Небуляры

– Воспитательница Сати Самадж просит прощения у господина пилота, но разговор должен быть окончен!

Четкие шаги простучали по коридору, и к Дану подошла высокая, по-каутильски смуглая и черноглазая, женщина. Ее мыслей Дан не услышал – дама отгородилась биополевым фильтром от вмешательства в ее личную жизнь. Серый дорожный комбинезон аккуратно обтягивал ее худощавую фигуру, волосы были собраны в строгий пучок. Одной рукой она пристраивала на поясе небольшой лучевой пистолет.

– Господин пилот нарушает закон Каутильи, по которому выросток, не достигший возраста пяти стандартных земных лет, не имеет права общаться с посторонними лицами в отсутствие воспитателя или опекуна. Вирикависта Нараян в любом случае подпадает под действие этого закона! – дама говорила на евроамериканском, при этом называя себя и собеседника в третьем лице, как полагалось по правилам каутильской вежливости.

Ах, вот в чем дело! Вот почему Дан не мог понять, сколько лет этой невменяемой Вирикависте! Она выросток, или – как это будет в женском роде? – выростица! На Каутилье их выращивают в интернатах или дома за пять-шесть стандартных лет до двадцати биологических. Потом еще пять лет – на Каутилье годы примерно такие же, как стандартные земные – их считают способными только работать и рожать детей, увеличивая население. В общем-то правильно, если они все такие идиоты, но все равно противно – настоящее скотоводство, на Стике от этих глупостей отказались еще лет сорок назад.

– Воспитательница Самадж требует гарантий, что Вирикависта Нараян, победительница конкурса молодых этнографов, будет немедленно доставлена на Стику при строгом соблюдении законности!

Что ей нужно? Как будто кто-то может сейчас заниматься доставкой ее невменяемой воспитанницы!

– Не беспокойтесь, госпожа Самадж, командование десантных войск обеспечит вам полное соблюдение закона! – услышал Дан звонкий женский голос, четко чеканящий каждое слово. Рядом с рослыми каутильянками появилась девушка в прожженном голубом комбинезоне пилота гражданского космофлота Стики, на рукаве форменной рубашке виднелись красные нашивки пилота высшего класса. Круглое лицо ее было в ссадинах и копоти, губы дрожали, а голос звучал слишком звонко и напористо. Девушка прихрамывала на правую ногу, но ярко-голубые глаза возбужденно блестели, а маленькая рука с короткими детскими ногтями крепко держала тяжелый лучевик.

– Воспитательница Самадж выражает благодарность собеседнице, которая помогла сохранить жизнь и здоровье Вирикависты Нараян во время налета, отстреливаясь от рейдеров, – с достоинством проговорила каутильянка.

– Не за что! Пилот гражданского космофлота всегда должен помогать пассажирам, даже если сам летит как пассажир! – девушка сжала лучевик обеими руками. На левой руке из-под засученного рукава виднелся синий мешок с регенератором. – Сейчас я отдам трофейный пистолет, соберу вещи и буду готовиться к инициации, а потом еще надо успеть… – зачастила она.

Да она, похоже, совсем на пределе! Держится отлично, но если не успокоить – сейчас разрыдается! Что с нее взять – гражданский космофлот, да еще женщина. Жаль, что у нее включен биоволновой фильтр, и нельзя успокоить ее внушением. Скорее отвлечь разговором, или сейчас тут будет истерика!

– Конечно, вы все успеете! – вмешался Дан. – Лучевик у вас заберет майор Дамьен, вещи долетят без вас на «Индре», а на инициацию я сам вас довезу, на «Астродесанте»! Могу даже договориться с Огнем Победы, чтобы он специально для вас прилетел, куда попросите. Я с ним давно знаком! Кстати, давайте и мы с вами познакомимся! Дан Сотников, пилотажная группа «Черные крылья»…

– Меня зовут Аурика Тенчи, космопорт «Приморский-1», пилот первого пассажирского класса. – быстро проговорила девушка. – Я летала в отпуск на Каутилью, это была такая туристическая поездка, а инициироваться мне совсем не надо, я инициировалась еще в восемнадцать стандартных лет…

С каждой фразой она говорила спокойнее, еще немного, и совсем придет в себя. Но какое у нее имя – Аурика, Золотая, Золотинка!

– А зачем же тогда вам инициация? Или вы еще раз хотите биополе усилить? Или вы будете провожать кого-нибудь из родственников, брата или сестру?

