Наследница долины Рейн

– Может, муженёк твой бродит, – зло хмыкнула сиделка, чем-то звонко брякнув, – выпивку ищет, сама говорила, что продукты пропадают. А прислужники бестелесны, им есть не надо.

– Мой в ту ночь наклюкался вина дармового у дружка своего и спал беспробудным сном, – возразила кухарка, выдержав паузу, мрачно добавила, – надо бы пригласить кого, пусть на госпожу глянут, ведь столько лет страдает, авось…

– Нет! – резким окриком остановила кухарку Ора, чуть помедлив и сбавив тон, продолжила, – господин лучших лекарей к мадам Делии приглашал, никто не помог, так что нечего всяких шарлатанов подпускать к госпоже.

– Так, я ж как лучше хотела, – промямлила женщина, едва слышно проговорив, – в таком состоянии как у мадам Делии всякая пакость к ней идёт, душа-то у бедняжки изморённая, защититься не может… оно и притягивает.

– Боишься, что и тебя заодно с собой прихватят? – хохотнула сиделка, видимо, поднимаясь, так как за дверью тотчас раздался неприятный скрежет отодвигаемого стула. Опасаясь быть замеченной, к моему сожалению, что не удалось разведать побольше, мне пришлось спешно ретироваться и скрыться в своих покоях. Тщательно закрыв за собой дверь и запнув под кровать растоптанные тапки, я быстро забралась под одеяло, приняла привычную позу и замерла в ожидании. Но прошёл час, сиделка так и не появилась, и, с облегчением выдохнув, я приняла вертикальное положение, задумалась.

Сегодня мне снова повезло, и я осталась незамеченной, а ведь могла попасться, и кто знает, как скоро бы заявился муж в поместье своей бабки, «обрадованный» моим выздоровлением. А я пока была совершенно не готова к встрече с благоверным. Каждый день, лёжа в кровати, приотворяясь полумёртвой, я ломала голову, с чего начать, как вернуть сына и наследство родителей. Но пока выходило, что ни друзей, ни знакомых, которые бы могли поддержать и помочь девушке, у Делии не было. А тот, которому она безоговорочно верила, оказался тем, кто желает ей смерти.

Подавленная нерадужными мыслями, я долго сидела на кровати не смыкая глаз. Мне до оскомины надоело это бездействие, я устала скрываться, таиться и притворяться немощной, а идеи всё не появлялись. Наконец, почувствовав, что мне во что бы то ни стало надо отогнать от себя тоскливые мысли, которые лишь угнетали, погружая меня и без того в упадническое настроение, я решительно поднялась.

Время давно близилось к рассвету, и обитатели поместья смотрели десятый сон, так что нарваться на кого-нибудь из них я не должна. Но всё же, обеспокоенная недавним случаем у кухни, я решила на этот раз не разгуливать по тёмным коридорам поместья, а проверить, куда ведёт узкая лестница в холле. Поднимаясь по скрипучим ступенькам, каждый раз невольно морщась от, казалось, очень громкого скрежета и стона старых деревянных перекладин, я, преодолев тридцать семь крутых ступенек, наконец выбралась на террасу и замерла в восхищении.

Поместье семьи Доуман расположилось на пологой возвышенности, и с небольшой террасы открывался чудесный вид на расстилавшийся всего в паре километров от него провинциальный городок Диншоп. Под серебристым светом месяца в эту ясную ночь были отличны видны окрашенные предрассветными сумерками в синий цвет густые кусты и невысокие деревья, росшие по краю серого поля. А мерцающая в отблеске ярких звёзд река, плавно огибая остовы зданий, скрывалась за невысоким холмом, подле которого стояла полуразрушенная мельница. Сегодняшняя ночь была тёплой и удивительно тихой, а ласковый ветерок приносил к поместью терпкий запах реки, мха и болотных трав, растущих вдоль берега. За всё время моего пребывания в этом мире я впервые выбралась на улицу, и увиденное в очередной раз напомнило мне, что я всё ещё пленница этого мрачного дома и ненавистного мужа…

Печально вздохнув, я окинула беглым взглядом просторный двор, собралась было облокотиться на каменные перила, чтобы хоть полчаса полюбоваться прекрасным видом, когда услышала за спиной тихий шорох. И едва успела отскочить в сторону от кинувшейся на меня разъярённой сиделки. Лицо девушки, освещённое луной, казалось неестественно бледным и жутким, невольно напомнив мне просмотренные фильмы о зомби. От увиденного моё сердце тут же пропустило удар, а по спине поползли зябкие мурашки, но я была собранна и внимательно следила за каждым движением Оры.

