Так получилось, что и бабушка в прошлом держала собак, а внуки у нее оказались ярыми кошатниками. Что-то еще скажет мама.
Мама приехала только к ужину, и к тому времени котенок исчез в третий раз.
– Глупая кошка, – сокрушалась бабушка, раскладывая по тарелкам вареную картошку из собственного огорода, – я уж и объясняла ей, и холодом-голодом пугала – все бесполезно. Опять украла своего малыша. Не знаю, как в дом проникла, вроде я все время следила, да, видать, проследила: сама знаешь, летний дом – все двери нараспашку. Должно быть, Фрося дождалась, когда я посуду мыла или с соседкой разговаривала, и забрала малыша. А уж какой он хороший, какой пригожий! Соседка говорит, у Фроси все котята крысоловы, поэтому раньше их хорошо разбирали в загородные дома, но сейчас никто, кроме нас, о котятах не спрашивал, а значит, малыши останутся на зиму в холодном сарае, хозяйка в дом их не пускает, в лучшем случае на чердак.
– А что, тут много крыс? – спросила мама, крыс она боялась панически.
– Фрося все окрестные дома обходит, во все углы нос сует, крысы ее запах слышат и остерегаются вылезать, – объяснила внимательно слушавшая разговор взрослых внучка Уля.
– Что же, не судьба значит, не судьба, – вздохнула мама, и тут прямо под ее стулом раздался шорох, и кто-то дотронулся до ее голой ноги теплой лапкой.
– Крыса! – закричала мама и, вскочив со стула, бросилась вон из комнаты.
– Не крыса, а киса! – Внучка Уля уже держала на руках заспанного и теплого со сна рыжего котенка с белым лобиком и очаровательными голубыми глазками.
Оказалось, что Фрося в последний раз не забрала малыша, оставив его людям; это сам котенок, полежав немного на кровати среди подушек, решил обследовать свое новое жилище и, должно быть, устав, уснул во время экскурсии под стулом.
С того дня котенок остался в этом семействе.
* * *
За веселый нрав малыш тут же получил имя Шустрик. Вот только ни взрослые, ни дети в этом семействе не знали, мальчик это или девочка. Шустрик или Шустрила?
– Если говорить о собаках, то надо смотреть, как собачка писает, – наконец додумалась, как решить проблему с половой принадлежностью нового питомца, бабушка. – Если собачка задирает лапку – значит, это мальчик, если приседает – девочка. Проследите за котенком, тогда точно узнаем.
В этот момент бабушка, имевшая дело только с собаками, разумеется, еще не знала, что на котят такие приметы не распространяются, но внуки тоже этого не знали, ведь это был их первый котенок, и обещали понаблюдать. Покормив малыша, продолжали играть с ним, не оставляя малютку ни на минуту и все время ожидая, что тому придет желание где-нибудь облегчиться.
В этот день бабушка и мама отправились в гости к знакомым, живущим в поселке, а когда вернулись, дети радостно встретили их с котенком на руках.
– Ну что, малыш пописал? – сразу же спросила бабушка.
– Пописал, – в один голос ответили ей внуки.
– Лапку задирал?
– Нет.
– Делал ямку и присаживался?
– Нет.
– Как же тогда?
– А вверх фонтанчиком! Мы с ним играли, когда он и выдал.
Шустрик и пес-убийца
Чтобы видеть себя в правильном свете, человеку нужна собака, которая его обожает, и кошка, которая его не замечает.
Дерек Брюс
В поселке Воейково, где много лет снимала дачу эта семья, проживал злобный самец колли. Как все колли, внешне он был прекрасен – роскошный рыжий аристократ с длинной благородной мордой и шелковой шерстью, но по характеру – садист и убийца.
Не знаю, от природы ли он был жесток, или хозяин его так воспитал, но только любимым занятием злобного красавчика было преследовать и убивать кошек, точнее маленьких котят, которые и бегать-то еще толком не умели.
Стоило такому котеночку выбраться за пределы своего забора, как злодей бросался на него.
Много раз соседи жаловались на колли его хозяину, но с того как с гуся вода. Смеется и твердит про древний инстинкт.
В общем, хозяин сволочь, и пес точно такой же.
В милицию, тогда милиция была, конечно, тоже обращались, но у той почему-то всегда находились более важные дела, нежели за котами да собаками присматривать.
Конечно, рыжий Шустрик проживал со своей человеческой семьей на Горском озере, но он ведь был котом, а коты, как известно, гуляют сами по себе. Вот он и повадился фланировать по той же улочке, где жил злобный колли.
Однажды в самом начале июня соседи могли наблюдать дивной красоты картинку: по зеленому цветущему лугу грациозно бежит рыжий колли, а навстречу ему буквально по той же тропке несется рыжий кот.
