежды древних времен представляли собой свободные платья. Только в начале III в. до н. э. китайцы впервые познакомились с использованием штанов, но настоящую популярность штаны приобрели у них только к VII в. н. э. Непосредственно из исторических источников известно, что появление штанов в Китае напрямую связано с культурным влиянием Центральной Азии.
В Индии мы видим похожую картину. Благодаря тому, что ранние индоевропейцы, вторгшиеся в Индию, гораздо чаще использовали повозки, чем езду верхом, древние индийцы не носили штанов, и даже в наши дни брюки не являются элементом истинно индийской культуры. Только индийские мусульмане, наследники иранской и центральноазиатской традиции, носят брюки достаточно активно. Дальше на запад мы видим, что штаны были неизвестны древним шумерам, вавилонянам и ассирийцам из Месопотамии. Современные арабы-бедуины не носят их до сих пор. С учетом всего сказанного выше неудивительно, что штаны были неизвестны египтянам и обитателям Северной Африки, однако немного удивляет то, что их никогда не носили ни греки, ни римляне. Древние германцы и, насколько нам известно, древние славяне тоже использовали вместо штанов юбки или кожаные балахоны. Фактически единственными европейцами, в каком-то виде носившими штаны, были кельты.
Здесь снова необходимо отличать кельтов Британских островов от континентальных кельтов. Первые продолжали использовать килт, являвшийся продолжением древнего доисторического и доиндогерманского европейского костюма. В то же время вторых отличали по их штанам, которые они называли словом bracca, в котором мы улавливаем случайное сходство с современным словом «бриджи». Римский термин Galla Braccata – «галлы, носящие штаны» – указывает на широкое распространение штанов среди континентальных кельтов. Нет сомнения, что именно у кельтов германцы в конце концов научились носить штаны.
В связи с этой давней привычкой кельтов к штанам весьма любопытно, что среди людей, живущих на Британских островах, юбки носят именно те мужчины, которые говорят на кельтском языке. С учетом этого географического различия в костюме среди ранних кельтов, можно не сомневаться в том, что континентальные кельты начали носить штаны только после долгого контакта со скифами.
Теперь, когда мы упомянули штаны, было бы хорошо разобраться с еще одной особенностью скифского костюма. Мы знаем, что и скифы, и сарматы использовали кожаные сапоги, в отличие от сандалий, которые носили в большинстве центров древней цивилизации, и весьма вероятно, что использование кожаных туфель и сапог, как и штанов, начавшись в Центральной Азии, медленно распространилось на другие части мира. Верхнюю часть тела они укрывали плащом или балахоном, державшимся за счет двух пуговиц и ремня на поясе. Этот плащ был очень свободным, но имел плотно прилегающие рукава. Нередко на этот плащ были нашиты золотые или бронзовые пластины, составлявшие некий орнамент. Голову закрывала шапка. У многих племен шапки были остроконечными или зауженными сверху.
Интересный вопрос возникает, когда мы пытаемся определить материалы, из которых делались все эти предметы одежды. В нескольких древних захоронениях в Центральной Азии археологи обнаружили некоторое количество тканых предметов одежды, сделанных из шерсти, однако классические авторы уверяют нас, что скифы были незнакомы с ткачеством, поэтому ткани, найденные в этих захоронениях, скорее всего, имели греческое происхождение.
Настоящий скифо-сарматский костюм был сделан из кожи и меха, раскроенного и сшитого вместе, чтобы придать им нужную форму. В обычных случаях кожу для этих костюмов делали из разнообразных грызунов, которые в изобилии водились в степных землях.
В дополнение к обычной одежде скифам и сарматам очень нравилось украшать себя такими предметами, как кольца, браслеты, кольца на шею или крученые металлические ожерелья. Серьги они тоже носили, хотя, похоже, у древних скифов, как и у многих современных мужчин, обитателей Центральной Азии, был обычай носить серьгу только в одном ухе. В большинстве мест эти украшения выполнялись из золота и создавались руками местных ремесленников. Те, кто не мог себе позволить золотые украшения, использовали бусы, либо самодельные из глины, либо сделанные из камня или стекла и привезенные из района Средиземного моря.
