У каждого свои тараканы, или – Шаги к дому

А почему нет? Он такой. И мама всегда говорила – девочкам помогать надо.

Его двойник в витрине склонил голову, придирчиво прищурился. А что? Не только благородный, но и вполне симпатичный. Гена следил за причёской – регулярно наведывался в парикмахерскую, подстригал тёмные волосы, ровнял чёлку. И стиль есть. Что попало никогда не купит и не наденет. Он оправил лёгкую чёрную куртку, окинул взглядом дорогие джинсы и туфли. И всё же… чего-то в образе не хватает.

Взгляд лениво переполз с отражения в витрине, собственно, на саму витрину. Дорогой табак, кальяны, трубки, сигары… Гена курил. Тайком ото всех – сигареты казались ему чем-то… неблагородным. А к пагубной привычке пристраститься успел. И сдерживаться, пока не найдёшь укромное местечко, всё сложнее. Теперь надо либо бросать, либо курить открыто, либо… – он снова изучил витрину, уже внимательней – либо курить не сигареты.

* * *

Новый дом Грегори нашёл на удивление быстро.

Жизнь вне сознания не успела его ни напугать, ни утомить. Про межсознанье столько ужасов рассказывали, а тут – бредёшь себе спокойно в безликом пространстве, светящиеся ниточки нащупываешь, принюхиваешься, прикидываешь, куда можно в гости напроситься, куда – нет.

Ему повезло. Приняли в первом же доме, в который постучал. Хозяин – молодой таракан в стильной куртке и с задорно торчащими усами – только что объятья не распахнул.

– Конечно, – вскричал, – помогу. Заходите, располагайтесь, каждый уважающий себя таракан должен спасти товарища по усам и крыльям и не дать ему сгинуть в межсознаньи.

Грегори едва не брякнул, что спасать его, в целом, не отчего, но вовремя прикусил язык.

Как бы не передумал хозяин.

Тем более что жилище, похоже, удобное, просторное. Других тараканов пока не наблюдается. А вдвоём точно тесно не будет.

– Я – Грегори, – представился путник.

– О! – ответил хозяин и распахнул куртку.

Под ней оказалась синяя футболка с крупной белой надписью: «Благородный дон Геннадий»

– Сокращённо просто: БГ.

– Как Гребенщиков? – машинально спросил Грегори.

– Нет, как Благородный дон Геннадий.

– А почему тогда не БДГ?

– Как-то это ругательно звучит, – отмахнулся таракан. – А владетель наш – Гена.

Благородный дон дёрнул усами, те аж зазвенели.

А Грегори вдруг заметил, что за усами имеется странный головной убор, на который он сначала не обратил внимания. К междуусию крепилось некое подобие густой вуали, было оно под цвет тараканьего тела и спадало по спине почти до крыльев. Видимо, это и есть отличительный знак «дона»…

– Ты, кстати, таракан какого профиля? – поинтересовался между тем дон.

– Я? А, да вот, – Грегори достал трубку. – Курить у вас можно?

– Отчего же нет? – просиял хозяин. – Трубку – мы уважаем! Трубка – это благородно.

* * *

До конца коллоквиума по органической химии оставалось минут семь, а Гена уже справился… Ну, не то чтобы справился – решил восемь задач из десяти. Завис на реакции восстановления диметиламида циклогексанкарбоновой кислоты и получения один-фенилциклопентена. Вроде бы и знал ответы, и… заклинило. Рядом сидела Карина, уж она-то точно все задачи до единой решила, но обращаться за помощью к девчонке, пусть даже и такой клёвой – не, это не благородно.

Это он ей должен помогать. Вот, если бы она чего-то не знала, он бы мигом подсказал, но она учится, как сумасшедшая. Остаётся таскать сумки, когда необходимо, угощать обедами, устраивать прогулки по городу…

Геннадий окинул взглядом аудиторию. Остальные сокурсники озабоченно вертели головами и уныло вздыхали. Препод их – он же завкафедрой органической химии – Михаил Потапыч Левшин, мужик суровый. Взяток не берёт, списывать не разрешает, зато задачи усложняет с каждым разом, только учи и учи, пока из ушей химия не полезет. Гена учил. Неблагородно это – покупать оценки и протирать штаны на лекциях. К тому же, во многом он химию понимал интуитивно. Но вот сейчас с этим диметиламидом чуйка отказала напрочь. Равно как и с пентеном…