Бежал, а когда до пса пара метров осталась, вдруг как прыгнет! Взлетел в воздух и со всей силы вмазал ненавистному псу когтистой лапой по морде, и тут же в сторону, под калитку, где в знакомом дворе его не поймать.
Шустрик и вонючая бомба
Люди держат собак, а кошки держат людей – как полезных домашних животных.
Джордж Майке
Несмотря на то что семья, в которой теперь жил Шустрик, проживала в городе, весной кота сначала выводили на прогулку на шлейке, а потом начали отпускать и на самовыгул. Собственно, в самый первый раз самовыгул он устроил по собственному почину, стянув лапами с головы надоевшую шлейку и удрав через ближайшие кусты неведомо куда.
Сколько было слез! Уля и Виталик часами ходили по двору, крича «кис-кис» или выкрикивая имя беглеца. Ничего не помогало. Вечером к их поискам подключились мама и бабушка, но Шустрик не откликнулся. Пришлось возвращаться домой с пустыми руками. То же произошло и на следующий день, и еще через день.
Собственно, участников поиска постоянно преследовал обращенный к ним взгляд откуда-то из травы, окна подвала или густых кустов, но как они ни искали, обнаружить приметного рыжего кота в зеленой траве или листве, где он по определению особенно хорошо должен быть виден, так ни разу и не удалось.
Кот гулял, когда и где хотел, а когда желал отдохнуть дома, просто подходил к парадной и терпеливо ждал, когда оттуда выйдут уже отчаявшиеся отыскать любимчика хозяева. К концу лета двор был полон рыжим молодняком, а Шустрик встретил холодную осень в теплом доме.
К чему я это рассказываю и какое отношение имеют прогулки наглой рыжей морды к вонючей бомбе? Не торопитесь, история только начинается.
Итак, вы уже поняли, что Шустрик отличался весьма непростым характером и умел настаивать на своем, полностью игнорируя мнения человеческого семейства, в котором он жил. Однажды после одной из своих знаменитых вылазок на улицу, где он, должно быть, поел чего-то несвежего, у него жутко болел живот, отчего кот сделался менее проворным и внимательным, и хозяева наконец-то поймали его и водворили в квартиру.
Коту было плохо, его мутило, то и дело брюхо простреливали резкие острые спазмы.
«Ну все, мне кирдык», – должно быть, решил Шустрик и побрел умирать.
Как умирают коты в природе? Они уходят как можно дальше от посторонних глаз и там… Но как можно уйти из запертой квартиры? Конечно, если бы Шустрик хорошо себя чувствовал, он мог бы начать скрести дверь, мерзко выть в передней, умоляюще заглядывать в глаза и кивать в сторону ненавистной шлейки: мол, хочу гулять. Неужели ему бы отказали? Но в том-то и дело, что в этот день ему было так плохо, что на все эти манипуляции у него попросту не было сил.
«Нужно забраться в самый отдаленный уголок квартиры и там, в тишине и покое…» – подумал кот и огляделся. В доме было полно отдаленных уголков, но обо всех них уже знали хозяева. К примеру, он часто прятался под кроватью или забирался на верхнюю полку стеллажа, где таился за книгами Киплинга. Сейчас нужно было выбрать что-то совершенно особенное, и Шустрик выбрал. Сервант – по определению самый тяжелый из домашних шкафов, потому что в нем стоят целых три фарфоровых обеденных сервиза на двенадцать персон каждый и еще вазы и статуэтки. И если кот заберется за сервант, чтобы отодвинуть такую мебелину, людям придется сначала вытащить из него все, что там находится, и только после этого попробовать сдвинуть саму древнюю мебель с места.
Решив, что выбрал идеальное место, Шустрик наградил свое человеческое семейство последним печальным взглядом и полез в узкую щель между стеной и сервантом. Места здесь действительно было совсем мало. Еще будучи котенком, Шустрик как-то чуть не застрял здесь, теперь же он стал взрослым матерым котярой; тем не менее желание уединиться и умереть, как и подобает правильному во всех отношениях коту, превозмогло и боль, и удушающую многолетнюю пыль самого недоступного места в квартире. Пробираясь все дальше и дальше, кот совсем распластался вдоль стенки, как вдруг его живот булькнул. Шустрик услышал звук вырывающегося из задницы воздуха, и тут же он, вопреки собственному желанию, облегчился и почувствовал себя лучше.
В тот же день, уже вполне здоровый и счастливый, с высоты верхней полки книжного стеллажа кот разглядывал копошащихся вокруг серванта двуногих, которые, открыв все окна и двери нараспашку и обмотав лица тряпками, разгружали неподъемный сервант, дабы отодвинуть наконец его и убрать за обнаглевшим котом.