На другой стороне

The bugs and the dirt

Why were you digging?

What did you bury

Before those hands pulled me

From the earth?»

Конечно же, мы с Викой сидели на полу в обнимку, в той самой моей мансардной комнате, и слушали эту песню. За окном лил дождливый август, шептавший об осени, которая так нагло захватывает ещё играющие лето. На Вике были мои треники и мое худи – она одержима страстью к унисексу и оверсайзу, вот и ее стилистическое описание. Никаких каблуков и платьев, нарочное отрицание женственности, но как же она всегда прекрасна и тонка в этих безразмерных тряпках.

Небо тем временем приобретало все более темные оттенки, в конец стирая существование сегодняшнего дня. Часы показывали двадцать-тридцать, и я вернув себе небольшую часть утраченной трезвости покинул улицу в поисках попутки.

Боинг 747 ещё не успел взлететь, направив весь свой сверхскоростной поток к Юго-Восточному направлению, как я повернувшись на бок провалился в пьяный сон. Сквозь сон словно убаюкивающие мантры, мне были слышны правила безопасности авиаполёта, чириканье миловидных стюардесс добавляло финальных звуковых аккордов для колыбели, так сладко качающей мое отекшее тело.

Я вижу поле с золотой рожью и голубое небо, я снова вижу маму, идущую по полю в белом сарафане, но почему-то спиной ко мне. Я зову ее, по имени, как-то странно, но не Алена, я слышу голос, он точно мой, но не сегодняшний, я так звучал в детстве, в года четыре, точно. Я зову ее «Олена», она поворачивается и улыбается.

– Олена, пiдемо додому, Олена! – зову ее.

Она лишь машет головой.

– Пiдемо додому, Олена! – снова кричу, но почему же по имени?

А она лишь улыбается и кружится словно в танце, ее сарафан красиво драпируется в движение. Я опять зову ее по имени, но теперь она дальше, я вижу лишь белый силуэт.

Я стою возле небольшого умывальника в кабине туалета, ополоснув лицо водой, так жадно выдавленной из самолетного смесителя. Тонюсенькую дверцу уже тиранит какой-то нетерпеливый пассажир с хорошо работающим мочевым пузырем, всем не терпится хоть что-то, да побыстрее выдавить на этот свет и именно сейчас. Одни на обозрение выдавливают минутные видео в Тик-ток, другие случайные в невпопад сказанные глупости, под ласковое поглаживание головки за ту самую прямолинейность. Те кто покруче выдавливают игры и приложения, или скажем пишут романы, а кто пусть хоть немного, но обязательно должны, и обязательно прямо сейчас – ну просто невтерпёж должны выдавить свои нечистоты.

Передо мной амбал, ну клянусь пять меня нужно для конструктора, чтобы собрать этого богатыря.

– Больно долго! А мне нужно! – очень яростно, такой большой дядя, и с небольшим терпением.

Я секунду смотрю, и за секунду прокручиваю то, что может произойти, если я, ну скажем буду гнуть свою линию, что меня ждёт, амбал пробьет мою черепушку, выдавит глаза из орбит, или выкинет из иллюминатора?

– Представьте себе и мне было тоже! – а вот хрен ему, амбалу. Я хоть маленький, а значит скоростной. Пока он будет разворачиваться чтобы совершить какой-либо боевой трюк, я пробью ему пузо. Расслабьтесь, ладно, я не собираюсь становиться нарушителем в воздухе, не хочу, чтобы самолёт останавливали где-нибудь в Индии из-за моего мятежа, но иногда можно и вставить свое слово, тем самым гнуть свою линию, а иначе прогнёмся в угоду тем самым самоуверенным господам.

Каждый биологический робот прёт со своим «удобно». Под которое вы должны вливаться словно нота в песню, каждый быто-художник считает, что именно вы должны быть в роли краски служащей в произведении его творения. Запомните то, что уходит время вашего очень даже личного, всем плевать. Ваше «удобно», пойдет в виде бумажной салфетки на подтирание чьих-то проходов и носов.

В нас всё ещё крепко вселен феодальный строй, каждый кто имеет хоть кусок какой-либо власти или более выигрышного положения не будет примерять на себя роль всепонимающей матери Терезы. Таким безразличны чужие трудности и страдания, эмпатия – не про них, а осуждение да, первый глагол для господ. Тот кто успел сесть на более мягкое кресло, всегда будет винить в рассеянности и бездельности того запоздавшего, который довольствуется жёсткой табуреткой. Оценивать с высоты благополучия – пик высшей неги каждого везучего счастливца.