Она отрицательно замотала головой, и густые золотистые волосы вихрем взлетели над ней.

– Нет, я на инициацию полечу пилотом, повезу группу, когда астриониды будут забирать керасил. Но это еще не скоро, через шесть дней!

– Значит, вы еще много чего успеете даже сегодня! Давайте встретимся вечером, на посадочном поле около здания космопорта, только сейчас не идите через анабиозную, а прямо по коридору к шлюзу!

– Сати Самадж обращает внимание господ собеседников на необходимость доставки Вирикависты Нараян на Стику, – изрекла каутильская воспитательница.

– Идем, сейчас доставим, теперь все должно быть хорошо. До свидания, Дан! – Аурика оглянулась на ходу, блеснув улыбкой. Да она же настоящая красавица, когда улыбается! Кажется, теперь он знает, с кем полетит на свадьбу Элиала!

3

– В соответствии с законодательством Каутильи, Вирикависта Нараян, как выросток, не имеет права находиться в общественных местах без сопровождения опекуна или воспитателя! – Сати чеканила слова на евроамериканском, надвигаясь на маленького толстого человечка. Тот смотрел на нее снизу вверх, отступая к стене и краснея – яркий румянец на круглых щеках пробивался даже сквозь густой красноватый стикский загар. Кави вздохнула. Ну вот, сейчас он согласится – с Сати Самадж всегда все соглашаются. А как хорошо было бы отправиться одной и в лес на свадьбу алов, и на инициацию!

– Госпожа Самадж, ваша воспитанница прекрасно показала свои познания в области этнологии и этнографии в своей конкурсной работе, а потому я, как специалист, уверен, что практическое применение этих познаний не составит для нее труда.

– Вирикависта Нараян не сможет адекватно вести себя при наличии языкового барьера! Она выучила евроамериканский язык ускоренным методом всего за тридцать стандартных суток!

С этим не поспоришь, Кави выучила евроамериканский совсем недавно, но она же все понимает, читает и пишет на нем без ошибок, даже конкурсную работу написала на евроамериканском!

– Языковый барьер не представит препятствия для вашей воспитанницы, поскольку Вирикависта свободно владеет евроамериканским, ее конкурсная работа написана прекрасным стилем, что заставляет предполагать в монадности ее мышления яркий прорыв к немыслимости тонких обобщений. – продолжал толстый человечек. – Кроме того, желание проникнуться духом незнакомого общества сквозит в недрах ее мысли, обращая в язык невыразимое во внешних слоях мышления.

Насколько знала Кави, в ее работе не было ни монадности, ни невыразимого. Но специалисту виднее, что там в недрах…

– Этнология и этнография не могут развертываться как чистое умозрительное познание или общая теория человека. Эмпирическое проникновение возможно для человеческого разума лишь внутри некоей практики, которую недопустимо ограничивать вашим постоянным наблюдением, – глядя снизу вверх, человечек говорил уверенным хрипловатым басом. Кави вспомнила учебники по космоэтнографии, которые она читала, готовясь к конкурсу – хриплые голоса должны были быть у всех биополевиков, как и рыжие волосы. У этого биополевика волосы были темные, только слегка рыжеватые, зато голос был как раз такой, как надо.

– Уважаемый Ральф Хоппе должен понять, что семья Нараян не потерпит нарушения законов в отношении младшей дочери главы семейства! – настаивала Сати. – Господин Хоппе должен понять, что она находится под действием нанокомпенсаторов быстрого роста и обучающего чипа, что накладывает значительные ограничения на ее дееспособность!

Румяный господин Хоппе сделал очередной шаг назад и уперся спиной в стену космопорта.

– Дорогая госпожа Самадж, устройства, которые вы упомянули, не помешали талантливой юной исследовательнице связать аналитическое знание с практикой, стремясь достичь крайних его пределов. – хрипло возразил он. – Присутствие вашей воспитанницы на торжествах в деревне алов было бы весьма полезно для ее развития как этнографа, это была бы настоящая полевая практика этнографии. А если вы сочтете необходимым оградить мысли юной Вирикависты от нежелательного вмешательства, можно будет хоть сейчас вживить ей биоволновой фильтр. На Стике такой фильтр носят все, кроме маленьких детей. Он пропускает мысленные команды бытовому оборудованию, но не позволяет посторонним прослушивать мысли или внушать.

