Миссис Крэддок. Покоритель Африки

– Боюсь, ради этого я не могу отменить встречу.

– Тогда можно мне с тобой?

– Это еще зачем? – удивился Эдвард.

– Хочу быть рядом. Мне ужасно плохо от того, что мы всегда порознь.

– Ничего не всегда, – возразил Крэддок. – Черт побери, по-моему, мы не расстаемся ни на минуту!

– Значит, ты не скучаешь по мне так сильно, как я по тебе, – тихо проговорила Берта, опустив глаза.

– На улице льет как из ведра! Ты насквозь промокнешь.

– Какая разница? Зато я буду с тобой.

– В таком случае поехали.

– Тебя не волнует, поеду я или нет! Тебе это безразлично!

– Я считаю, очень глупо с твоей стороны выходить под дождь. Уверяю тебя, я сам ни за что бы не поехал, если б мог.

– Тогда поезжай.

Берта с трудом сдержала злые слова, готовые сорваться с языка.

– Будет гораздо лучше, если ты подождешь меня дома, – бодро сказал Крэддок. – Я вернусь к ужину. Ну, пока!

Эдвард мог выразить свою мысль иначе. Например, что будет счастлив, если Берта составит ему компанию, или что встреча может катиться к чертям, а он остается с любимой женой. Вместо этого он просто ушел, весело насвистывая. Ему было все равно. Щеки Берты запылали от унижения.

– Он меня не любит, – потерянно произнесла она и вдруг разрыдалась – впервые после свадьбы, впервые после смерти отца. Собственные слезы заставили ее устыдиться. Она попыталась их унять, но не сумела и продолжала горько плакать.

Слова Эдварда показались ей невероятно жестокими. Как у него только язык повернулся!

– Этого следовало ожидать, – вслух сказала Берта. – Он меня не любит.

Она разозлилась на мужа, припомнив все маленькие проявления холодности, которые так ранили ее сердце. Нередко Эдвард почти отталкивал ее, когда она хотела приласкать его, а он в тот момент был занят чем-то другим; часто никак не отвечал на ее страстные заверения в вечной любви. Неужели Эдвард не понимает, что его поведение задевает Берту? Она говорит, как сильно обожает ненаглядного Эдди, а того интересует, не закончился ли завод у часов!

Пока Берта размышляла о своем несчастье, незаметно прошло два часа. Услышав за окном стук колес, она удивилась. Первым ее желанием было побежать в прихожую и встретить Эдварда, однако она сдержала свой порыв. Берта очень сердилась на мужа.

Крэддок вошел и, крикнув с порога, что должен переодеться в сухое, отправился наверх. Разумеется, он и внимания не обратил, что в первый раз за все время супружества Берта не встретила его у дверей, – он вообще ни на что не обращал внимания!

Эдвард вошел в гостиную. На свежем воздухе его лицо раскраснелось.

– Ей-богу, хорошо, что ты со мной не поехала. Дождь сыплет стеной! Ужин готов? Я просто умираю от голода.

Он способен думать об ужине, в то время как Берта ждет от него смиренного раскаяния, робких оправданий и мольбы о прощении! Эдвард был весел, как обычно, и совершенно не подозревал, что жена довела себя рыданиями почти до истерики.

– Ну что, купил своих овец? – негодующе вопросила она.

Ей страстно хотелось, чтобы Эдвард заметил ее расстройство, и тогда она упрекнула бы его в грехах, но муж оставался слеп.

– Нет, – бодро ответил он. – Я бы не дал и пятерки за все стадо.

– С таким же успехом ты мог остаться дома, как я просила, – едко заметила Берта.

– Что касается дел – вполне, – согласился Крэддок. – Хотя поездка по свежему воздуху не помешала. – Этот человек в любой ситуации умел видеть хорошее.

Берта взяла книгу и принялась читать.

– А где газета? – спросил Крэддок. – Я сегодня еще не читал передовицу.

– Понятия не имею, – надулась Берта.

Они просидели в гостиной до ужина. Эдвард методично просматривал статьи в «Стандард», Берта переворачивала страницы книги и старалась вникнуть в содержание, однако все ее мысли сосредоточивались вокруг обиды. Ужин супруги провели почти в полном молчании. Эдвард не отличался разговорчивостью, беседы, как правило, заводила Берта. Крэддок лишь упомянул, что скоро появится молодой картофель и что по дороге он встретил доктора Рамзи. Берта отвечала односложно.

– Ты какая-то тихая, – чуть позже отметил Крэддок. – Что случилось?

– Ничего.

– Разболелась голова?

– Нет.

Больше вопросов он не задавал, успокоившись тем, что молчаливость Берты вызвана естественными причинами. По-видимому, Крэддок не замечал в состоянии жены ничего необычного. Берта сдерживалась до последнего, но в итоге ее все-таки прорвало.

– Какое тебе дело до того, болит у меня голова или нет! – крикнула она в ответ на реплику часовой давности. Ее восклицание содержало в себе не вопрос, но горький упрек.

Крэддок удивленно посмотрел на нее.

– Что стряслось?

Берта бросила на мужа взгляд, полный боли, и отвернулась, раздраженно махнув рукой. Крэддок приблизился к ней и обнял за талию. Теперь в ее глазах стояли слезы, она судорожно всхлипнула.

– О, Эдди, приласкай меня, – пролепетала Берта, вдруг обмякнув.

– Ну, расскажи скорее, в чем дело.

Эдвард привлек Берту к себе и поцеловал в губы. Это прикосновение погасило обиду, бушующую в ее сердце вот уже целый час. Молодая женщина вновь разрыдалась.

– Не злись на меня, Эдди, – задыхаясь от слез, проговорила Берта. Оказалось, что это она оправдывается и просит прощения. – Я вела себя ужасно. Прости, я ничего не могла с собой поделать. Ты ведь не сердишься?

– Да за что же? – недоумевал Крэддок.

– Сегодня днем мне стало очень обидно, потому что я решила, будто не нужна тебе. Ты должен меня любить, Эдди, иначе я не смогу жить.

– Глупенькая, – засмеялся он.

Берта вытерла слезы и улыбнулась. Получив прощение, она совершенно утешилась и теперь чувствовала себя счастливой втройне.