У меня был начальник, в те самые два года которые я посветил деревообрабатывающему цеху, очень идейный кстати мужик. Борец за справедливость и жёсткую дисциплину, тот из не многих миссионеров, что прёт за идеальное общество и полный ЗОЖ.

Первая его идея, в ещё первый год моей работы, так это полная ликвидация мата из лексикона, нет ну сами посудите; цех был небольшой, в подчинении у него мужиков двадцать той самой судьбы, что за годы жизни своей видали всякого. В общем хорошие такие, здоровые добрые дядьки. Любящие нагнать по субботам на рыбалке.

Институтов высшего этикета они явно не заканчивали, простые – работящие мужики с широкой душой и умелыми руками. И тут нашему щеголю вздумалось их перевоспитать, а щеголь то, получил этот цех в наследство от деда, сам то с руками не из доброго места, работы физической не знавший. Так вот, получив в распоряжение все производство – напудренный пижон решил на корню срубить все уже сложившиеся устои. Первым был плакат с именами всех работников, напротив которых записывались цифры – обозначающие число сказанных матерных слов, в итоге все суммировались, и полученное число высчитывалось из зарплаты.

Позже он взялся за здоровье своих сотрудников, и заботливой рукой написал указ о том, что отныне запрещен перекур. Тех, кто осмелится нарушить правило ждёт штраф вычитаемый из заработной платы и лишение премии. Я был одним из немногих, кто продержался в годы его управления, а все те крепкие дядьки работающие некогда на его деда, смачно харкнули на его манифесты, тем самым оставив свои места вакантными.

В нашей жизни порой слишком преувеличена роль человека, когда скажем господствует его величество случай. Иногда правильнее задаваться вопросом не кто?, а как? Возница в виде времени прёт со скоростью света, оставляя за собой разодранные клочья календаря, а человек в этой картине является лишь блекнущим светлячком, которому уготован очень маленький срок горения. К сожалению, понимаем мы это очень поздно, отдавая большую часть жизни на съедение феодалам. Тем, которые и имён наших не вспомнят, но без следа стеснения взберутся на звездный пьедестал, оставляя за собой наши сломанные позвоночники.

Или взять по мелкому расчету ту массу которая даже в своем крохотном мирке, где считает себя пусть небольшим да пупом земли, будет барабанить дверь занятой кабинки туалета, или скажем бесцеремонно откидывать кресло самолёта во весь упор, когда тот кто сидит сзади поедает ланч. Ставить свои стопы, пусть и со скинутой обувью, да все равно с вонючим носками на подлокотник впередисидящего пассажира того же самого кресла, того же самого самолёта. Нет знаете ли, я в эту игру чур не играю, ну из серии – «тот, кто по городу не ходит, тот четыре кона водит», или как там ещё?

Я уже успел отвыкнуть от масочного режима, так внезапно улетучившегося коронавируса, ну согласитесь с начала военных действий на Украине, ковид накинув плащ-невидимку исчез со всех радаров, и новостных вещаний, но только не в Таиланде. Здесь как в две тысячи двадцатом, те же медики в полиэтиленовых скафандрах, арки, дезинфицирующие спиртовым раствором, жуткие носо-ковыряния для ПЦР-теста, и полная противовирусная жуть. Клянусь, я словно шагнул из машины времени. Да ещё и жара, так непривычно, я ни разу не совершал путешествия с резким климатическим резонансом, я из свежей весны попал в сауну, да и к тому же я в Таиланде впервые. Неудивительно, что мой дискомфорт вполне объясним, ещё и язык местных очень сложный для моего уха, я спрашиваю на английском, а в ответ словно кошачье мяуканье, только не нужно считать меня не политкорректным.

Сел в минивэн так хорошо подогретый под тайским солнцем, но благо есть кондиционер, попросил я вежливо, приветливый таец включил, подсела ещё пара утомлённых длительным перелётом туристов и мы двинули в путь, вернее трансфер мчит каждого до своего отеля.

