Вот идет цивилизация

– Не исключено. В любом случае имеет место какая-то форма трансформации солнечной энергии. Но ботаническая природа дома никак не объясняет всех сложных и разнообразных процессов, которые в нем происходят. К примеру, он манипулирует металлами, которых нет или очень мало в этом регионе, что наводит на мысль о субатомной перестройке материи. Эстер, нужно взять образцы этого… существа. Будь хорошей девочкой, сбегай к вертолету и принеси мою сумку. Справишься сама? Мне хотелось бы побродить тут, посмотреть что к чему.

– Образцы? – неуверенно переспросил Пол Маркус, когда Эстер направилась к двери. – Это живое существо, знаешь ли.

– Ну, мы просто возьмем маленький кусочек из… из какого-нибудь не имеющего жизненно важное значение места. Все равно как соскрести немного кожи с руки человека. Скажи-ка, – доктор стукнул кулаком по столу, – у тебя, как у первооткрывателя, есть какая-то теория, хотя бы самая приблизительная?

Маркус откинулся в кресле.

– Если на то пошло, это даже чуть больше, чем теория. Помнишь, на Четырнадцатой шахте внезапно появилась большая рудная жила после того, как долгое время шла только мелочь? Отсюда до Четырнадцатой шахты ближе всего. Адлер, главный геолог, тогда еще высказал предположение, что шахту когда-то уже разрабатывали – около шести тысяч лет назад. Либо это, либо ледниковый сдвиг, других объяснений Адлер не видел. Но поскольку доказательства ледникового сдвига в этой местности отсутствуют, а предположение о доисторических урановых разработках носит и вовсе гипотетический характер, он сказал, что остается лишь развести руками. Думаю, этот дом и есть недостающее доказательство тех самых древних разработок. Я почти уверен, что на всем пути отсюда до шахты мы встретим радиоактивную руду.

– Для тебя все складывается совсем неплохо, если это так. – Кунц встал и перешел на кухню. Пол последовал за ним. – Именно на этом месте стоит твой дом.

– Ну, наша археология шесть тысяч лет назад еще лежала в пеленках, и уран никого на Земле тогда не интересовал. Остается предположить, что шахту разрабатывали инопланетяне – с одной из планет Солнечной системы или откуда-то еще. Может, здесь у них была заправочная станция для кораблей, а может, это было место приземления на тот случай, если требовался непредвиденный ремонт или дозаправка.

– А дом?

– В доме они жили, пока разрабатывали шахту, а когда ушли, то оставили его здесь. Люди ведь тоже покинут свои дома, когда уйдут из Литл-Ферми. Он оставался здесь, все время ожидая чего-то, – скажем, телепатического сигнала от тех, кто захотел бы здесь поселиться. Эта мысль могла послужить своего рода спусковым крючком для того, чтобы он начал функционировать…

Отчаянный крик Эстер заставил их выскочить наружу.

– Я только что сломала второй скальпель об этот иридий, притворяющийся хрупкой плотью. У меня определенно есть подозрение, Пол, что я не смогу отколупнуть от него ни кусочка без твоего разрешения. Пожалуйста, скажи своему дому, что ничего страшного с ним не произойдет, что я просто хочу отрезать от него крошечный кусочек.

– Да… Так и есть, ничего страшного, – смущенно сказал Пол и добавил, обращаясь к Эстер: – Смотри только, долго его не мучай.

Оставив девушку брать образцы – длинные, тонкие срезы со стены в угловой части дома, – они спустились по лестнице в подвал. Коннор Кунц все время оглядывался по сторонам, надеясь обнаружить что-то, подтверждающее теорию биологического происхождения дома, но находил лишь цементную побелку.

– Предположим, его функция… – заговорил он наконец. – Его функция – служить! Мой дорогой друг, как тебе кажется, этот дом имеет пол?

