Непристойные предложения

Он ждал развязки.

Он был настолько уверен в себе, что совершенно не боялся.

И глаза его не излучали ничего, кроме снисходительной симпатии.

Поэтому Рабд, не сходя с места, убил из бластера уродливое, мерзкое, ужасное плоскоглазое существо. Поднял свою невесту любящими щупальцами. И отправился домой как герой-триумфатор.

ПОСЛЕСЛОВИЕ

Через два дня после Рождества 1954 года женщина, с которой я жил и на которой хотел жениться, приготовила для меня превосходный ужин с разнообразными острыми приправами. Два часа спустя меня увезли в больницу с кровоточащей язвой. У меня как писателя без трудового договора не было какого-либо медицинского полиса; пришлось полностью опорожнить мой и без того небольшой счет в банке, чтобы ко мне отнеслись чуть лучше, чем к бездомному, взятому с улицы.

Весть быстро разнеслась по сообществу писателей-фантастов Нью-Йорка, однако по какой-то причине всем рассказывали, что я поступил в больницу Сент-Винсента на регулярный осмотр. В результате научные фантасты приходили тем вечером в мою палату со всякими смешными подарками и солеными шуточками, лишь на месте узнавая о моем гораздо более серьезном состоянии. Например, пришли Гарри и Джоан Гаррисон, держа в руках по лилии, и с ужасом узнали, что доктора обсуждают вопрос, следует ли идти на опасное незамедлительное хирургическое вмешательство.

После совещания доктора решили отложить операцию, если за ночь кровотечение не усилится. Затем один за другим люди, толпившиеся вокруг моей кровати, стали расходиться, извиняясь за свое несерьезное появление. Последней, кто ушел, была та женщина, с которой я планировал провести остаток своей жизни. Она наклонилась ко мне, почти прижав к моему уху свой теплый влажный рот.

Сейчас я уже точно знаю: когда писатель вспоминает событие, произошедшее пятьдесят лет назад, нельзя ждать от него дословной передачи каждого эпизода. Поэтому я прошу читателей помнить две важных вещи. Первое – большую часть моей жизни на этой планете меня сопровождало и благословение, и проклятие – я помнил практически все, вплоть до мельчайших деталей. А второе – она так донесла до меня свою мысль, что ее слова глубоко врезались мне в память.

– Дорогой, – сказала она с невероятной теплотой и влажным придыханием в голосе. – Это правда, что у тебя совершенно не осталось денег?

– Еще бы! – ответил я ей. – Мой брат Морт полностью очистил мой банковский счет, чтобы меня приняли сюда. Я не знаю, как оплачивать съемное жилье в следующем месяце. Что уж говорить о счете хирурга, если вдруг они решатся на операцию.

– Так я и думала, – все еще тепло и влажно выдохнула она. – Теперь, любовь моя, внимательно послушай меня. Ты оказался на самом дне – физически, психологически и финансово. Мне здесь больше нечего ловить. Поэтому я ухожу. Прощай, дорогой.

Я наклонил голову и с трудом повернулся, чтобы посмотреть на нее.

– Эй, – сказал я, – ты, наверное, шутишь?

– Ах, не будь таким эгоистом, – сказала она, стоя у двери. – Попытайся взглянуть на все моими глазами. Прощай!

Затем она подняла правую руку и дважды мне помахала, закрыла за собой дверь и ушла.

Я сел в кровати. Я долго и упорно смотрел на закрытую дверь. Затем снял трубку и позвонил Горацию Голду, редактору «Гэлэкси» (Galaxy). (Гораций страдал агорафобией и редактировал журнал прямо в своей квартире, располагавшейся в Питер-Купер-Виллидж.)

Гораций уже слышал, что со мной произошло.

– Послушай, – сказал он, – все говорят, что у тебя трудности и совершенно нет денег. Завтра я выпишу чек на пятьсот долларов. Можешь попросить кого-нибудь забрать этот чек около одиннадцати утра. Я только хочу… Я хочу, чтобы ты написал короткую новеллу на десять тысяч слов, которая должна быть очень и очень смешной. Хорошо?

– Спасибо, Гораций, – ответил я. – Так я и сделаю. Если выживу.

– Конечно, – согласился он. – Если выживешь. Но не забудь. Повесть должна быть очень и очень смешной.

Я повесил трубку, проглотил огромную пилюлю и взял в руки планшет с бумагой, который мой брат Мортон и его жена Шила принесли и положили на прикроватный столик. О чем же писать? Я знал, что журнал «Гэлэкси» был любим ценителями фантастики за то, что не публиковал дешевку, как другие издания, обложки которых пестрели пучеглазыми монстрами, а внутри были рассказы об ужасных тварях, сочащихся слизью. Кроме того, мне в то время очень нравились два ранних рассказа Алфреда Ван Вогта[10 - Канадский фантаст (1912–2000).]. «Черный разрушитель» и «Этюд в алых тонах». В моей голове вертелась мысль о легкой незлобной пародии на социологический образ инопланетян, которые присутствовали в обоих рассказах.

Пришла медсестра, измерила температуру, сказала, чтобы я отдыхал, пожелала спокойной ночи и ушла.

Я взял в руки карандаш. Моля Бога, чтобы не началось кровотечение, я начал писать от руки то, что стало затем «Плоскоглазым монстром». «Ну ладно, – думал я, когда писал, – что же именно покажется Горацию очень и очень смешным»?