За окном высоченные горы обрамлённые непроходимыми джунглями. Такие первозданные, не знавшие безжалостного сруба и грубых рук палачей. По дороге наплевав на все правила дорожного движения и простого человеческого самосохранения, рассекают водители безбашенных скутеров и мопедов. Хотя безбашенные как раз таки водители, если подумать, то у транспорта нет и не может быть головы, как и у некоторых водителей впрочем. Не могу назвать себя вполне довольным человеком, который вот-вот приобрел свою желаемую тропическую мечту. Радости от пребывания не ощущаю, так как оказалось по местным законам связанным все ещё с долгоиграющим коронавирусом, я не имею права покидать гостиничный номер, пока не выйдет результат ПЦР-теста, само собой – отрицательный результат, а если подтвердится ковид – то до здравствует полная жопа! Сиди в номере, в полной изоляции и пусть Андаманское море тебе только снится.

Дичь! Я то видел себя в шортах и сланцах, выбегающий из минивэна прямо в берёзовые волны, окутанные морской пеной, а на деле, я с угрюмой, заспанной мордой, припрятанной большими очками.

На переднем сидении щебечут «понаехавшие» на морской отдых, те, что с тайским опытом, воркуют о райском наслаждении с хвалебными речами о Пхукете, другие новички слушают их пережитые рассказы о прошлогодних поездках.

– Главное здесь – это полное расслабление, ключевое правило не париться! Здесь обстановка, как в шестидесятые…, ну вот как у этих, я не помню… – трындит тетка с первого ряда. Имея видимо ввиду хиппи и их лето любви в шестидесятые.

Что ж намотаю на усы, которые до сих пор не выросли, что здесь главенствует полный расслабон и умиротворение, то что нужно для закоренелого пацифиста как я.

В отеле меня встретили две мурлыкающие кошечки, продолжившие бюрократическую эстафету, оставив меня тем самым мариноваться в лобби часика на полтора, да тут ещё и заселение которое как по всем канонам международного, гостиничного менеджмента проходит после двенадцати дня. Я уже мысленно выругался раз сто, послал на хер мысленно турагента не предупредившего меня о всех нюансах, и даже себе навешал метафорических тумаков за то, что выбрал Таиланд.

О хвала! Меня впускают в мои покои, в мир мягкой постели и сантехнических удобств. Снова поставил себе галочку, за отсутствие багажа и ненужного шмотья, а то бы ещё ушло время на распаковку и организацию порядка в шкафу. Нет уж, я под холодный душ, а после в кровать, других вариантов нет, все равно я узник номера 2226, до получения отрицательного теста.

Почему все проходит после крепкого сна, кто те мудрецы, которые вдохнули силу в волшебные «Утро вечера мудренее»? С детства я познакомился с тем явлением, что с пробуждением первых лучей, проблемы которые имели силу ещё вчера, уходят в забвения, теряя всю пугающую мощь, словно ночной, пережитый кошмар. Удивительно, но как же время властно над нашими мироощущениями, какой крепкий поводок имеет простое «сегодня». Сегодня, то что обескураживает нас на корню, предъявляя проблемы прямо в лицо и заставляет порой терять самоконтроль, остаётся через небольшой срок – просто вчера. Как научиться достойно справляться со сложностями, не выходя при этом из себя, не впадая в истерики и глубокие срывы? Забраться под толстое одеяло с головой, и забыться сладким дрёмам, а там и вовсе все прояснится, или эта позиция смешна и оспорима? От проблем не убежать даже в уютные объятия хлопковых простыней, или же брать любой опыт во благо, для своего же познания и духовного роста?

Первого июня я так и поступил, первым что я сделал взбежав по деревянной лестнице, так это с разбегу прыгнул в тогда ещё свою детскую кровать. Укрывшись с головой, я сказал себе: «Все пройдет, и мама обязательно станет прежней, мне только нужно заснуть!». Я понимал, что в доме происходят какие-то совершенно странные и непонятные мне действия, я не слышал рыданий и громких всхлипываний, но и не нужно было всего этого, для того чтобы понять, что дом окутан бедой. Сон не приходил, но я твердо был уверен, что не должен покидать постель с одеялом, которое на тот момент было единственным моим советником. Не помню сколько прошло времени, перед тем как я заснул и когда перестали звучать голоса людей, которые заполняли наш дом, звуки моторов машин, совершенно чужих – которые я слышал со двора нашего дома. Нет в воспоминании четких временных границ, есть только моя стойкая позиция, что все наладится после сна. Правда до сих пор, оказавшись под одеялом, я каждый раз чувствую себя маленьким комочком, который желая спрятаться от честной жизни, убежал в забвение и скрылся во временном течении. Мне не должно быть за это стыдно, ведь каждый должен сыскать свой баланс, для того, чтобы обдумать то, как научиться решать проблемы и выпады судьбы и даже если для этого необходимо принять роль ребенка, которого качает вымышленная колыбель.