Чтобы любоваться всей этой красотой, скифы (или это были только скифские женщины?) использовали очень искусно сделанные бронзовые зеркала, хотя многим из них, как ни странно, нравились металлические зеркала, найденные в ранних китайских гробницах.
В связи с одеждой нужно сказать несколько слов относительно защитных доспехов, которые носили скифы и сарматы во время войны. Эти доспехи состояли в основном из щитов и нагрудников. Часто они пользовались еще и шлемами. В ранние времена все эти предметы изготавливались из кожи, но в более поздние времена кожаные доспехи стали укреплять нашитыми на них чешуйками из других материалов, превращая их, таким образом, в то, что известно под названием «чешуйчатая броня». Классические авторы сообщают нам, что эти чешуйки были сделаны из рога или конского копыта, однако археологические исследования показали, что часто для изготовления чешуйчатых доспехов использовались кость, бронза или железо. Чешуйки располагались как оперение и пришивались к кожаной или тканевой основе. В более поздние времена подобные доспехи стали делать и для лошадей.
Стоит заметить, что сарматы были снабжены чешуйчатыми доспехами лучше, чем скифы. Это факт хорошо согласуется с теорией, согласно которой чешуйчатые доспехи появились либо в Южном Туркестане, либо на Иранском нагорье и распространились в Северный Туркестан уже после того, как скифы ушли из этого региона, чтобы найти себе пристанище в Южной России.
Переходя от оборонительного к наступательному оружию, мы обнаруживаем, что и скифы, и сарматы были хорошо вооружены всеми известными в то время видами оружия. Например, мы знаем, что они использовали боевые топоры, копья и мечи. Скифский меч был коротким, немногим больше кинжала. В то же время у сарматов меч был намного длиннее. Однако во всех других отношениях оружие этих двух народов отличалось мало. Изредка использовались аркан и праща, но в реальных военных действиях ни один из этих видов оружия не играл существенной роли.
Совсем иначе обстояло дело с луком и стрелами. Фактически лук и стрелы можно считать самым важным оружием, использовавшимся обитателями Северного Туркестана и Южной России. Некоторые из сарматов, похоже, использовали лук меньше, чем скифы, но даже среди сарматов лук оставался неизменной и очень важной частью военного снаряжения.
Несмотря на небольшой размер, эти луки отличались большой силой, поскольку были по большей части составными, а не простыми. Наконечники стрел делались из кости, камня, бронзы или железа. Некоторые сарматские племена, по-видимому, мазали наконечники стрел ядом, но эта практика была далеко не повсеместной. Для облегчения переноски стрел использовался колчан, совмещенный с сумкой для лука, который греки называли gorytus. Достаточно большое количество этих предметов, искусно украшенных, было найдено в различных скифских курганах. Обычно скифы и сарматы стреляли из лука, сидя верхом на лошади, что вызывало большое удивление у соседних народов, которые часто называли скифов «конными лучниками».
Именно благодаря скифам лук и стрелы сделались популярным оружием нападения у различных народов Европы и Азии. Конечно, лук очень древнее оружие, использование которого до периода Нового времени было обнаружено во многих частях света. Учитывая этот факт, довольно странно, что так много великих военных держав древних времен использовали его достаточно мало. Большинство диких племен как Северной, так и Южной Америки мастерски владели луком и стрелами, однако великие империи, возникшие в Перу и в Мексике, предпочитали совсем другие виды оружия.
То же самое можно сказать и о Старом Свете. Многие варварские народы Европы и Азии использовали лук, но огромные массы солдат Древнего Китая пользовались другим оружием. Лук, безусловно, был хорошо знаком грекам и римлянам. Фактически в армиях обоих народов существовали специальные воины-лучники, но главным оружием оставались копья или метательные копья и мечи. Среди германских народов лук использовался мало. В древние времена лук был ходовым оружием в Египте, Вавилоне и Ассирии.
