Фимбулвинтер. Пленники бирюзы

Сегодня в студии шумно. Значит – будет гость. Интересно, кто?

– Я же сказал, мне минеральную воду среднегазированную. А вы что принесли? – Капризный мужской голос разлетается по студии. – «Мизу»? Это что за вода? Все знают, что я пью только среднегазированный «Леверье». Святой рейтинг! Неужели это так трудно запомнить!

– Айрилл, отлично выглядишь! – Родни появился из-за спины, поцеловал воздух у щёк Айны.

– Сходила на ароматерапию, сделала маску и легла пораньше. Что за птица?

– Гут Рубрандт. Популярный визуал-артер.

– У кого популярный?

– Айрилл!

– Извини, Родни, не сдержалась, – хихикнула Айна. – Ты же знаешь, я в этих делах тёмная, некому меня просветить… – Она широко раскрыла глаза и заискивающе посмотрела на продюсера снизу вверх. Тот, как всегда, растаял.

– Ладно-ладно, не прибедняйся…

– Где продюсер?! Я буду разговаривать только с ним! – раздался вопль с дивана.

– Иди к себе, переодевайся. В теке найдёшь диз-файл по этой птице. Всё, работать!

Родни помчался ублажать гостя. Айна соврала – о Рубрандте она слышала и даже видела несколько его работ в стелс-клубе. Ей артер больше запомнился истеричными выходками, чем картинами.

Оранжевая куртка так и лежала на стуле. Робоуборщики не решились трогать незнакомый предмет без инструкций. Когда-то Айна забыла на столике новую помаду, шикарный подарок симпатяги-кутюрье из Мила-ново, и роботы её утилизировали. Она подняла на уши весь клин-отдел, бедным пылесосам устроили перепрошивку, а «звезде» купили взамен целый косметический набор.

Гельветика за её спиной утверждала, что Айрилл сама спрятала помаду, дабы поиметь дивиденды со скандала.

Стук в дверь, голос референтки: «Двадцать до стрима». Значит, осталось пятнадцать, ещё пять надо потратить на знакомство с гостем.

Паучки быстро сплели ей вчерашний костюм. Синяки на руках сменили цвет и могли по яркости посоперничать с оранжевой курткой лифтёра. Медботы, как ни старались, не смогли их полностью свести. Сквозь белые кружева они казались авангардной татуировкой.

«Надо сказать оператору, чтобы не давал руки крупно», – подумала Айна и вышла за дверь.

Артер разглагольствовал, помахивая стаканом. Шипучка расплёскивалась по полу, Родни сиял, девчонки по привычке мелко тряслись и боялись то ли гостя, то ли начальника, то ли обоих одновременно.

– Вот и наша звезда! – воскликнул Родни, завидев Айну.

Рубрандт скорчил недовольную физиономию. Надо спасать продюсера.

– Господин Рубрандт, очень рада с вами познакомиться. Родни верно сказал – нас осияла звезда! Признаться, ваша работа «Я, Феникс» произвела на меня неизгладимое впечатление!

«Блевать хотелось».

– Зовите меня просто Гут, дорогая. Просто Гут. Мы обязательно поладим. Вижу в вас тонкого ценителя красоты и артвангарда.

На стрим-площадке расположили два кресла и столик с интеркаталогом. С потолка спустился агрегат, похожий на морскую звезду. Сегодня будем «втирать очки», на художника решили использовать лазерный захват вместо мокапов.

Айрилл улыбнулась Рубрандту и пригласила в кресло гостя. По пути шепнула оператору про руки. Тот страдальчески возвёл очи горе.

– Ты на госте сосредоточься. Его затем и пригласили.

– Первая готовность! До стрима полторы минуты.

Диадема вошла в гнёзда, комок подскочил к горлу. Ох, некстати она вспомнила «Феникса». Как бы и впрямь не опозориться. Тысячи просмотров на видеохостах обеспечены, но боссы Радужного канала не поймут… А жаль.

Зато честно бы выразила отношение к художнику.

Айна извлекла из футляра плотные линзы. Сегодня предстоит работать в перекрестии лазеров, формирующих электронные образы для стрима. Что такое выжженная сетчатка – Айна хорошо знала, их специально на практике в больницу водили. Некоторые ведущие форсили, мол, плохо получимся, комп никогда не достроит уникальное выражение глаз, тихонько прятали линзы – и получали укол тонкой зелёной шпагой. Пара лет восстановления обеспечены.

– Освободить площадку. Все стримеры в центр. Готовность камер и захвата. Проекция – старт. И пять, и четыре, три.

«Два. Растяни губы. Один. Подбородок вверх».

– Доброго сна тем, кто снит, и доброе утро тем, кто смотрит! Начинаем утреннее бриз-шоу! Айрилл в эфире, а это значит – с вами будет хорошее настроение и море позитива!

Шире губы, и фирменный жест. Айна почувствовала лёгкую дрожь. Слабые электротоки от прямого стрима возбуждают.

«Реклама тридцать», – голос в наушнике. Выдохнуть, улыбнуться Рубрандту.

– Гут, вы готовы? Скоро включаемся.

– Мне есть, что им сказать, – высокомерно скривил губы художник.

Бледное личико, хохолок падает на глаза, куцая бородёнка соперничает с выдающимся кадыком. Айрилл хорошо понимает оператора – эту птицу красиво не покажешь.

– И вновь с вами Радужный канал! Спите с нами, ведь сон – это жизнь!

«Восемьсот восемьдесят четыре», – музыкальная заставка длится ровно эту фразу.

– Сегодня мы посвятим шоу высокому искусству. У нас в студии гость. Его образы впечатляют критиков и ценителей искусства. Его арты стали шедеврами современного визуала. Его наперебой приглашают крупнейшие выставочные компании, но сегодня он здесь, в студии Радужного канала. Блестящий визуал-артер, действительный член общества артвангардистов и дримэстетов – Гут Рубрандт! Здравствуйте, Гут! Как настроение?

– Спасибо-спасибо, Айрилл. Вы с таким воодушевлением представили, даже загордился как-то.

– И есть чем, Гут! Есть чем, и сегодня наши снители это увидят.

Голову ближе к плечу, брови вверх и улыбаться, улыбаться гусю этому. Вот, он уже тает. Ты его съешь, Айна, и не таких ела.

– В начале шоу давайте посмотрим несколько ваших работ. С чего начнём, Гут?

– Мы тут с вами «Я, Феникс» обсудить успели? Вот с него…

«Ой, мама. Сейчас куча народа выпрыгнет!»

– Возражу вам, дорогой Гут! Такое примечательное блюдо стоит оставить на десерт. Как насчёт вашей подборки для галереи Сан-Венаделло?

– Я весь ваш, Айрилл. Давайте её…

«Вот и чудненько. А там, глядишь, к этому Фениксу, снители проснутся без нашего кошмарика, и рейтинг не упадёт».