Оценить:
 Рейтинг: 4.5

Ангел Смерти

<< 1 ... 3 4 5 6 7 8 >>
На страницу:
7 из 8
Настройки чтения
Размер шрифта
Высота строк
Поля
Михаил Георгиевич Дроботенко смотрел на Андрея Петровича кротким взглядом печальных, как у старого бассета, красноватых глаз. Вид директор больницы имел какой-то… несоответствующий. По мнению Андрея Петровича, современный руководитель подобного уровня должен быть бодрым, энергичным и успешным. Михаил Георгиевич был кротким, печальным и каким-то прилизанным. Его овальная по форме голова слегка утолщалась к подбородку, словно овал этот начал оплывать, будучи не в силах удерживать правильные очертания. Волосы Михаила Георгиевича, прямые, неопределенного коричневато-русого цвета, липли к голове и так же слабовольно стекали к шее, на макушке светилась маленькая, пока еще едва наметившаяся проплешина. Рыжеватые усы грустно свисали на подбородок, прикрывая безвольную линию рта. Покатые плечи, оплывшая талия, вялая походка – все в образе Михаила Георгиевича свидетельствовало о том, что перед вами сидит бесхребетный неудачник, этакий безответный кисель. И тем не менее сидел он в кресле директора крупнейшей в городе больницы, чем вызывал глубокое недоумение и настороженность со стороны Андрея Петровича.

Директор явно был не прост. Очень не прост! Андрей таких людей не любил. А потому тут же решил, что уделит кроткому Михаилу Георгиевичу особое внимание. Больно уж безобидный образ избрал себе господин Дроботенко.

– Анатолий Игоревич был человеком в высшей степени выдержанным, ответственным, вдумчивым, – продолжил Михаил Георгиевич. – Я, за долгие годы совместной работы с ним, не могу припомнить ни одного случая, чтобы он повысил на кого-нибудь голос или позволил себе резкое высказывание в адрес коллеги. На него всегда можно было положиться. Он никогда не принимал скоропалительных решений, был в высшей степени надежен, в меру решителен и дальновиден. Идеальный руководитель, идеальный подчиненный.

Да, похоже, слово «идеальный» в отношении семейства Бурмистровых превращается во что-то вроде родового проклятия. Они все идеальны. Идеальная жена, идеальный муж, идеальные дети, идеальная семья, идеальные сотрудники, руководители, начальники и подчиненные. Андрей Петрович почувствовал легкое раздражение.

– Михаил Георгиевич, давайте будем откровенны. Я расследую убийство вашего коллеги. Умышленное убийство! – надев на лицо грозную маску карающего правосудия, проговорил Андрей, сложив перед собой на столе руки и подавшись к собеседнику всем телом. – Как минимум, один враг у покойного Бурмистрова все же должен был иметься. Вам так не кажется?

Михаил Георгиевич как-то неопределенно дернул головой, словно не мог найти в себе сил признать очевидное, но совершенно немыслимое в его благополучном заведении явление.

– И в ваших интересах помочь мне обнаружить его. Иначе я справлюсь и без вашей помощи, но с большим шумом и, возможно, с неприятными для сотрудников больницы побочными последствиями.

Как и предполагал Андрей Петрович, больше всего в жизни Михаил Георгиевич не любил «шума». А еще больше, если такое вообще возможно, – побочных последствий, под которыми он, вероятно, как и Андрей Петрович, подразумевал вскрытие крупных и мелких нарушений в работе больницы, в основном в ее финансовом аспекте. А может, и еще что-то – похуже. Вся гамма переживаний директора тут же отразилась на его лице, мгновенно словно бы подернувшемся рябью, как горное озеро, которое еще секунду назад сверкало зеркальной гладью и вдруг ожило и заволновалось под дуновением свежего ветерка.

– Ирина Владиславовна Скобелева была его любовницей, – выдавил наконец Михаил Георгиевич, покрываясь испариной. – Очень решительная особа. Я не знаю всех подробностей, но если кто и мог бы… – Он тяжело вздохнул и промокнул выступившие на лбу капельки пота.

– Как давно Скобелева работает в вашей больнице? – строго спросил Усов, не прерывая зрительного контакта с деморализованным Дроботенко.

– Чуть больше года.

– И как давно начались отношения Скобелевой с покойным?

– Насколько я знаю, почти сразу. Вы знаете, я в таких вещах не очень-то разбираюсь, мне сообщила об их отношениях секретарша, если хотите, я могу ее пригласить, и она все вам расскажет.

– Не стоит. Будет удобнее, если я побеседую с ней в приемной. Как зовут девушку?

– Олечка. Ольга Викторовна, – поспешно поправился Михаил Георгиевич.

– Чудненько! – кивнул Андрей Петрович, поднимаясь. – Я пока что с вами не прощаюсь, возможно, у меня еще будут к вам позже вопросы.

Андрей Петрович вышел в приемную и плотно прикрыл за собой дверь. В приемной за большим секретарским столом сидела хорошенькая брюнетка лет двадцати восьми, стройненькая, в белой блузке с пышным жабо, в узенькой темной юбке и туфлях на высоченном каблуке. Да, Михаил Георгиевич, в отличие от покойного Бурмистрова, изысканным вкусом явно не отличался.

– Олечка, ваш шеф разрешил мне похитить вас на полчасика, – ласково глядя на секретаршу, промурлыкал Андрей Петрович. – Вы не откажетесь выпить кофе с рядовым сотрудником правоохранительных органов?

Олечка расплылась в довольной улыбке и милостиво кивнула, даже не поинтересовавшись, с чего это незнакомый сотрудник органов воспылал желанием попить с ней кофе и когда это они успели познакомиться и перейти на «ты», восприняв все происходящее как должное.

Милая девушка, отметил про себя Андрей. Настоящая находка для сыщика. Если бы все его сограждане были такими же простодушными и отзывчивыми, раскрывать преступления было бы сплошным удовольствием.

Олечка радостно цокала каблучками по коридору, направляясь к кафетерию, когда им навстречу попался пожилой седовласый мужчина в халате, с аккуратной седой бородкой в духе испанских грандов Эль Греко.

– Ой, Родион Михайлович, спасибо вам большое! Маме гораздо лучше! Она теперь спит крепче меня и стала гораздо спокойнее! – Олечка кинулась к мужчине и, чмокнув его в морщинистую щеку, вернулась обратно к Андрею.

Седовласый залился румянцем, часто заморгал глазами и забормотал что-то невразумительное.

– Это Родион Михайлович, – с удовольствием пояснила Олечка. – Он раньше врачом работал, в другой больнице, а потом вышел на пенсию и к нам устроился простым санитаром! Удивительный человек. У нас его все обожают.

– А почему санитаром? – удивился Андрей.

– А он говорит, что врачей и так много, а он просто людям хочет помогать. Он одинокий, так что ему дома делать нечего, он все время на работе проводит. Мне, пожалуйста, кофе и торт шоколадный, – без всяких пауз и переходов распорядилась Олечка, поскольку они уже добрались до кафетерия.

Андрей встал в очередь, а директорская секретарша устроилась за столиком у окна. Он принес ее заказ.

– Ну, что вам рассказать? – с удовольствием слизывая взбитые сливки с ложечки, спросила Олечка, демонстрируя полнейшее понимание происходящего.

– Ну, например, о том, кто мог убить Бурмистрова? – решил поиграть в простодушие Андрей Петрович.

– Ну, вы даете, откуда-то мне знать?! – искренне возмутилась Олечка.

– Тогда расскажите мне о его отношениях со Скобелевой, – решил удовольствоваться малым Андрей.

– Ну, Скобелева, едва у нас объявилась прошлой зимой, сразу же на главного глаз и положила. Причем так нагло, словно он только ее и дожидался! А у нас, между прочим, и до нее некоторые незамужние дамочки пытались Анатолия Игоревича к рукам прибрать – и ничего у них не вышло. Все на него уже рукой махнули. А тут появляется эта щука крашеная – и нате вам! – Олечка от возмущения затолкала в рот чуть ли не половину куска торта разом.

– Я вижу, вам Скобелева почему-то не нравится? – с легкой усмешкой спросил Андрей Петрович.

– А почему она должна мне нравиться? Только вы ей ничего не говорите, а то я вам больше ничего рассказывать не буду! – спохватилась Олечка.

– Могила! Так за что вы ее так не любите?

– А за что ее любить? Наглая, самоуверенная, строит из себя мисс Вселенную, а у самой сорок четвертый размер обуви!

– А это важно? – озабоченно спросил Андрей, стараясь сохранить серьезное выражение лица.

– Для кого как. И вообще, не понимаю, что в ней Бурмистров нашел? У нас столько симпатичных девиц работает, начиная с медсестер и заканчивая завотделениями, а он эту крашеную акулу выбрал. Взять, например, Абрамову из офтальмологии, – тарахтела взахлеб Олечка. – И умница, и красавица, доктор наук, лицо, фигура, и человек приятный. Сколько лет она к Бурмистрову неровно дышит? И что толку? Ничего! А эта… не успела явиться – и готово дело! Куда только Кайса смотрела? – недовольно фыркнула Олечка, с грустью осматривая пустую тарелку из-под торта.

– А при чем тут Кайса Робертовна?

– Ну как же? Она за Бурмистровым бдела, как дуэнья за девицей на выданье. Честь начальственную берегла! У нас все уже давно поняли: хочешь заполучить Бурмистрова – понравься Кайсе.

– Ну и как, многим это удавалось? – с интересом спросил Андрей, собираясь принести девушке еще одно пирожное.

– Да никому, – пожала плечами Олечка.

– А как же Скобелева? Как к ней относится Кайса Робертовна?

– Как и все. Терпеть ее не может.

Гм. Любопытный крендибобель. Как же это Скобелева сумела, преодолев все заслоны, подмять под себя Анатолия Игоревича, да еще и до развода его довести?

Андрей заплатил за второе пирожное и, вернувшись за стол, продолжил начатую тему:

– А как вы думаете, Олечка, могло ли Скобелеву и Бурмистрова связывать еще что-то помимо страсти?

От слова «страсть» Олечку аж перекосило.

– Понятия не имею. Ну, связывало, наверное. Он главврач, она юрисконсульт, может, документы какие-нибудь вместе составляли. – Чувствовалось, что эта часть жизни главного врача Олечку совершенно не занимала.

– Хорошо… Как вы думаете, были ли еще у кого-нибудь в больнице мотивы для убийства Бурмистрова? Может, кто-то хотел его подсидеть, или не поделили должность в прошлом, может, он кого-то уволил, понизил, а человек обиду на него затаил?

<< 1 ... 3 4 5 6 7 8 >>
На страницу:
7 из 8