– Воспользоваться фильтром в деревне аборигенов Вирикависта Нараян не сможет! – отрезала Сати. – Собеседница прекрасно знает, что при общении с аборигенами Стики включение биополевого фильтра неприемлемо по этическим соображениям. Однако для Вирикависты это недопустимо – мысли выростка не должны быть доступны иным лицам, кроме непосредственного воспитателя!

Ну вот, на свадьбу алов Кави тоже не попадет! Она уже целый день на Стике, и вообще ничего не видела, кроме номера в гостинице космопорта.

– Конечно, запретить мысленное общение – ваше право как воспитательницы, здесь возражений быть не может. Но присутствие победителей конкурса молодых этнографов и этнологов «Молодость Галактики» на борту катера «Рассвет» во время инициации – это истинное проникновение в микрокосм общества Стики. – продолжал господин Хоппе. – Но присутствие на инициации и приобщение к современным традициям Стики и Астриона – это награда для победителей конкурса, а не для их воспитателей! – закончил он ядовито.

– В таком случае, пусть господин Хоппе, как член оргкомитета конкурса и представитель министерства образования Стики, заверит своим идентификатором документ о собственной ответственности за безопасность Вирикависты Нараян во время инициации, – объявила Сати. Хоппе согласно кивнул, с темных волосах мелькнули рыжеватые отблески. Кави затаила дыхание, сердце заколотилось где-то в горле. Ура! Хотя бы на время инициации она будет действительно свободна!

– Конечно, я с радостью заверю идентификатором обязательство о собственной персональной ответственности за безопасность юной Вирикависты! Пройдемте, пожалуйста, со мной в управление космопорта!

– Вирикависта Нараян должна следовать за воспитательницей! – скомандовала Сати, и Кави поплелась за ней, едва дыша и с трудом передвигая ноги – притяжение на Стике было почти вдвое сильнее привычного каутильского. Голова слегка кружилась от избытка кислорода. Как биополевики вообще здесь живут?

– Вирикависта Нараян может включить двигатель экзоскелета!

Кави включила двигатель, и идти сразу стало легче – космический костюм начал сам двигать ее руки и ноги. Сердце, правда, все равно колотилось – с тяжестью крови в ее сосудах экзоскелет ничего сделать не мог. Хоппе отвел их в какую-то комнату, где вместе с Сати подошел к столу с пультом, а Кави уселась на стул возле открытого окна.

Из окна было видно зеленоватое посадочное поле, слева стояла белая трибуна с местами для зрителей, а над ней плавали миражи с разноцветными государственными флагами. Зрителей уже не было, на трибуне и на поле было пусто. С дальнего края поля белой стрелой взлетел перехватчик, и Кави на секунду приподняло над стулом. Катер улетел, и притяжение вернулось.

Кави встала на стул коленями и высунулась из окна. Прямо перед окном бежала движущаяся дорожка с тремя полосами движения, а за ней поднимался мираж с надписью: «Межпланетный Космосалон Звезда 2474». Вот странно! Сати говорила, что Стика – отсталая планета, а здесь у них даже космосалон. Интересно, что здесь показывают?

Мираж, будто услышав мысли Кави, мгновенно сменил изображение и показал нечто шарообразное, блестящее, усеянное темными круглыми впадинами и конусообразными выпуклостями. Как бы сделать его покрупнее и разглядеть? Мираж немедленно начал раздуваться, расти и перемещаться в сторону окна. Неужели он принял сигнал ее мыслей на неосанскрите? Вот здорово!

«Базовый корабль «Кентавр», проект СВК-2465 построен конструкторским бюро «Икар» в 2468 году, является испытательной базой КБ «Икар». Диаметр 300 метров… количество катеров – 20, перехватчиков – 85. – прочла Кави в мираже рядом с изображением корабля-шара. Ого! Вот таких длинных крылатых перехватчиков, как тот, что улетел, там целых восемьдесят пять! Дальше шли непонятные технические слова на евроамериканском, но Кави подозревала, что на неосанскрите она бы тоже их не поняла. – Доступные скоростные коридоры – до 18С. По этому же проекту построены «Вихрь» (Военный космический флот Стики) и «Уграсена» ( Военный космический флот Каутильи). Аналоги могут быть построены под заказ… ». Вот интересно, для Каутильи на Стике тоже строят корабли! О корабле «Уграсена» Кави даже что-то слышала раньше! Значит, не такие уж они тут отсталые…

По самой быстрой полосе движущейся дорожки пробежал мимо окна высокий худой человек в черном комбинезоне, перепрыгнул на повороте через перила и надпись «Проход запрещен», приземлился в зарослях фиолетовых стикских растений и вбежал в здание космопорта. Но ведь это тот самый рыжий пилот, который разговаривал с ней сегодня! Уже вечер, он, должно быть, бежит к девушке, с которой договаривался на «Индре». Вот если бы Кави могла так бегать и прыгать на этой жаркой планете с огромным притяжением! И если бы ей было к кому бежать!

А что это за фиолетовые растения, в которые прыгнул пилот? Округлые, в буграх и впадинах, напоминающие мешки, набитые мячами. Наверное, это те самые аморфиты, которые она видела в мираже по космографии! Когда они засыхают, в них живут алы, аборигены Стики, и еще какие-то животные. А еще там было сказано, что аморфиты – это основная растительность на Стике, и что они бывают фиолетового цвета, а на самом деле они совсем разные. Большие, ростом метра по три, бугристые и толстокожие, – действительно фиолетовые; мелкие, по колено человеку, – ярко-розовые, а самые маленькие, растущие даже из трещин в пластике посадочного поля, – почти белые.

От раздавленных пилотом аморфитов шел острый запах, напоминающий запах водорослей, которые растут в каутильских морях. Эти водоросли сто лет назад привезла с Земли фирма «Нараян» во время терраформирования Каутильи. И не только водоросли – и деревья, и травы, и образцы почвы, по которым синтезировали всю почву Каутильи, были привезены с Земли угнетателями из Индостанской Федерации. На Каутилье все было сделано правильно – местные мхи и лишайники сохранены только в заповедниках, а везде, где жили люди, росла земная растительность, и жили земные звери и птицы.

Странно, в учебниках сказано, что без терраформирования полноценной жизни для людей на планете быть не может, а на Стике все растения местные! И море у них здесь не искусственное, а настоящее, которое было всегда, еще до прилета людей с Земли. А это что такое? Перед лицом Кави, шевеля двумя десятками ножек и хлопая кожистыми зелеными крыльями, приземлилось на подоконник живое существо длиной в две ладони. Кажется, это была стикская многоножка, во всяком случае, ног у нее было не меньше десятка.

Из-под раздавленных растений раздался шорох, зашевелились куски разорванной кожуры аморфита, и из-под них выползло безногое существо размером едва ли не с человека. Ой, Трое Великих! Это кавин, местное неразумное животное! В мираже по этнографии Кави видела, что аборигены даже что-то готовят из его мяса и едят. Кави посмотрела, как похожее на гигантского слизняка существо, быстро переливаясь с места на место, подползло к крупному аморфиту и начало прогрызать отверстие в его кожуре. Со стороны дорожки послышался шум, и кавин быстро скользнул в аморфит.

По мимо окна средней полосе дорожки проехали два невысоких, коренастых и смуглолицых пилота в серой форме с черно-зелеными нашивками на рукавах. Они шумно разговаривали, размахивали руками и разглядывали мираж с базовым кораблем. Кави прислушалась – некоторые слова казались ей знакомыми, но понять она ничего не смогла. Ну конечно, это же угнетатели из Индостанской Федерации! Целых сто лет они угнетали Каутилью, пока ее борьба за свободу не увенчалась полным отделением. Теперь индостанцев на Каутилье не увидишь. Как это на Стике их терпят? Впрочем, Стика ведь не была их колонией. Однако она была когда-то колонией Союза Северного Полушария, но вроде бы землян здесь принимают неплохо.

Угнетатели, шумя и смеясь, уехали на дорожке в сторону города, где над домами летали стаи разноцветных унимобилей и уникрыльев. Машины облетали стеклянные полупрозрачные здания, мелькали среди ажурных многоэтажных мостов и садились на площадки. Кави вздохнула, глядя на вьющиеся в воздухе унимобили. Вот бы поводить хоть раз такую машину! Когда же она станет по-настоящему свободной?

А это кто среди машин летает на собственных черных крыльях, руля хвостом? Это же коренные жители Стики! В мираже, который Кави читала перед отлетом на «Индре», они назывались «алы». И они не только в городе летают, вот целая компания их летит над полем, сверкая черной кожей крыльев и блестящими сетчатыми накидками, а двое среди них – в черных одеждах, напоминающих ромб и повторяющих форму их тела. Похоже на комбинезоны пилотов, может быть, они и есть пилоты? Вот интересно было бы с ними поговорить!