– Тварь! Значит, я была права, – прошипела сиделка, её искажённое ненавистью и злобой миловидное лицо стало уродливым и жутким, – ты всё же не собираешься сдыхать.

– Нет, – коротко ответила, чуть отступая от явно невменяемой девицы, но та и не думала останавливаться. Издавая утробное рычание и выставив перед собой руки, Ора снова кинулась на меня… Бежать было некуда, терраса оказалась слишком мала для нас двоих и, сжав кулаки, я бросилась к ней навстречу.

– Сдохнешь! А господину скажу, что повредилась умом и сама прыгнула с крыши, – зло хрипела сиделка, вцепившись в мою руку, второй толкала меня к краю, – тварь! Ненавижу тебя! Сдохни!

Изрыгая проклятия, Ора практически опрокинула меня через перила. От тотчас прострелившей боли в спине, ярости и злости, я взвыла раненым зверем. Исхитрилась подтянуть к себе ноги и что есть силы оттолкнуть сиделку так, что та впечаталась спиной в кирпичную стену.

– Только после тебя, – отрывисто бросила, морщась от боли, рванула к выходу, но сиделка решила довести до конца задуманное…

Боль, хрип, безумный смех Оры – всё смешалось в эти секунды. Не знаю, в какой момент я смогла вывернуть руку неуёмной девицы и толкнуть её в спину. Со стороны с ужасом наблюдая словно в замедленной съёмке, как старая кирпичная кладка под весом дородной Оры рассыпается и валится вниз, а за ней скатывается по черепичной крыше сиделка, и только у самого края девушка успела схватиться за выступ.

«Я её не вытяну. Позвать на помощь? Не услышат, а если да, то придётся объяснять, что делает на крыше госпожа, которая вроде как находится при смерти. И не уверена, что мне поверят, муж обставит всё так, что я и правда сошла с ума» – эти мысли промелькнули у меня в голове, пока я наблюдала за сползающей всё ниже сиделкой. Но стоило мне посмотреть в глаза пыхтящей и молчаливой девушке, колебания не заняли много времени. Это было моё решение и мой выбор.

– Твоя жизнь в твоих руках, – произнесла глухим голосом и, резко развернувшись, широким шагом отправилась к лестнице.

Глава 5

Благополучно добравшись до своей комнаты, я заперла дверь на ключ и на всякий случай подпёрла её оттоманкой. После, взобравшись на кровать, обхватила руками подушку, невидяще уставилась перед собой и погрузилась в тягостные думы. Первые минуты я порывалась вернуться на крышу и попытаться затянуть девушку на террасу. Но усилием воли напоминала себе, что Ора – враг. Она хладнокровно убивала Дель и в итоге добилась своего. Она пыталась убить меня, и только волею случая мне удалось спастись. Отрешено взирая на светлеющее небо за окном, я прислушивалась к звукам в доме, но сегодня стояла странная, гнетущая тишина. Не было привычного скрипа старых половиц, едва слышного завывания ветра в стенах и шороха вездесущих мышей, все этой ночью замолкли и будто затаились. Не знаю, сколько я так просидела в тревожном ожидании, но, в конце концов, усталость взяла своё, и беспокойный сон всё же сморил меня…

Пробуждение было мгновенным, неясный звук голосов ворвался в мои кошмарные, прерывистые сновидения, заставив насторожиться. Резко сев, я затаила дыхание, напряжённо прислушиваясь. К комнате шли, их было по меньшей мере трое, два голоса принадлежали мужчинам, а вот третий был мне знаком, так торопливо и немного картавя говорила кухарка Мари. Осознав, что незваные гости сейчас попытаются войти в покои, а дверь заперта и подпёрта, я пулей слетела с кровати. Сдвинула в сторону оттоманку, повернула ключ, метнулась назад к постели. И едва успела укрыться тонким одеялом, в дверь постучали и, не дожидаясь позволения войти, прошли двое невысоких, в тёмных одеждах, худощавых мужчин и пышнотелая кухарка.

– Вот видите, господин, – промямлила женщина, махнув в мою сторону, – почти и не поднимается, покойная Ора сказывала, что и не говорит мадам совсем.

– Хм… простите, мадам Делия, что ворвались к вам вот так, но мы вынуждены вас побеспокоить, – заговорил тот, что посветлей, с сочувствием на меня посмотрев. Изнеможденное лицо, выпирающие скулы явственно указывали на мою продолжительную болезнь, а вот тёмные круги под глазами уже приходилось подкрашивать сажей из камина.

– Что-то случилось? – просипела я, за время притворства научившись умело менять тембр своего голоса.

