Мешок

– Считаете ли вы, что обман клиентов, уплативших за своё время, честное дело?

– Это меня не касается, сенатор, – ответил Зиблинг, преодолевая нараставшее в нём раздражение. – Я просто слежу за выполнением законов. Вопрос о честности я предоставляю разрешать вам. Полагаю, что в этом отношении вы безукоризненны.

Среди присутствующих прокатился смех, и сенатор Хорриган вспыхнул. Его не любили даже члены его партии, и среди смеявшихся были некоторые из его лучших политических друзей. Он решил оставить это направление допроса, оказавшееся таким неприятным.

– Правда ли, мистер Зиблинг, что вы часто не допускали клиентов, предъявлявших вам расписки в уплате необходимой суммы?

– Это так, сэр. Но…

– Вы признаёте это?

– Дело здесь вовсе не в том, признаю я это или нет, сенатор. Я только хочу сказать…

– Это не важно, что вы хотите сказать. Важно то, что вы уже сказали. Вы обманывали людей, уплативших деньги!

– Это не правда, сэр. Им давалось время позже. Причиной моего отказа было то, что оплаченное ими время уже заранее было зарезервировано управлением вооружённых сил. Когда возникает вопрос о том, кому идти первому, частному клиенту или представителю правительства, я никогда не беру ответственность на себя. Я всегда консультируюсь с правительственным советником.

– Таким образом, вы отказались выносить своё собственное решение?

– Моя обязанность, сенатор, состоит в том, чтобы следить за благосостоянием Мешка. Я не касаюсь политических вопросов. За три дня до того, как я покинул астероид, у нас был момент свободного времени – один из клиентов, уже уплативший деньги, задержался из-за аварии – и тогда я, чтобы не терять времени, задал Мешку вопрос…

– И вы, конечно, использовали это время в своих собственных интересах?

– Нет, сэр. Я спросил Мешок о наиболее эффективном режиме его работы. Из осторожности – я знал, что моему слову могут и не поверить, – я произвёл звукозапись. Если желаете, сенатор, я могу продемонстрировать здесь эту звукозапись.

Сенатор Хорриган хрюкнул и махнул рукой.

– Продолжайте.

– Мешок ответил, что ему требуется два часа полного отдыха из каждых двадцати плюс добавочный час на то, что он называет «развлечением». Под этим он подразумевает беседу с кем-нибудь, кто будет задавать, как он выражается, разумные вопросы и не будет торопить с ответами.

– И вы предлагаете, чтобы правительство тратило три часа из каждых двадцати – сто восемьдесят миллионов наличными?!

– Восемнадцать миллионов, – прошептал секретарь.

– Это время тратится не зря. Любая попытка переутомить Мешок приведёт его к преждевременной гибели.

– Это вы так полагаете?

– Нет, сэр, это сказал Мешок.

Тут сенатор Хорриган пустился в разговоры о необходимости разоблачения преступных планов, и Зиблинга освободили от дальнейшего допроса. Были вызваны другие свидетели, но в конце концов сенатская комиссия так и не смогла прийти к сколько-нибудь определённому решению, и было внесено предложение привлечь к расследованию сам Мешок.

* * *

Поскольку Мешок не мог явиться в Сенат, Сенату, естественно, пришлось явиться к Мешку. Комитет Семи не мог скрыть некоторого беспокойства, когда корабль затормозил и протянул причальные крючья к поверхности астероида. Каждому из членов комитета уже приходилось путешествовать в пространстве, но раньше пунктами назначения были цивилизованные центры, и сенаторам, по-видимому, не улыбалась перспектива высадки на этой лишённой воздуха и света скалистой глыбе.

Представители телевизионных компаний были тут как тут – у них было больше опыта пребывания на пустынных территориях. Они высадились и установили свои аппараты ещё до того, как сенаторы сделали первые робкие шаги из безопасных кабин корабля.

Зиблинг отметил с усмешкой, что в этой несколько пугающей обстановке, вдали от родины, сенаторы были гораздо менее самоуверенны. Ему предстояло играть роль доброжелательного экскурсовода, и он с удовольствием принялся за это дело.

– Видите ли, джентльмены, – сказал он почтительно, – по совету Мешка было решено обезопасить его от возможной угрозы со стороны метеоритов. Именно метеориты уничтожили целиком эту странную расу, и только по счастливой случайности последний её представитель избег этой участи до наших дней. Поэтому мы построили непробиваемый купол-укрытие, и теперь Мешок живёт под его защитой. Клиенты консультируются с ним, используя телевизионную и телефонную связь, что почти так же удобно, как и личная беседа.

Сенатор Хорриган поспешил вцепиться в самый значительный пункт этого сообщения.

– Вы имеете в виду, что Мешок находится в безопасности, и мы подставлены под удары метеоритов?

– Разумеется, сенатор. Мешок – единственный во всей нашей звёздной системе, а сенаторов – много. Их всегда можно заменить путём выборов.

В своём шлеме сенатор позеленел от злости.

– Я думаю, это оскорбление – считать, что правительство не заботится о безопасности и здоровье своих служащих.

– Я тоже так думаю. Я живу здесь круглый год, – и Зиблинг добавил мягко: – Не желают ли, джентльмены, взглянуть на Мешок?

Джентльмены уставились на телевизионный экран и увидели Мешок, который покоился на своём сиденье перед ними, похожий на дерюжный мешок с картофелем. Казалось странным, почему он остаётся в вертикальном положении и не валится на бок. Тем не менее, некоторое время сенаторы не могли сдержать чувство благоговейного ужаса, охватившего их. Даже сенатор Хорриган молчал.

Впрочем, это скоро прошло, и он заявил:

– Сэр, мы – официальная следственная комиссия Сената, и мы прибыли сюда, чтобы задать вам несколько вопросов.

Мешок не обнаружил никаких признаков желания ответить, и сенатор Хорриган, откашлявшись, продолжал:

– Правда ли, сэр, что вы требуете два часа полного отдыха из каждых двадцати часов и один час на развлечения или, я, пожалуй, выражусь более точно – на успокоение?

– Это правда.

Хорриган ждал продолжения, но Мешок не в пример сенаторам не стал вдаваться в подробности. Один из членов комитета спросил:

– Где же вы найдёте индивидуума, способного вести разумную беседу со столь мудрым существом, как вы?

– Здесь, – ответил Мешок.

– Необходимо задавать конкретные вопросы, сенатор, – заметил Зиблинг. – Мешок обычно не говорит о том, о чём его не спрашивают специально.

Сенатор Хорриган поспешно сказал:

– Я полагаю, сэр, что когда вы говорите о подыскании интеллекта, достойного беседы с вами, вы имеете в виду одного из членов нашего комитета, и я уверен, что из всех моих коллег нет ни одного, кому можно было бы отказать в этом. Но все мы не можем растрачивать наше время, необходимое для выполнения множества других обязанностей, и я хотел бы спросить вас, сэр, кто из нас, по вашему мнению, в особенности располагает мудростью, требуемой для этой огромной задачи?

– Никто, – сказал Мешок.

Сенатор Хорриган был смущён. Другой сенатор покраснел и спросил:

– Тогда кто же?

– Зиблинг.

Хорриган забыл о своём благоговении перед Мешком и вскричал: