Миссис Крэддок

– Чепуха! – заключила мисс Лей.

– Я считал, что вы более остальных станете возражать против этого брака, – высказался доктор Рамзи.

– Они не будут счастливы! – воскликнула мисс Гловер.

– Почему же нет? – возразила мисс Лей. – В Италии я знавала одну даму, леди Юстицию Шоу, которая вышла замуж за своего лакея. Благородная леди дала ему свою фамилию, и они пили как сапожники. Супруги прожили сорок лет в полной любви и согласии, а когда однажды он допился до смерти, бедная леди Юстиция так горевала, что первый же приступ белой горячки унес ее жизнь. Очень трогательная история.

– Думаю, что вы вряд ли мечтали бы о подобной судьбе для своей единственной племянницы, мисс Лей, – промолвила мисс Гловер, которая восприняла все всерьез.

– У меня есть еще одна племянница, – ответила мисс Лей. – У моей сестры, которая вышла замуж за сэра Джеймса Корта, трое детей.

– Полагаю, вам более не стоит беспокоиться, – вмешался доктор Рамзи, – поскольку я имею основания утверждать, что помолвка Берты и молодого Крэддока расстроена.

– Что? – воскликнула мисс Лей. – Я вам не верю!

– В самом деле? – одновременно с ней пискнула мисс Гловер. – О, какое облегчение!

Доктор Рамзи, сияя от удовольствия, потер руки.

– Я должен был это сделать, – произнес он. – Ну, что вы теперь скажете, мисс Лей?

Замешательство мисс Лей доставляло ему явную радость, и это ее разозлило.

– Что я могу сказать, пока вы не объяснились? – пожала она плечами.

– Крэддок пришел ко мне вчера вечером – помните, он сам просил меня о встрече? – и я выложил ему все напрямик. Я сказал, что этот брак невозможен, что в Блэкстебле и Линхэме его будут называть охотником за приданым. Я просил его подумать о Берте. Крэддок – порядочный, честный парень, я всегда это говорил. Я убедил его, что он поступает неправильно, и под конец он пообещал разорвать помолвку.

– Крэддок не сдержит подобное обещание, – заявила мисс Лей.

– Еще как сдержит! – крикнул доктор. – Я знаю его с малых лет, он скорее умрет, чем нарушит слово.

– Бедняга, – сокрушенно промолвила мисс Гловер. – Должно быть, он ужасно страдал.

– Он держался как мужчина.

Мисс Лей поджала губы так, что они превратились в одну тонкую ниточку.

– И когда же Крэддок намеревается выполнить ваше нелепое указание, доктор Рамзи? – спросила она.

– Он сказал, что сегодня приглашен к вам на ленч и воспользуется этим случаем, чтобы просить Берту освободить его от клятвы.

– Идиот! – пробормотала мисс Лей вполне отчетливо.

– А я считаю, что мистер Крэддок повел себя весьма благородно, – сказала мисс Гловер, – и я обязательно скажу ему об этом.

– Я имела в виду не мистера Крэддока, – процедила мисс Лей, – а доктора Рамзи.

Мисс Гловер бросила взгляд на почтенного доктора, ожидая увидеть его реакцию на грубость, но в эту секунду дверь отворилась и в гостиную вошла Берта. Мисс Лей мгновенно уловила ее настроение. Берта явно не впала в отчаяние, слез не было и следа, но щеки раскраснелись ярче обычного, а губы были плотно поджаты. Тетушка без слов поняла, что племянница не на шутку рассержена. Тем не менее Берта моментально стерла с лица гневное выражение и поздоровалась с гостями, сияя приветливой улыбкой.

– Мисс Гловер, как мило, что вы к нам зашли! Как поживаете, доктор Рамзи? Кстати, вынуждена вас попросить впредь не вмешиваться в мои личные дела.

– Голубушка, – встряла мисс Гловер, – это ради вашего же блага.

Берта посмотрела на сестру викария, и ее щеки запылали еще сильнее.

– А, вижу, вы обсуждали эту тему. Прелестно! Эдвард просил меня расторгнуть помолвку.

Доктор Рамзи удовлетворенно кивнул.

– Но я отказала!

Доктор подскочил на стуле, а мисс Гловер, заломив руки, ахнула.

Это был один из тех редких случаев в жизни, когда мисс Лей позволила себе в открытую расхохотаться. Берта уже просто светилась от счастья.

– Он притворился, что хочет разорвать наши отношения, но я и слушать не стала этот вздор.

– То есть, когда мистер Крэддок попросил тебя дать ему свободу, ты ответила отказом? – изумился доктор.

– Вы вправду надеялись, что я позволю вам разрушить мое счастье? – презрительно проговорила Берта. – Мне стало известно о ваших происках, доктор Рамзи. Бедный мальчик, он счел, что честь не велит ему воспользоваться моей неопытностью. Я повторила Эдварду то, что повторяла миллион раз: я его люблю и не могу жить без него. Стыдитесь, доктор Рамзи! На что вы рассчитывали, вставая между мной и Эдвардом?

Последние слова Берта произнесла с большим жаром и теперь тяжело дышала. Доктор Рамзи оторопел, а мисс Гловер, которая подумала, что такие речи не к лицу молодой девушке, опустила глаза. Мисс Лей следила за всеми троими цепким взглядом.

– Вы на самом деле думаете, что мистер Крэддок в вас влюблен? – наконец произнесла мисс Гловер. – По-моему, если бы это было правдой, он не отказался бы от вас так легко.

Мисс Лей улыбнулась: ей показалось забавным, что это ангельски-кроткое создание выступило со столь коварным, поистине макиавеллиевским предположением.

– Эдвард предложил расстаться как раз потому, что дорожит мной, – с гордостью ответила Берта. – И за этот поступок я люблю его в тысячу раз сильней.

– Положительно, у меня уже нет никакого терпения! – воскликнул доктор Рамзи, не в силах дольше сдерживаться. – Он женится на тебе из-за денег!

Берта издала короткий смешок. Стоя у камина, она повернулась к зеркалу и посмотрела на свои руки, покоящиеся на краешке каминной полки: узкие, изящные, с тонкими пальчиками и ногтями нежнейшего розового оттенка – самые восхитительные руки в мире, созданные для ласк. Зная их красоту, Берта не носила колец. Она подняла взор и оглядела свое отражение. Сперва ее взгляд задержался на темно-карих глазах, в которых то теплился, то ярко вспыхивал огонь любви; затем двинулся дальше, к аккуратным розовым ушам, похожим на раковины. Глядя на них, возникало ощущение, что нет более благодатного материала для кисти художника, нежели человеческое тело. Волосы были тоже темными, невероятно густыми – Берта с трудом укладывала их в прическу – и волнистыми. Эти волосы хотелось потрогать, запустить в них руки, почувствовать их восхитительную шелковистую мягкость. Берта поправила выбившуюся прядь – пусть говорят что угодно, но волосы у нее великолепные.

Берта и сама удивлялась своей смуглости: оливковая кожа заставляла вспомнить юг с его обжигающими страстями. Цветом лица – необычайно чистым и прозрачным – Берта напоминала женщин Умбрии. Один портретист как-то сказал ей, что в цвете ее кожи присутствуют все краски солнечного заката – те, что видны по краям, где великолепие заходящего светила сливается с небом. Кожа на лице Берты отливала сотней мягких оттенков – кремовых и молочно-белых, мерцала бледной желтизной, какую можно видеть в самой сердцевине розы, и тончайшим намеком на зелень молодой листвы, и при этом словно бы светилась изнутри жемчужным сиянием.

Берта посмотрела на свои полные алые губы, чувственные и влекущие; любой испытал бы томление только при мысли о том, как, должно быть, сладки поцелуи этих уст. Молодая женщина улыбнулась своему отражению и увидела ровные блестящие зубы. Критический осмотр собственных черт заставил щеки Берты порозоветь, и румянец еще сильнее оттенил великолепную белизну лица. Она медленно обернулась и поймала на себе три внимательных взгляда.

– По-вашему, мужчина не может влюбиться в меня из-за меня самой? Славное же у вас мнение обо мне, любезный доктор.

Мисс Лей сочла, что со стороны Берты весьма дерзко таким образом игнорировать мнение двух дам, причем незамужних, однако не высказала этого вслух. Тетушка перевела глаза с точеной мраморной шеи племянницы на столь же прекрасные руки и стройную фигуру.

– Милая, ты просто красавица, – с улыбкой произнесла она.

Доктор Рамзи окончательно вышел из себя.

– Боже, мисс Лей, неужели вы ничего не можете сделать, чтобы предотвратить это безумие?

– Дорогой доктор, у меня достаточно забот с устройством собственной жизни, не заставляйте меня лезть еще и в чужую.