– Пол? – Маркус даже подскочил, так поразила его эта мысль. – В смысле, может ли он размножаться, порождая множество маленьких бунгало?

– Ох, не в репродуктивном смысле, вовсе не в репродуктивном! – Доктор шутливо ткнул в бок своего коллегу и начал подниматься по ступенькам. – Я имею в виду пол в эмоциональном, психологическом смысле. Как женщина хочет стать женой мужчины, как мужчина ищет женщину, для которой сможет стать подходящим мужем, – точно так же и этот дом желает стать домашним очагом для живого существа, которое будет и нуждаться в нем, и владеть им. Осуществляя себя в таком качестве, он становится способен на добровольные поступки – демонстрацию привязанности в тех формах, которые естественны для существа, которому он служит. Мало-помалу он также может теоретически стать удачливым посредником в разногласиях, возникающих при устройстве семейной жизни в двадцатом столетии, с которыми вы с Эстер свыклись, воспринимая их как беспорядочное скопище случайностей. Этакая ненавязчивая любовь и одаренное богатым воображением служение.

– Он такой, да. Если бы только у Эс не было привычки цапать меня за нервы… Хм-м. Ты заметил, как хорошо она сегодня выглядит?

– Конечно. Дом подрегулировал ее личность для увеличения общей суммы твоего счастья.

– Что? Эс изменилась? Ты с ума сошел, Коннор!

– Наоборот, мой мальчик. Уверяю тебя, в Литл-Ферми и всю дорогу сюда она спорила со мной, как никогда. Потом она увидела тебя и внезапно обрела черты традиционной женственности – при этом ни на йоту не утратив присущей ей тонкости восприятия. Когда кто-то вроде Эстер Сакариан, начисто отвергающий позицию «Ты, как всегда, прав, мой господин», приобретает ее столь мгновенно, это невозможно без посторонней помощи. В данном случае без помощи твоего дома.

Пол Маркус уперся костяшками пальцев в твердую, надежную субстанцию стены подвала.

– Дом изменил Эс ради моего личного удобства? Не знаю, нравится ли мне это. Эс должна быть Эс, хороша она или плоха. Кроме того, ему может взбрести в голову изменить и меня.

В глазах умудренного жизнью дока вспыхнули беспощадные огоньки.

– Не знаю, как он воздействует на психику – может, какое-то излучение высшего порядка на интеллектуальном уровне? – но позволь задать тебе вот какой вопрос: разве ты не был бы счастлив с милой, готовой прислушаться к твоим желаниям копией мисс Сакариан? И более того, что плохого будет в том, если дом изменит и твою собственную натуру?

Пол пожал плечами.

– Я счастлив, что в Эс наконец-то проснулось нечто женственное. А вот что касается всего остального… По-моему, дом может воздействовать только на что-то вроде формы мебели или вкуса пищи. И никто не в состоянии убедить меня в обратном. Все это звучит настолько дико, что я даже обсуждать не хочу такое предположение.

Коннор Кунц разразился громким смехом и выразительно хлопнул себя по бедрам.

– Прекрасно! И конечно, ты даже представить себе не можешь, какое желание заставило дом породить в тебе такое состояние разума. Он учится служить тебе все лучше и лучше! Доктору Дюфейлу это наверняка понравится!

– Давай внесем в этот вопрос ясность. Я не настроен способствовать расширению познаний наших биологов за счет своего удивительного дома и его возможностей, каковы бы они ни были. Могу я убедить тебя помалкивать?

Кунц посмотрел на Пола со всей серьезностью.

– Ну, конечно! Вот так, с ходу, мне приходят в голову, по крайней мере, две веские причины, почему не следует обсуждать твой дом ни с кем, кроме тебя самого и Эстер. – Он задумался. – Нет, существует шесть или семь причин, чтобы даже не заикаться о нем Дюфейлу или другим биологам. Да что там! Буквально десятки очень уважительных причин.