В отличие от ситуации древних времен в Средние века мы видим, что и в Китае, и в Европе лук снова приобретает огромное значение в военных операциях. Существуют веские основания полагать, что восстановление популярности лука и стрел в значительной степени произошло благодаря влиянию Центральной Азии если и не самих скифов, то, по меньшей мере, более поздних обитателей этого региона, во многом унаследовавших скифские традиции. Существует одно любопытное отличие в способах ведения войны, использовавшихся древними скифами и средневековыми европейцами. Скифы были одновременно и кавалеристами, и лучниками, тогда как европейцы – либо лучниками, либо кавалеристами. В Европе, как мы знаем, луком и стрелами в большинстве случаев пользовались крестьяне-йомены, которые сражались пешими, тогда как конные рыцари предпочитали использовать копья и мечи. В этом отношении европейские рыцари были похожи на те сарматские племена, которые, несмотря на хорошее знакомство с луком, склонялись преимущественно к использованию копья и меча.
Говоря о таких сарматских племенах, великий римский историк Тацит пишет: «На заре появления конницы они были… непобедимы. Их оружием были длинные копья и огромного размера мечи, которые им приходилось держать обеими руками. Военачальники носили доспехи, сделанные из железных пластин или твердых шкур животных, непробиваемые для врага, но доставлявшие такие неудобства самому воину, что тот, кто падал в бою, уже не мог снова подняться». Это описание сарматов первых веков н. э. кажется почти полностью совпадающим с описанием европейских рыцарей Средних веков.
Обращаясь к архитектуре скифо-сарматских домов, мы видим, что она представляет собой одну из характерных черт их культуры. Будучи преимущественно кочевниками, не привязанными к городам, селениям или даже определенному месту обитания, скифы и сарматы не использовали ни кирпич, ни блоки, высушенные на солнце, характерные для архитектуры Ирана и Китая, ни дерево, характерное для Европы. Они пользовались палатками (шатрами) из войлока. К сожалению, ни один из классических авторов не оставил нам адекватного описания скифских или сарматских жилищ, поэтому есть некоторые сомнения в отношении их точной формы. Но весьма вероятно, что скифо-сарматские шатры были прямыми предками сборно-разборных жилищ, известных в наши дни под названием «юрты» или «кибитки», которые до сих пор являются стандартными домами кочевых обитателей Центральной Азии.
Юрта совсем не похожа на конический «вигвам» – жилище, которое можно найти в Сибири (под названием «чум») и у многих североамериканских индейцев. Совсем не похожа она и на двускатные квадратные палатки, которыми пользуются тибетцы и арабы. Юрта имеет цилиндрическую форму и по виду больше всего напоминает маленькую газовую цистерну. Ее конструкция состоит из деревянного сетчатого каркаса с количеством ячеек от шести до десяти, который можно раздвинуть или сдвинуть вместе, чтобы сложить. Сверху каркас накрывает крыша из легких стропил, соединяющихся в центре круга.
В современной юрте, как и в ее прототипе, древнем скифском жилище, деревянный решетчатый каркас накрывают войлоком. Как указывал Лауфер, искусство изготовления войлока, вероятнее всего, является еще одной культурной особенностью, распространившейся из Центральной Азии. Ее не было в Америке до Колумба. В Африке она тоже отсутствовала. Даже в Египте, где разводили овец и из их шерсти производили ткани, войлок никогда не делали. Войлок был знаком грекам и римлянам, жившим с одной стороны от степей Евразии, и китайцам, обитавшим с другой. Но ни на Западе, ни на Востоке изготовление войлока, по-видимому, не велось в каких-либо существенных количествах. На самом деле среди китайцев, хотя они были хорошо знакомы с разведением овец, войлок никогда не применялся как материал для одежды. С другой стороны, в Центральной Азии (в степях Евразии) со времен скифов и до наших дней изготовление войлока всегда играло важную роль в местной культуре. По этой причине мы можем сделать вывод, что искусство изготовления войлока первоначально возникло у скифов и сарматов.
Конечно, для скифов и сарматов, как для степных жителей, было крайне важно иметь жилища, которые можно легко перемещать. Современные обитатели Центральной Азии достигают этой цели за счет использования юрт, сконструированных таким образом, чтобы их было легко разбирать и собирать. Деревянный сетчатый каркас и войлочное покрытие в сложенном виде занимают совсем мало места, и их можно без особого труда перевозить на спине лошади.
Вы ознакомились с фрагментом книги.
Приобретайте полный текст книги у нашего партнера: