Истории у Синюшкиного колодца

Сжалось маленькое сердечко Сашки, когда он увидел, как заплакал волчонок. Подойдя совсем близко, он, что есть силы, потянул за железки капкана в разные стороны. Но что мог сделать ребёнок?

Когда Санька понял, что силёнок у него не хватит, он вдруг произнёс, обращаясь к волчонку:

– Подожди! Я тятьку крикну, он поможет нам. И с этими словами мальчонка бросился прочь в лес.

– Папка, папка, – заверещал он, едва завидев за деревьями отца. – Там капкан, там кутёнок, он плачет, помоги, папка!

– Какой ещё кутёнок? – спросил отец, сдвинув брови.

– Обычный, – продолжал Сашка. – Ему очень больно.

Ускорив шаг, отец устремился за сыном. Подойдя к месту, где волчонок сидел в капкане и увидев его, отец нахмурился ещё больше.

– Кутёнок? – строго спросил отец. – Отойди, Саша, -сказал он и снял с плеча ружьё, которое всегда брал с собой в лес на случай, если придётся отбиться от хищника или подстрелить птицу к ужину.

Смекнув, что отец хочет пристрелить волчонка, Сашка вдруг заревел.

– Тятька, тятька, не стреляй волчонка. Он маленький совсем, он не злой.

– Отойди, Саша. Это он сейчас не злой, а вырастет – много зла от него будет.

– Не надо, тятька, не убивай, – ревел Санька и, будто не понимая всей опасности, бросился под ёлку и прикрыл собой зверька.

– Не стреляй, папка, миленький, он не злой, – твердил мальчонка и заливался рыданиями.

Громко вздохнув, отец опустил ружьё и полез под ёлку. Сильные мужские руки вмиг разжали стальные клыки капкана.

Освобождённый волчонок на трёх лапах, держа переднюю пораненную на весу, пятился от людей.

– Беги, беги отсюда! – крикнул Сашка и захлопал в ладоши, чтобы напугать животное. И, когда волчонок, рванув в гущу леса, скрылся из виду, Сашка обнял отца, прижавшись к жёсткой щетине своими мокрыми от слёз щеками.

– Спасибо, тятька, – прошептал он. – Ты самый лучший.

– Ох, Сашка, – устало произнёс отец. – Мягкотелый ты у меня! Сложно тебе придётся. Да смотри, не сказывай никому, что отец волка в лес отпустил. А то уши надеру!

Ещё раз, крепко обняв отца, сын поклялся, что никогда не раскроет тайну.

Выбравшись из-под дерева и взяв свои корзины, они поплелись домой.

Сашка слово сдержал. Ни одна душа не узнала, что с ними в лесу произошло. А со временем этот случай вообще стёрся из их памяти…

***

Шло время, шла жизнь, – постучалась беда. Начавшаяся война в каждый дом чёрную безысходность принесла. Почти всех мужиков с деревни на фронт забрали. Началась трудная жизнь. Настало время Саньке брать в руки отцовское ружьё да становиться хозяином в доме.

Мать, хоть и не старая, а как отца забрали, исхудала вся с горя. А Сашке нельзя было унывать. Кроме мамки, у него ещё сестра маленькая. Случись что, как отцу в глаза смотреть?

Жалость жалостью, а кушать хочется, да и мать с сестрой кормить надо. В лесу Сашка по животным не стрелял. Так и не пересилил он в себе любовь к ним.

А вот с птицами проще было. Когда в них попадаешь, они тебе, как животинка, на последнем вздохе в глаза не смотрят. И вот что странно: птицы на Сашкино ружьё будто сами вылетали. Как с неба на него падали. Не захочешь, а попадёшь! Пустой из леса юноша ни разу не выходил. Но и не стрелял до умопомрачения! Подбивал столько, сколько нужно, чтобы с голоду не умереть.

Бывало, пару раз ловил больше, чем надо, но это потому, что соседка пришла, волком воет. Пятеро детишек с голоду пухнуть начали. Мужика в доме нет, а дети – мал мала меньше. На ботве да репе сильно не зажируешь. Вот Санька для неё и подстреливал иногда, когда просила.

Завидовали Сашкиной матери. Хорошего сына воспитали. Он ей во всём поддержкой был! Сильный, смелый, к чужой беде участливый. Многим в деревне помогал, а для своих уж и подавно последние силы отдать мог. И мать, и сестра были за надёжной стеной.

Только вот чужая радость многим глаза колет!

