Выбор королевского дознавателя

Гайрон словно этого и ждал – мгновенно приподнялся на постели и навис надо мной, смотря мне в глаза.

Я завороженно замерла под тяжестью его тела и взгляда.

Выдержка из протокола допроса воспитательницы приюта «Утешение», зайты Арима?рики Габе?ко

Допрос проводил 25/15/6973 королевский дознаватель Аршес Эррагер с применением зелья правды в присутствии писаря Идазкария Бердина.

Э: Назовите своё полное имя.

Г: Аримарика Габеко.

Э: Где вы проживаете?

Г: Проживала в приюте, теперь на постоялом дворе, куда нас пустили.

Э: Как давно вы работаете в приюте «Утешение»?

Г: Четыре с половиной года.

Э: Какую должность занимали?

Г: Воспитательница младшей группы.

Э: Где вы находились в момент пожара?

Г: У себя в комнате, я спала.

Э: Какие действия вы предприняли, когда проснулись?

Г: Схватила вещи и хотела выбежать в коридор, но там было всё задымлено. Тогда я вылезла в окно.

Э: На каком этаже находилась ваша спальня.

Г: На втором.

Э: Что вы сделали, после того как оказались во дворе?

Г: Увидела детей. Они жались друг к другу, а две старшие воспитанницы – Виола и Ритана – вынимали младших детей из окна.

Э: Вы им помогли?

Г: Они и сами справились. Там было много дыма, я ничего не видела и не стала лезть туда.

Э: Зато вы забрали у детей одеяло.

Г: Мне стало холодно! Ночью температура опустилась низко, а вся трава во дворе была мокрая. Я взяла только одно, а они сбились в кучу, и им одеял хватало и без этого.

Э: Что вы сделали дальше? Вы утешили детей?

Г: Нет. Это сделали старшие девочки. Я сказала им перестать ныть и стенать, потому что у меня от этого заболела голова.

Э: Что произошло дальше?

Г: Виола принялась бегать туда-обратно, принесла ещё одну девочку, новенькую, не помню, как её зовут. Потом она стала кричать, что Цилаф осталась внутри здания.

Э: Вы предприняли какие-то действия, чтобы найти оставшуюся в пожаре воспитанницу и помочь ей?

Г: Нет. Она гайрона – если сама не выбралась, то что я могу поделать? Такая у неё судьба.

Э: Вы попытались потушить пожар?

Г: Нет, конечно, там всё так полыхало, такое не потушишь. Я приказала детям отойти от огня подальше.

Э: Скажите, вы любили свою работу?

Г: Нормальная работа, обычная.

Э: А детей вы любите?

Г: По должностной инструкции любить их я не обязана. Одеты, сыты, обучены согласно программе – вот и всё.

Э: Сыты? Я пока не всех опросил, но складывается впечатление, что с сытостью были проблемы. Скажите, вы обедали вместе с детьми?

Г: Нет.

Э: Почему?

Г: У воспитателей был отдельный стол. А дети едят неаккуратно, и это портит аппетит.

Э: А как их кормили по вашему мнению?

Г: Не очень хорошо.

Э: Вы предпринимали какие-то попытки поговорить об этой ситуацией с руководством?

Г: Нет, это не моё дело. Я пришла на место зайты Яторы Адейтасуны, и директриса сразу дала понять, что если я буду совать нос куда не следует и слишком много разговаривать, то вылечу с работы, как пробка. А работа и жильё мне были очень нужны. Не все могут позволить себе дом.

Э: Вот как. И вы спокойно смотрели на то, как дети голодают?

Г: Ничего они не голодали! Младших еды никто не лишал. Я их даже особо не наказывала никак, розги в руки не брала. Запру дверь в их комнату, лишу прогулки, вот и всё наказание.

Э: И часто вы так делали?

Г: Они часто баловались. Я в этом не виновата. Вести себя совершенно не умели.

Э: Разве это не ваша работа – научить их себя вести?

Г: Они безнадёжны. Только ныли и баловались всё время. Один бардак от них и шум.