Пускай моя мама после этого не была уже прежней, она на поддавалась бытовым проблемам и временным изменениям. Ее не всегда можно было разглядеть в доме полного людей, в большой компании ее голос звучал тише, но тем не менее она не исчезла, я давал ей жизнь своими воспоминаниями. Я не отпускаю ее по сей день и стойко верю в то, что она всегда рядом. Она приходит в шорохе листьев, задетых дуновением ветра. Порой плачет вместе с дождем и радуется за меня, когда мне спокойно.

Я научился принимать и жить дальше, не впадать с головой в иллюзии, или скажем в заветные мечтания, хотя чего уж тут таить – у меня то и мечты никогда не было. Мне нравится полировать деревянные поверхности и наслаждаться молчанием, это моя территория на которой мне и есть спокойно. Я никогда не был одержим кем-то, не сходил с ума от неразделённой любви, но и возможно серьезного в моей жизни не так уж и много. Максимализм мне никогда не присущ, я не делаю больших ставок, от этого и проигрыша не знаю. При всем при этом меня нельзя назвать человеком, у которого все под полным контролем, да у меня нет вопросов, но и ответов тоже нет. Я не в падаю в глубокое само копание, не ищу своего призвания и развернутых ответов судьбы на все вопросы о смысле жизни. Да и смысла ведь никого нет.

Меня разбудило уведомление на мобильном телефоне, с поздравлениями и пожеланиями о приятном отдыхе на замечательном острове Пхукет. Короче говоря, мой тест отрицательный и я свободен, никакого сюжета а-ля Бангкок Хилтон не будет, а значит самое время радоваться экзотике с идиотской улыбкой свежеиспечённого туриста. Я вышел из отеля в пять вечера, под уже успокоившееся солнце. Несмотря на май и угрюмый прогноз в виде сезонных дождей, на улице была сухая погода, небо окрашено мажорными тонами. Не мудрено, что первой точкой посещения любого туриста, является кафе с местной кухней, но разве мне то быть исключением?! Тем более желудок пел грустную песню о своем опустошении. Не тратя много времени на выбор заведения, я зашёл в первое же кафе возле отеля. Передо мной в диковинной подаче было выставлено несколько блюд, о существовании которых я не знал до сего момента. Здесь и свежие креветки нескромных размеров, кальмары, осьминоги так умело интегрированы в одно блюдо, словно актеры в ярком спектакле. У каждого свое звучание, свой аккорд, который проникает во все вкусовые рецепторы. Да друзья, это не те замороженные морепродукты, что продаются у нас в супермаркетах. Помню Стефка на новый год делала салат из креветок, только те морские имитаторы не за что не сравнятся с теми, что сейчас пережёвываются моими зубами.

– Вкусья? – местный официант-таец заботливо интересуется на ломаном русском.

– Да друг, спасибо очень вкусно! – говорю с набитом ртом, и не слова вранья. Если можно судить обо всем путешествии начиная с местной кухни, то я смело заверю себя в том, что отпуск предвкушает быть райским.

Из-за низкого сезона и военной ситуации между Россией и Украиной, туристов совсем немного, судить можно от того, что я в кафе из посетителей один. Вдоль дороги прогуливаются пара-тройка туристов, явно европейцы или американцы. Такие беспечные, ни капли суеты и спешки мегаполиса. Видимо права та тетка из минивэна. Кажется и в правду тут полный чил. Загорелые тела в сланцах и футболках поверх мокрых купальников. Ещё раз мысленно, телепатически перекинулся парой фраз со Стефой, вот дичь, есть же мессенджер и можно ей просто отправить фото моего обеда и написать пару слов, но нет же я ей просто шлю энергию, сам не знаю для чего. Было бы нужно, приехал сюда наверное с ней. Зачем тогда все это, странный… Говорю же, нет особых страстей, но и рядом от того со мной никого нет. Заплатил по счету триста бат и чаевых сорок, и пойду я дальше.