Пол проводил Коннора Кунца и Эстер к вертолету, пообещав, что на следующее утро снова приступит к своим обязанностям.

– Но, начиная с этого времени, ночевать я собираюсь здесь.

– Не слишком усердствуй, – предостерегла его Эстер. – И не расстраивайся из-за Каролины.

– Не беспокойся, – он кивнул в сторону взволнованно подрагивающего дома. – Хочу научить его паре вещей. Вроде того, чтобы не подглядывал, когда я не один. Эс, скажи, ты не хотела бы поселиться тут со мной? На твою долю придется столько же заботы и любви, сколько и на мою.

Она засмеялась.

– Мы втроем… проведем вместе прекрасную жизнь. Это будет совершенный брак. Нам не понадобятся никакие слуги – только ты, я и дом. Может, уборщица раз или два в неделю для видимости. Если и в самом деле возникнет бум, все начнут покупать участки, и у нас появятся соседи.

– Ну, насчет соседей можешь не беспокоиться, – хвастливо заметил Пол, заметив, что Коннор Кунц внезапно побледнел больше обычного. – Мы разбогатеем, как только выяснится, что рудная жила проходит по нашей территории. Когда Литл-Ферми начнет снабжать топливом все американские континенты, мы прикупим в пригороде еще земли. И подумай о том, какие научные изыскания мы с тобой сможем сделать в области физики и бактериологии, Эс! Учитывая, что дом в состоянии снабдить нас любым оборудованием, какое только поддается воображению!

– Вы будете очень счастливы, – отрывисто бросил Кунц. – Дом сделает все, чтобы вы были счастливы, даже если для этого ему придется убить вас… я имею в виду ваши эго. – Он повернулся к Эстер. – Помнишь, ты вчера сказала, что Пол должен сильно измениться, чтобы ты согласилась выйти за него замуж? Он что, в самом деле изменился или это дом изменил тебя?

– Я так сказала? Ну, Пол не совсем… Однако дом…

– А как насчет странного ощущения, которым, по твоим собственным словам, ты обязана дому? – продолжал доктор. – Как будто что-то разомкнуло некоторые связи у тебя в мозгу и заменило их новыми? Неужели ты не понимаешь, что эти новые связи имеют отношение к Полу и это дом установил их?

Пол обнял девушку и сердито посмотрел на Кунца.

– Мне не нравится эта идея, даже если она в какой-то степени соответствует реальности. – Его лицо прояснилось. – Но эта степень достаточно мала, чтобы рассматривать твою идею как реальную. А ты что скажешь, Эс?

Она, казалось, пребывала в смятении, таком сильном, что от нее чуть не сыпались искры.

– Не… Не знаю. Да, пожалуй. Хотя «реально» – неподходящее слово! Ну, я никогда не слышала о чем-то столь всецело… Все, что твой дом хочет, – это служить тебе. Он милый и совершенно безобидный.

– Это не так! – Док тяжело запрыгал, словно угодившая в сеть куропатка. – Согласен, он стремится психологически подрегулировать вас ровно в той степени, чтобы это помогло разрешению ваших серьезных внутренних конфликтов. Но не забывайте, этот дом – определенно чуждая нам форма жизни. Скорее всего, когда-то он полностью находился под контролем созданий, несравненно превосходящих нас по уровню своего развития. Думаю, определенная опасность существует уже сейчас, когда он в точности исполняет твои желания, Пол; но стоит ему почувствовать себя свободным от твоих ментальных поводьев…

– Хватит об этом, Коннор! – прервал его молодой человек. – Я уже говорил, что не могу согласиться с таким ходом рассуждений, а ты опять за свое. Это просто некрасиво с твоей стороны. Согласна со мной, дорогая?

– И к тому же нелогично, – улыбнулась она.

Доку Коннору Кунцу оставалось одно – просто стоять и думать про себя свои горькие думы.

За их спинами дом жизнерадостно заиграл свадебную мелодию из «Лоэнгрина».