Пресс-центр

Рокочущий бас продолжал выдавать бесстрастную информацию:

– Оперативные данные о Леопольдо Грацио: весьма скромен во время публичных выступлений, порочен до определенной меры, к гомосексуализму, группенсексу не склонен, имеет двух любовниц: Мадлен Роша в Париже, рю Тильзит, семь, и Анжелику Фор, Бад-Годесберг-Лисем, Колленхоф, два; по прежним итальянским законам не имел права на развод, платит жене Анжелике фон Варецки, с которой не живет уже двенадцать лет, сорок пять тысяч долларов на содержание, к азартным играм непристрастен, упрям в достижении цели, внутренне одинок, ценит ласку, к попытке подвести к нему нашего агента Муар отнесся подозрительно, в прошлом поддерживал деловые связи с представителями марсельской и палермской мафии через некоего Гастона, предположительно Яна Гломбу, проживавшего в Мюнхене; его дилерами на бирже Цюриха являются Хуан Бланко и Бенджамин Уфер, сам он никогда в зале бирж не появляется, во время кризисных ситуаций, как правило, находится на борту своего самолета, откуда держит постоянную связь с дилерами; из концернов США в связях с ним зафиксирована группа Моргана, однако попытка использования его в интересах концерна успехом не увенчалась; можно полагать, что он относится к числу финансистов «новой волны», которые полагают разумным развитие связей не только с представителями националистических режимов, выступающих с критикой нашей политики, но и с социалистическими странами, поскольку это, по словам гамбургской журналистки Мари Кровс, взявшей интервью у Грацио, «угодно европейской тенденции, а она весьма условно делима на “западную” и “восточную”, да и то чаще всего в идеологической сфере; что же касается экономики, то Европа не может не быть единым организмом…».

– Хватит, – сказал Дигон, – это самое важное. Что известно о его контактах с Кремлем?

Вэлш снова закурил, вместо него пророкотал низкий бас:

– Зафиксирован факт переговоров фирмы «Петролеум индастри» с Внешторгбанком России по поводу совместного проекта; работа экспертов продолжается, Грацио имеет одиннадцать процентов акций «Петролеум».

– Пусть он теперь не слушает нас, – сказал Дигон Вач-шу, – поблагодарите его, и пусть отключится…

– Это автомат, – усмехнулся Вэлш, – робот, он не умеет реагировать на слово «благодарю», глядишь, ответит бранью… Что касается подслушивания, то гарантировать ничего не могу, мы находимся в оперативном центре, здесь каждое слово фиксируется, как в кабине реактивного бомбардировщика…

– Хорошо, тогда ответьте мне под вашу поганую запись: как долго вы намерены терпеть этого самого полковника Санчеса? Если нет, то существует ли у вас замена ему и опасно ли для моих и ваших интересов в пограничных с Гаривасом странах возможное развитие ситуации, сумей Леопольдо Грацио закрепить там свои позиции?

– Существует девять вариантов, разработанных… – зарокотал было бас, но Вэлш живо нажал на одну из кнопок, и на втором экране, вмонтированном в стену, тревожно зажглись два слова: «Но ансвэр!» – «Не отвечать!»

– У нас есть кое-какие соображения, мистер Дигон, нас не может не тревожить политика полковника Санчеса, хотя пока нет реальных доказательств его связей с Кремлем или Кастро… Пожалуй, мы готовы будем помочь вам информацией, если вы решите поставить на здравомыслящие элементы в Гаривасе… В первую очередь я имею в виду майора Лопеса, министра обороны… Я солидарен с Карлом Марксом – лишь уповая на решение экономических проблем, мы сможем добиться угодных нам политических корректив…

– По поводу этого самого министра Лопеса тоже будет «Не отвечать!»? Или какими-то сведениями об этом парне вы можете поделиться?

– Мы им очень дорожим, мистер Дигон, поэтому я готов дать вам лишь строго дозированную информацию. Если вы решитесь на прямой контакт с Лопесом и он пойдет на этот контакт, я открою вам то, что пока должно оставаться тайной Штатов.

– Спасибо, мистер Вэлш, я тронут вашей откровенностью, мне хотелось бы увидеться с вами после того, как я обговорю мои планы с майором Лопесом, не возражаете?

– Мои коллеги заинтересованы в этом не меньше вас, мистер Дигон, несмотря на то что это не затрагивает их финансовых интересов…

Дигон усмехнулся.

– А вы покупайте акции моей дочерней фирмы «Континента фуд индастри», именно она станет играть на понижение стоимости акций какао-бобов Гариваса… Тогда вы – в случае удачи предприятия – на вложенный доллар получите не меньше пяти. Спасибо за то, что нашли для старика время…

Глава 25

14.10.83 (17 часов 04 минуты)

Корреспондент провинциальной «Стар» Фрэнк По прилетел в Шёнёф в девять вечера, взял такси возле маленького аэропорта и попросил шофера отвезти его в Европейский пресс-центр.

Там он сразу же пошел в бар, надеясь увидеть кого-либо из знакомых; сейчас здесь шумели, пили, спорили, рассказывали анекдоты; это были в основном европейцы; один лишь американец – Фрэнк определил его по клетчатому пиджаку, узеньким брюкам и тяжелым черным полуботинкам (никто так не традиционен в фасоне одежды и обуви, как американцы, которым за пятьдесят) – сидел за стойкой и, быстро пролистывая страницы пресс-бюллетеней, пил лимонный сок птичьими, очень маленькими, жадными глотками.

К нему он и подошел.

– Я Фрэнк По из «Стар», можно, я сяду рядом?

– Я «сэр Все» из ниоткуда, – ответил американец. – Здесь не принято спрашивать разрешения, если свободно, садитесь, и все тут…

– Меня пригнали сюда, потому что коллега из Гамбурга, кажется, Мари Кровс, имеет какую-то информацию по делу шлепнувшегося миллионера из Палермо. Вы ее не видели?

– Видел. Она скоро вернется, куда-то уехала… Мечется все время, пытается опубликовать свои разоблачения, воюет против нашего агрессивного империализма, а беднягу никто не печатает… Как это все смешно, – вздохнул «сэр Все», – суета сует и всяческая суета… Вот, глядите, – он подвинул Фрэнку несколько страниц, – я передал в бюллетень пресс-центра свою подборку самой важной информации о том, что сотрясает сегодня мир. Однако и у нас здесь, как везде, во всем и всюду, сплошная тенденция… Вот, прочтите мое сообщение о том, что у нас изобретен препарат – тимолол, который уменьшает рабочую нагрузку на сердце и снижает смертность на сорок процентов. А ведь подсчитано, что в этом году от инфаркта у нас с вами на родине умрут миллион человек. Миллион, понимаете? Не умерли, а умрут