Написано в 1954 году, опубликовано в 1955-м

Дезертир

10 ноября 2039 года…

Отчет Верховному командованию Земли № 18?673 за 24 часа на 09.00 понедельника по столичному времени:

«…вследствие чего Пятый Спутник осуществил стратегическое перемещение всех перехватчиков. Операция была проведена с минимальными потерями.

Единственный представляющий интерес инцидент за отчетный период – капитуляция одного солдата противника, который является первым юпитерианцем, захваченным нашими силами живым. Его взяли в плен при защите от вражеского налета Кочабамбы, Боливия. Во время предпринятой врагом безуспешной попытки овладеть жизненно важной металлургической областью четверо юпитерианцев было убито, после чего пятый сложил оружие и взмолился о пощаде. Захваченный нашими силами юпитерианец заявил, что является дезертиром, и попросил препроводить его…»

По дороге в пещеру офицер военной полиции кратко проинформировал Мардена, чего ему ожидать. Но несмотря на это, при первом же взгляде, брошенном на огромный резервуар, в котором плавал пришелец, Марден почувствовал, как на него наваливается былой ужас, и слабо застонал. Существо имело по меньшей мере шестьдесят футов в длину, сорок в ширину и два человеческих роста в высоту. Из чего бы там ни состояла его оболочка, по бокам она серебрилась толстым слоем льда.

Потоки холодного воздуха, пронизывающие сырую вонь метана, щекотали нос и покалывали мочки ушей. «В конце концов, температура тела у этих тварей, – подумал Марден, – где-то в пределах минус двухсот по Фаренгейту!»

Ему уже доводилось испытывать этот леденящий холод…

При воспоминании об этом он резко вздрогнул и наглухо застегнул подбитый мехом комбинезон, который ему выдали у входа.

– Наверное, непросто было доставить сюда эту тварь. – Его поразила небрежность собственного тона, но она же и ободрила его.

– О, этим занимались инженерные войска спецназначения, – откликнулся лейтенант военной полиции – девушка-китаянка. – Все заняло меньше пяти часов с момента их прибытия. – Она надула мягкие коралловые губки, глядя на седеющую голову Мардена. – Самым сложным было найти подходящую камеру поблизости для такого пленника. И эта пещера показалась идеальным местом.

Марден взглянул на выступ, высившийся у них над головой. Через каждые десять футов стояли группы из трех вооруженных солдат, в любой момент готовых применить ядерные орудия или разрывные ракеты. Молоденькие офицеры с серьезными выражениями лиц переходили от группы к группе, сжимая в потных руках крошечные позвякивающие пистолеты. «Как эти мальчики легко ко всему приспосабливаются!» – со злостью подумал Марден.

Выступ огибал три стены пещеры, а с четвертой стороны, откуда вошел Марден, стояли пять вкопанных стальных «Цезарей» с нетерпеливо задранными стволами. Складки каменного рифленого потолка были выложены орнаментом из изящных длинных бомб, удерживаемых зажимами, которые должны были одновременно разжаться, как только палец известного полковника нажмет известную зеленую кнопку…

– Стоит нашему другу в резервуаре сделать одно неверное движение, – пробормотал Марден, – и половина Южной Америки взлетит на воздух.

Девушка попробовала было рассмеяться, но тут же одумалась и приняла серьезный вид.

– Простите, майор Марден, но мне это не нравится. Мне не нравится, когда о них говорят «друг». Даже в шутку. Эти плоские черви уничтожили полтора миллиона людей и среди них триста тысяч китайцев!

– А первые пятьдесят человек были моими родственниками и соседями, – раздраженно напомнил ей Марден. – Если, конечно, вы помните то время, когда произошла Марсианская бойня.

Она обиженно сглотнула и уже была готова извиниться, когда Марден с негодующим видом прошествовал мимо нее к выступавшему мостику. Он терпеть не мог людей, не способных к осознанной ненависти, которые нуждались в стимуляции своих чувств при помощи особых символов и прочих дурацких выдумок. Сколько раз он видел пожилых людей в форме войск самообороны, которые при упоминании противника с Юпитера производили ритуальное телодвижение, символизирующее растаптывание червяка!

Он взглянул вниз, где огромное полотно живой материи осуществляло какие-то неведомые функции жизнедеятельности своего организма.

– Хотел бы я посмотреть, как вы поднимете ногу и раздавите это! – заметил он изумленной девушке, оставшейся стоять позади. «Черт бы побрал этих поборников простоты! – подумал он про себя. – Им бы недельку попрыгать на допросах у юпитерианцев, стали бы как шелковые! Глядишь, может, и задумались бы, как безумно сложна эта вселенная!»

Это напомнило ему о цели его присутствия здесь, заставив додуматься, и белый серповидный шрам на его лбу изрезали ниточки морщин, беспощадно свидетельствующие о том, как действительно безумно сложна была эта вселенная…

Он так погрузился в свои размышления, что, прежде чем подняться на наспех сколоченную площадку, вынужден был глубоко вздохнуть и, расслабившись, обтереть вспотевшие руки о комбинезон.

Отделившись от группы военных, навстречу Мардену двинулся его непосредственный начальник полковник Лиу.

– Рад видеть вас, Марден, – поспешно и с облегчением произнес он. – Теперь слушайте меня. Здесь у нас командующий ракетными войсками собственной персоной – вы его знаете. Так что, когда будете беседовать с ним, встаньте по стойке смирно и побольше боевитости, когда будете приветствовать его. Понимаете, что я имею в виду? Покажите ему, что мы в разведке не уступаем… Марден, вы меня слушаете? Это очень важно.

Марден с трудом отвел взгляд от прозрачной корочки льда, покрывавшей резервуар.