Сказался вчерашний день рожденья. Хорошо погудели – в общагу приехал к друзьям. Ну а что? Там весело, и родителям шум не мешает. Пили шампанское и коньяк. Кто-то заикнулся о пиве и водке с таранкой, но Геннадий только фыркнул в ответ. Неблагородные это напитки. А потом его «трубку мира» пустили по кругу, все в восторг пришли, девчонки вообще пищали. Особенно, староста – Валентина. Уселась рядом и принялась разглагольствовать, что курить чью-то трубку, все равно, что целовать её владельца. Гена после этого задумался, не зря ли давал прикурить и парням тоже…

Но в целом, классно оторвались. Жаль только, Каринка ушла рано – химию учить. Даже трубку не попробовала. А он так хотел сказать ей, наконец, о самом главном… Но, может, оно и к лучшему. Верх пошлости, когда первый секс случается по пьяни… С Валентиной так однажды на втором курсе и случилось. Под Новый год. И что? Проснулся утром с дурной головой в её комнате, вывалился поспешно на мороз, вдохнул свежего воздуха и… Позвонил и предложил остаться друзьями. Она согласилась. Хотя иногда томными взглядами и стреляет в него.

Гена отмахнулся от воспоминаний, покосился на свой листик с ответами, тряхнул чёлкой и пошёл «сдаваться». Большего всё равно не высидит, а если не вовремя сдашь работу, Потапыч может и вовсе ее не принять. Тем более что пока вчерашний именинник витал в облаках, многие однокурсники уже потянулись к выходу.

Гена положил листок на стол преподавателя и тоже двинулся к двери. Краем глаза заметил, что Карина сосредоточенно роется в сумочке и уходить не спешит. Гена замешкался – ждать или нет? Но тут кто-то, выбегая из аудитории, толкнул его в бок, и он решил, что подождёт на улице.

На улице моросило.

Кучка однокурсников и однокурсниц сгрудилась под узким навесом старого трёхэтажного здания, бывшего особняка какого-нибудь графа, где теперь размещался химический корпус. Кто-то курил, кто-то просто мокнул за компанию.

Промозглый ветер ударил в лицо, и Гена хлопнул себя по лбу. Магний! Один-фенилциклопентен получают при помощи катализатора-магния. А он, балда, забыл.

– И опять эта тихоня Заринянская получит пятёрку, одна на всю группу, – донёсся до Гены пронзительный голос старосты Вальки, и он поспешно раскрыл зонтик, прикрываясь им. – Нет, это решительно невозможно! Она ему глазки строит, вы видели? Ни один нормальный человек не сможет выучить его коллоквиумы. А он ей одной поблажки делает! Как думаете, почему?

Она затянулась тонкой сигареткой, её длинные тёмно-каштановые волосы намокли от мороси, карие глазки смотрели из-под очков с возмущением.

– И как ей не противно, со стариком-то? – протянула Валька с каким-то особым удовольствием.

– Она говорит, что всё выучила. Вчера специально с Генкиного дня рожденья ушла… – неуверенно проговорила маленькая пухлая Анюта.

– А Генка нас специально споил! – хохотнул Даня, Анютин кавалер.

– Да, точно!

– Учи-и-ила она! Кто сейчас что учит? Кувыркалась всю ночь, небось…

– По-твоему, Потапыч к ней в общагу приехал?

– Или она к нему.

– Тихо вы! Потапыч идёт.

– Ага. С Заринянской на пару.

Гена обернулся. На пороге корпуса, и правда, появились Михаил Потапыч и Карина. Они о чём-то увлечённо беседовали, но тихого бормотания преподавателя было не разобрать, а Карина больше слушала и кивала. Валька недобро сверкнула на них глазами и снова затянулась сигаретой.

Гена подумал, не сказать ли ей пару слов, но затем решил, что обращать внимание на грязные бабские сплетни, а уж тем более, обсуждать эти сплетни, пусть даже и в осудительной форме – себя не уважать. Неблагородно это.

А что касается Карины… Судя по всему, её сегодня ждать нет смысла.

Гена вздохнул, плотнее застегнул куртку и двинулся к метро.