Любовь на американских горках

Следующая встреча Алёны с психологом была через неделю. К тому времени сильно похолодало, в Москве пошёл снег. Дворники зашкрябали лопатами по асфальту, сгребая мокрую холодную массу на проезжую часть. Потом они посыпали тротуары специальными реагентами, которые безопасны для людей и животных, но почему-то всё равно разъедают подошвы сапог и собачьи лапы. Вслед за дворниками по дорогам проезжали снегоуборочные машины и сгребали снег обратно на тротуары, восстанавливая чистоту проезжей части. После этого цикл повторялся, и коммунальным службам всегда находилась работа.

Днём температура была плюсовой, и снег таял. Во дворе дома Алёны то ли таджик, то ли узбек – она не очень разбиралась в национальностях – с завидным упорством загонял лужу метлой в решётку ливневой канализации. Лужа широкой волной возвращалась в свои берега, но дворник не унывал. Он был потомком тех советских людей, которые в его родной Средней Азии поворачивали реки вспять и превращали пустыни в оазисы. Что ему какая-то лужа?

На следующий день снег падал снова, и все дружно выходили на уборку, каждый в свой черёд.

Сотрудники коммунальных служб словно предчувствовали, что эта зима будет бесснежной и тёплой, «в европейском стиле», и применить свои навыки в уборке им больше не доведётся.

Алёна поехала к психологу на метро, потому что город (особенно центр, Садовое и Третье транспортное кольцо) «встал» в одной большой пробке. Тут и там были мелкие аварии: почти никто ещё не «переобул» свои автомобили на зимнюю резину. А кроме того, по дорогам ползла снегоуборочная техника, снижая общую скорость потока. Кто не спрятался, тех они ещё и посыпали смесью реагентов и мелких камней, «стреляя» веером назад и по бокам и обивая краску с дверей легковых машин.

Алёна опоздала на пятнадцать минут и «влетела» в кабинет, запыхавшись. На первые три сеанса она тоже опоздала, и это становилось уже неприличным.

– Здравствуйте, Фаина Ивановна! – сказала она, откашливаясь и стараясь восстановить дыхание.

– Здравствуйте, – ответила психолог без тени какого-либо негатива.

Время клиента – это его ответственность. Закончат они всё равно как положено, за вычетом этих пятнадцати минут. Так зачем психологу злиться?

В кабинете пахло то ли стиральным порошком, то ли средством для чистки ковров. Наверное, уборщица переборщила с пеной, а проветрить помещение не успели. Алёне запах ударил в нос – может, потому что она глубоко дышала после пробежки.

– Воды?

– Нет, спасибо.

Алёна устроилась на диване и выдохнула.

– Ну что ж, – Фаина Ивановна улыбнулась. – Мы остановились на том, что вы хотели научиться у Маши чему-то хорошему.

– Да. А вместо этого со всего разбегу ударилась об эту Машу и об своего мужа.

Фаина Ивановна взяла блокнотик, чтобы делать пометки, а Алёна продолжила свой рассказ. К этому разу она много вспоминала и готовилась изложить события коротко и чётко, даже репетировала перед зеркалом – поэтому, кстати, и опоздала.

– И… собственно… Извините, я растерялась, – Алёна хлопала глазами. В голове было пусто, несмотря на подготовку, и все слова забылись.

– Ничего, ничего, – сказала Фаина Ивановна и улыбнулась.

Как она это делала, Алёна так и не поняла, но ей показалось, что психолог её обняла, не нарушая физическую дистанцию. Вот бы ей тоже научиться действовать на людей, бесконтактно и эффективно.

Глава 23. Алёна – новая Маша

Итак, оправившись после первого потрясения, Алёна стала пристально изучать Машу и учиться у неё.

Оказалось, что не так уж и умна эта раскрученная модель. В разных видеоинтервью она запиналась и повторялась через слово. Но какой нежный голос!… Маша словно гладит тебя через экран. Хочется приблизиться и попробовать, и правда ли у неё такие ласковые руки. Говорит она ерунду, а хочется слушать и слушать. Завораживает. Кажется, она вообще не умеет повышать голос. Говорит, что для неё важнее всего семья. Какие угодно дела можно отложить или вообще от них отказаться, а близкие люди всегда рядом.

Ещё Алёна заметила, что Маша всё время облизывает губы, хотя они покрашены помадой – наверняка, очень дорогой и с хорошим увлажнением. Такие люди не покупают плохую косметику. Алёна решила, что это движение у Маши автоматическое, чтобы нравиться мужчинам.

Интервьюеры спрашивали Машу, какие желания она бы загадала – а она ничего для себя не назвала. Она хочет, чтобы окружающим было хорошо. Кокетство это или, правда, она такая бессребреница? Маша вполне могла просто играть на образ бескорыстной и нежной девушки, которая несёт свет в мир – ради привлечения спонсоров для своих благотворительных и коммерческих проектов и для продвижения самой себя как модельного бренда. Алёна пересматривала выступления Маши, придиралась и искала признаки манипуляций.

«Наверное, она, всё-таки и правда, такая», – решила в конце концов Алёна, как бы ей ни хотелось обвинить Машу. От Володи этой модели нечего было получать в то время, когда они жили вместе, никакой выгоды – и всё же с ним она была доброй и внимательной.

Алёна к своему ужасу поняла, что сама влюбилась в Машу. Она бы хотела познакомиться с ней вживую, быть рядом, считала бы честью её дружбу, мечтала бы узнавать о Маше всё новое и новое.