– Ваша сиделка… Ора, она сорвалась с крыши и погибла. Девушка не говорила вам, зачем ей потребовалось подниматься на террасу?

– Нет, мсье… – произнесла, мгновенно ощутив невероятное облегчение. Жестоко – да, было мне её жалко – нет. Ора сделала свой выбор, как, впрочем, и я, и нам обеим придётся нести ответ за свои поступки.

– Этан, мадам, – подсказал светловолосый, прерывая мои мысли. Второй мужчина зорким взглядом осматривал мои покои, надолго задерживая свой взор на мебели, стенах и камине, кстати, давно не чищеном.

– Мсье Этан, большую часть дня и ночи я сплю, и с Орой мы почти не разговариваем.

– Что ж, Мари сообщила нам, что у вашей сиделки здесь никого из родных не было, – произнёс темноволосый, наконец удовлетворив своё любопытство, – ближайшие родственники находятся в Чартмасе, за три фаринга мы организуем похороны в Диншопе.

– Не беспокойтесь, мсье Дакс, господин оставил монет на непредвиденные расходы, – поспешила сказать Мари, заискивающе улыбнувшись, – идёмте, я вас напою чаем, поди, продрогли.

– Мадам Делия, ещё раз прошу нас извинить, – смущённо произнёс мсье Этан, последним покидая мои покои.

– Это ваша работа, – мягко улыбнулась мужчине и, едва дождавшись, когда шаги в коридоре затихнут, с шумом выдохнула. Всё же быть графиней, пусть и сосланной мужем в провинциальный Диншоп, выгодно. Будь я обычной горожанкой, уверена, этот темноволосый от меня так просто бы не отстал, от одного только его цепкого взгляда меня пробирало до костей. А с каким подозрительным прищуром он смотрел на оттоманку, которая явно находилась не на своём месте, но ни сил, ни времени вернуть её назад у меня не было.

Только спустя час я пришла в себя и смогла сползти с кровати. Умываясь в ванной, отметила два больших синяка на плече, ссадины на локте и запястье, мысленно порадовавшись, что не вытащила руку из-под одеяла, и содранные костяшки остались незамеченными. Тело, и без того слабое, после борьбы с ненормальной жутко болело, казалось, каждую мышцу тянуло, и застань меня сейчас врасплох – констебли увидели бы бледную, измученную, с паклей тусклых волос на голове девушку, которая едва передвигала ногами. Как я умудрилась так быстро вскочить с кровати и отодвинуть оттоманку, осталось для меня загадкой. Вернувшись в постель, я долго разглядывала разбегающиеся в разные стороны трещины на потолке, раздумывая, как дальше быть.

Весь день я провела в покоях, ко мне больше никто не зашёл, и даже кухарка со служанкой ни разу не заглянули поинтересоваться, чем помочь болезной. Остатки бутерброда, половинку недоеденной вчера булочки я давно благополучно умяла, запив свой скудный завтрак и обед чистой водой, заранее припасённой в кувшине. Прогулявшись по комнате, давно зная наизусть, сколько шагов между стенами, я с нетерпением ждала полуночи, когда немногочисленные обитатели заснут и можно будет пройтись по дому.

Но каково же было моё удивление, когда, привычно пробираясь мимо комнаты кухарки, я не услышала протяжный с посвистыванием храп, а из каморки служанки не раздавалось довольного посапывания. Неверующе и не решаясь заглянуть в комнату к Ните, я рванула к схрону Мари, через пару минут с удивлением смотрела на пустые полки.

– Ушли? Они ушли? – оторопело пробормотала, откинув крышку ларя, в котором некогда лежали крупы, но сейчас заботливо разложенные мешочки попросту исчезли. Я ошеломлённо просипела, – вот так легко оставили больную Дель и ни слова не сказав ушли? Что за люди-то здесь такие?

Моё потрясение было настолько глубоким, что я некоторое время бездумно пялилась на свисающие с потолка железные крюки, на них ещё прошлой ночью висели окорок и головка сыра. Наконец, окончательно продрогнув в холодной кладовой, я очнулась и устремилась к выходу, решив всё же проверить комнаты Мари и Ниты. И вскоре убедилась, что вещи, как и сами кухарка и служанка, исчезли, отправилась на кухню. Там, перерыв шкафы и полки, насобирала небогатый улов, прикинув, что найденных продуктов мне хватит всего на неделю. Быстро приготовила для себя постную кашу, заварила чай и вприкуску с зачерствелой булкой поужинала.