Время близилось к полуночи и я в компании местного и кстати очень неплохого пива и местной очень даже симпатичной девушки по имени Анна, встречаю ночь под звуки морских волн бьющихся о песчаный пляж. Анна – тайка, и пусть вас не удивляет ее очень даже европейское имя. Разумеется ее зовут иначе, вот я даже не произнесу сейчас как правильно, хотя она говорила мне час назад, но в Таиланде официальные имена, которыми называют при рождении и на которые оформляются любые документы, отличаются от тех что используют в бытовом обиходе. Учитывая ещё то, что Тайланд туристическая страна и иностранцам просто-напросто не в силу выучить и произнести настоящие имена тайцев, тем более имена девушек и уж ещё после выпитого пива.

С Анной я познакомился в первый же час своего променада, я значит шел вдоль пляжа, любовался закатом и мой взор пал на стройную девушку в жёлтом купальнике, которая занималась серфингом. Ее пляжные локоны развивались на ветру, а лучи солнца которые уходили за горизонт освещали ее точеный профиль. Я потерял дар речи от такой красоты и решил, что не имею права упускать такую возможность и набравшись смелости заговорил с ней первый. Да ладно, поверили? Друзья, конечно нет, Анна сама меня склеила, не желая упускать из рук рыбку только что приплывшую к тайским берегам, вернее не рыбку, а наивного осла с бледной кожей и какими-никакими деньгами. Нет, я не завсегдатай борделей и прочих злачных мест, я знаете ли мальчик хороший, а Анна работает в аптеке, в которую я заглянул за средством от солнечных ожогов. Просто здесь принято у женщин, которые даже и не являются работницами древней профессии, цеплять иностранцев и завязывать с ними взаимовыгодную интрижку. Так что пацаны прилетевшие в одиночку, без внимания не остаются, это вам братки не Турция с Египтом, где наши соотечественницы купаются в любви, а нам динамо.

Для тех кто не брезгует одноразового секса без каких-либо гарантий об отсутствии венерических болезней, тому дорога на Бангла Роуд, местные киски будут за руки хватать одиноких искателей приключений. Другие же, из разряда романтиков, но не привыкших быть без женщин, тому на руку будут такие вот «приличные» девочки. И не подумайте это не грязная связь это – «отношения». Ладно, ладно, не нужно кидать в меня тапками и читать мораль, я прекрасно понимаю абсурд моих слов, эта такая же продажная связь, но под красивой, цензурной обёрткой. Разумеется я буду платить некую сумму денег Анне, водить ее в кафе, брать с собой на экскурсии. Пусть для меня это и является самообманом, и я такой же похотливый кабель платящий за внимание, но разве я подвёл мир к такой черте? Наши вот девочки тоже не стесняются когда преподносят свои попы в стрингах в ленте соц.сетей, для того чтобы на них клюнули дубайские шейхи. Моя бывшая одна из тех, кто умело зарабатывает своей красотой и молодостью, прячась за модным словом эскорт. Да к чему уж тут даже обсуждать тех, кто повяз в секс-индустрии, когда достаточно взглянуть на реалии сегодняшних отношений между мужчинами и женщинами. Вы давно наблюдали за честными союзами, из вашего окружения много молодых пар, или в основном гордые одиночки, ну или те, кто тщетно ищет любви в Тиндере? Все стремится к тому, что романтические отношения скоро сойдут на ноль. Современный человек так одержим работой и жизненным становлением, что на чувства нет ни сил ни желания, а быстрый секс уже никого не смутит. Мы все разучились флирту и технике красивых ухаживаний. Парни уже давно забыли о том, что мужчина должен главенствовать и брать на себя роль ведущего, но а не девушки ли сами в погоне за ярым феминизмом и желанием полной самодостаточности убили всю роль ведомости, иногда так важной для женщины. Другие, что в активном поиске сильно завысили свою планку, им и свидания в самых лучших ресторанах, айфоны за просто красивые глаза и зарплату не меньше миллиона, да ещё эти губы надутые в жуткой гримасе недовольной куколки. Нет, извините, так что я ещё в порядке и у меня с моей тайской Анюткой все по-честному.

– А что это там горит, зелёным? – на морском горизонте, в темноте волн качаются яхты, окружённые зелёной подсветкой.

– Это ловят кальмаров, зелёный свет они… – Анна теряясь в великом и могучем русском языке не заканчивает предложение.

– Понял, они всплывают на зелёный свет, на лодках специальные прожекторы.

– Да, да – конечно она произносит слова нечетко, но для вашей ясности и понимания нашего диалога, я буду описывать сказанные ей слова, без приукрашенного тайского акцента.