Сотворение Святого. Тогда и теперь

Он взял меня за руку, и я увидел, что женщина и ее кавалеры смотрят на нас.

– Самая очаровательная женщина Форли, – шепнул он мне на ухо.

– Позвольте мне расширить круг ваших воздыхателей, донна Джулия. – После этих слов мы с Маттео поклонились. – Мессир Филиппо Брандолини, как и я, профессиональный солдат.

Передо мной предстала грациозная, миниатюрная женщина в парчовом платье, с маленьким личиком, на котором выделялись огромные карие глаза, излучавшие нежность и ласку. Личико обрамляли роскошные красновато-каштановые волосы, на губах играла пленительная улыбка.

– Мы спрашивали Маттео о нанесенных ему ранах, – заговорила она, обворожительно улыбаясь мне. – Он говорит нам, что все они в области сердца.

– В этом случае, – ответил я, – здесь он оказался на поле боя, более опасном, чем любое из тех, на которых мы побывали во время войны.

– Какой войны? – спросил мужчина, стоявший рядом с Джулией. – Ныне мы живем в такое счастливое время, когда на территории нашей страны идет с десяток различных войн.

– Я служил под началом герцога Калабрии, – ответил я.

– В таком случае ваши битвы были бескровные.

– Мы пришли, увидели и обратили врага в бегство, – вставил Маттео.

– И теперь, воспользовавшись преимуществами мирной жизни, вы приехали, чтобы будоражить сердца Форли, – вновь улыбнулась мне донна Джулия.

– Кто знает, может, ваши мечи окажутся здесь очень кстати! – вырвалось у какого-то молодого человека.

– Помолчи, Никколо! – бросил другой.

Возникла напряженная пауза, по ходу которой мы с Маттео удивленно переглянулись, а потом все мужчины вдруг заговорили одновременно, так что понять, кто что сказал, не представлялось возможным. Маттео и я откланялись, покинули донну Джулию и направились к Кеччо, стоявшему среди группы мужчин.

– Вы успели отдохнуть? – спросил Кеччо.

– Ты путешествовал, Маттео? – спросил один из гостей.

– Да, вчера проскакали шестьдесят миль, – ответил Маттео.

– Шестьдесят миль на одной лошади – у вас, должно быть, хорошие скакуны и богатое воображение, – прокомментировал уродливый, с землистым цветом лица господин, которого я возненавидел с первого взгляда.

– Такое случается крайне редко, и мы хотели скорее добраться домой.

– Вы не могли бы ехать быстрее, если бы бежали с поля боя, – добавил незнакомец.

Я подумал, что он сознательно нарывается на скандал, но промолчал. Маттео не стал придерживаться этого золотого правила.

– Вы говорите, как человек, имеющий в этом немалый опыт. – Юноша обаятельно улыбнулся.

Я заметил, как Кеччо нахмурился, а на лицах остальных появился интерес.

– Я это сказал лишь потому, – мужчина пожал плечами, – что герцог Калабрии знаменит отступательной тактикой.

– Возможно, вы не слишком сведущи в тактике, – насмешливо произнес я.

Он повернулся и посмотрел на меня, как бы говоря: «А кто ты, черт побери, такой?» Пренебрежительно оглядел с головы до ног, и я почувствовал, что вот-вот потеряю терпение.

– Мой дорогой молодой человек, судя по всему, я уже воевал, когда вы сражались разве что с нянькой в детской.

– Вы превосходите меня как в учтивости, так и в годах, мессир, – ответил я. – Но я смею предположить, что человек может сражаться всю жизнь, однако и в ее конце смыслить в войне не больше, чем в начале.

– Все зависит от интеллектуального уровня, – вставил Маттео.

– Именно об этом я и толкую, – кивнул я.

– И что это, черт побери, значит? – сердито бросил мужчина.

– Полагаю, ничего не значит, Эрколе, – вмешался Кеччо и деланно рассмеялся.

– Думаю, он может ответить сам, – фыркнул неприятный господин. Краска залила лицо Кеччо, но он промолчал.

– Мой дорогой господин, вы должны принять во внимание мое желание отвечать.

– Дерзкий мальчишка!

Я положил руку на рукоятку меча, но Кеччо схватил меня за запястье. Я разом пришел в себя.

– Прошу меня извинить, мессир Кеччо. – И я повернулся к Эрколе: – Вы вольны оскорблять меня здесь. Этим вы демонстрируете собственные манеры! Знаешь, Маттео, ты не говорил мне, что у тебя есть такие обаятельные соотечественники.

– Не суди нас строго, Филиппо, – ответил мой друг, – ибо Форли не несет ответственности за такое чудовище.

– Я родом не из Форли, слава Богу! Ни граф, ни я. – Господин пренебрежительно огляделся. – Мы благодарим Господа всякий раз, когда заходит такой разговор. Я гражданин Кастелло.

Маттео уже собирался взорваться, но я заговорил первым:

– Я тоже гражданин Кастелло, и позвольте сообщить вам, что я нахожу вас чрезвычайно кичливым и приношу свои извинения присутствующим за то, что мой соотечественник забыл об уважении, которое должно проявлять к жителям города, оказывающим гостеприимство.

– Вы из Кастелло! Так кто же вы?

– Меня зовут Филиппо Брандолини.

– Я знаю вашу семью. Я Эрколе Пьячентини.

– Не могу ответить вам тем же. Никогда не слышал о вашей семье.

Стоявшие вокруг мужчины засмеялись.

– Моя семья ничем не хуже вашей, мессир.

– Знаете, я не знаком со средним классом Кастелло, но у меня нет сомнений, что ваша семья очень достойная.

Я обратил внимание, что слушателям очень нравились мои реплики, из чего сделал вывод, что мессира Эрколе Пьячентини в Форли не жалуют, но Кеччо выглядел озабоченным.

– Наглый мальчишка! – взвился мужчина. – Как ты смеешь так говорить со мной! Я дам тебе пинка.