И нет бы греться в лучах чужой доброты, так нет же: лучи эти погасить нужно, чтоб всем плохо было!

Извелась вся тётка Агафья. От зависти аж почернела вся. Вон, как Сашка по всей деревне, словно зерном, добрыми делами разбрасывается. И бабке Нюрке одинокой забор подправил. И сиротам соседским на обед утку принёс. Про огороды, старикам копанные, и говорить нечего!

А родной сын, Колька, только на лавке бока и отлёживает. Воды принести не допросишься! Везёт же некоторым…

К слову сказать, Санька к дому Агафьи не очень хож был. Заставал пару раз у колодца, вёдра помог дотащить. Да только подойдя к дому, встречал сына Агафьиного, увальня ленивого. Взял да и брякнул как-то тётке:

– Что ж это ваш Николай помочь не может? Чай, не болезный. Руки, ноги на месте.

– Ой, что ты, Сашенька, – запела Агафья. – Ещё как болеет, совсем силушки нет. Едим мало.

Хмыкнул парень, на рослого Кольку глядя, и, не сказав ничего, пошёл прочь. Больше он на глаза тётке Агафье старался не попадаться.

А Агафья меж тем злобу-то и затаила! И, когда совсем невмоготу стало, собралась она к своей сестре двоюродной в гости, в соседнюю деревню. Сестра та колдовать да ворожить умела. За хлеб да за муку и чёрными делами не брезговала. К ней бабы с деревень хаживали узнать про судьбу мужей на фронте. А некоторые кумушки друг друга так терпеть не могли, что ходили со злыми умыслами.

Человек ведь существо слабое да чаще злобное, а коли на твоём дворе корова померла, так почему ж соседушка должна тогда молочком лакомиться?!

Вот и Агафья пришла да и вывалила на неё всё, что накипело на сердце. И про Сашку этого проклятущего, и про его доброту и трудолюбие, от которых глаза колет, да что мать его хорошо пристроилась – мужика нет, а всё одно не перегибается на работе, всё сын на подхвате! А уж про то, что на столе их дичь всегда есть, и говорить нечего!

И нет бы на себя позлиться, что зависть чёрная душу гложет, что сына-увальня воспитала и жрать частенько нечего на столе. Да разве ж кто в своих бедах себя виноватым считает?

В общем, плакалась, плакалась да и уговорила родственницу дать ей совет, как Сашку извести.

Обряд был несложным. Нужно было уговорить Александра взять с собой Агафьиного Николая на охоту. А как они поглубже в лес зайдут, так Колька должен исхитриться и в глаза Сашке порошок заговорённый кинуть. Тогда в глазах у него свет померкнет и домой пути он не сыщет, а, пока незрячий по лесу бродить будет, может, его и зверь какой задерёт. На том и порешили.

Вернулась Агафья домой, сыну всё рассказала, а тот и рад стараться: Сашка ему давно поперёк глотки со своим добром. Как на улицу ни выйдешь, только и слышишь, что старики просят: «помоги, Коля», – а не поможешь, так всё с ним сравнивают. Вот, мол, Сашка молодец какой, а ты, Коля, лентяй нерасторопный.

На следующий день пришёл Николай к Саше с просьбой взять его с собой на охоту, мол, совсем тягостно, дома еды нет. Санька вроде и отказать хотел, да как откажешь, если человек помощи просит. Условились, во сколько завтра поутру встречаются, и на том разошлись.

В условленное время пошли ребята в лес. Александр давай по окраине ходить, а Николай знай себе талдычит, – мол, пошли глубже, там птица крупнее. Долго шли. Наконец остановились. И говорит Николай:

– Санька, глянь, мне в глаз что-то попало. Ветка стеганула по лицу, может, щепка какая залетела?

Подошёл Сашка вплотную к Николаю, чтоб посмотреть, а тот возьми да и швырни ему порошок прямо в лицо. Закричал Саша, за лицо схватился, – защипало глаза с неимоверной силой. Упал на колени, трёт их:

– Колька, что ты сделал?! – закричал он. – Как же я теперь из леса выйду? Ведь не вижу ничего.

– А никак не выйдешь, – озлобился Николай. – Сгинешь в лесу, так и надо тебе. Чтоб жизнь другим не портил! Сидел бы со своей матерью да не высовывался! Нет ведь, в каждой бочке затычка! Вот и посмотрим теперь, как твоей семье помогать будут, если прознают, что ты больше не появишься да с добром своим к другим лезть не будешь!

Плюнул со злобой в Сашину сторону и пошёл прочь от него.