Утолив голод, я решительно устремилась в свои покои, там, сменив сорочку на тёплое платье, отправилась в комнату сиделки, мысленно надеясь, что сбежавшие Мари и Нита не обчистили покойную. Мне повезло, не знаю, что сподвигло слуг покинуть поместье, может страх, но комната Оры казалась нетронутой и удивительно уютной. Она явно некогда принадлежала хозяйке этого поместья, а не служанке. Здесь имелся секретер из тёмного, отполированного до блеска дерева. Мягкие кресла с пухлыми на них подушками, на которых были вышиты прекрасные сказочные цветы и животные. Пушистый ковёр устилал пол целиком, ступая по нему, мои ноги утопали в высоком, мягком ворсе. Огромная кровать с ярким покрывалом и горой подушек на ней. Две прикроватные тумбочки из того же дерева, что и массивный шкаф. Большой камин был чист, а на его полке стояли чудесные фарфоровые фигурки: девушек с букетами и корзинками, парней с тростью и в шляпе, и пастушка, играющего на дудочке. Тёмные парчовые шторы закрывали широкое, сверкающее чистотой окно. Оттоманка, пуфик, кресло, письменный стол… комната на мой вкус была захламлена мебелью, создавалось впечатление, что сюда стащили всё более-менее лучшее, что находилось в этом поместье.

Вдоволь насмотревшись и в очередной раз удостоверившись, что к Дель здесь относились точно не как к госпоже, я устремилась к секретеру. Но проверив все шкатулки, баночки и мешочки, нашла лишь украшения: медное колечко с зелёным камешком, короткую нить из красных бусин и пару фарингов. Монеты были своевременной находкой, ведь в моих покоях не было и сима, но пока мне нужны были письма или хоть что-нибудь, что поможет уличить моего мужа в покушении на убийстве. Но и в столе, как и под матрасом, в шкафу, под креслом я ничего не обнаружила. Медленно опускаясь на кровать, невольно отметив, насколько матрас мягче и пружинистей моего, я устало прикрыла глаза. Доказательств нет, подсказки тоже, что дальше делать – я не знала.

Глава 6

В свои покои я вернулась спустя час бездумного метания по комнате Оры. Вымотав себя хождениями, я надеялась, что это поможет мне уснуть быстрей, а сон будет крепок и без пугающих кошмаров. Но прокрутившись около двух часов на жёстком матрасе, я только к рассвету забылась тревожным сном.

А вот пробуждение было отличным, впервые я без опаски быть застуканной поднялась с постели. Впервые я с беспокойством не прислушивалась к звукам, ожидая, когда в комнату войдёт Ора и мне снова придётся биться в припадке и придумывать причину, чтобы отвлечь сиделку и не пить поданную ей отраву. Комната, казавшаяся ночью такой подозрительной и страшной, теперь будто улыбалась, а ослепительные солнечные лучи, танцующие на оконных стёклах, заливали золотом пыльную поверхность мебели и гнали прочь ночные тени.

Разноголосое пение птиц за окном сегодня было настолько звонким и переливчатым, что ноги сами выбивали чечётку им в такт. Подойдя к окну, я впервые отворила его настежь, впуская в затхлое помещение свежий воздух с запахом свежескошенной травы, приправленный приторным ароматом роз и пряным духом холодной реки. С каким непередаваемым удовольствием я, перевалившись через подоконник, наблюдала, как холеная кошка, забыв об охоте, сидела и щурилась на золотые клочки, пробившиеся сквозь густую листву яблони, и даже скачущая на расстоянии всего одного прыжка белопузая птица не привлекала внимание рыжешёрстной красавицы. Глядя на всё это, вдыхая дивный аромат, доносившийся с улицы, мне хотелось прыгать, кричать и дурачиться.

Наверное, только через час, насладившись солнцем, голубым, без единого облачка небом, пением птиц и отдалёнными звуками соседней деревушки, я, приведя себя в порядок, устремилась на кухню. Там, приготовив немудрёный завтрак, быстро поела и отправилась обследовать поместье при свете дня, решив для начала проверить наличие запоров на всех дверях и окнах. Мне совсем не хотелось однажды проснуться и встретить в покоях забравшегося в дом воришку. Но едва я переступила порог кухни, чуть притормозив в коридоре, раздумывая, в какую сторону податься, в холле послышался стук захлопнувшейся двери и шорох, как будто кто-то шаркающей походкой двигался в мою сторону…

На миг растерявшись, я всё же быстро пришла в себя и вскоре стояла с огромным тесаком в руке, прикрываясь большим столом. Но тот, кто направлялся в кухню, явно не спешил, отчего с каждой секундой моя безрассудная отвага сбавляла обороты, и я всё чаще трусливо поглядывала в сторону окна. Но вот дверь толкнули, и моему взору предстал лохматый, седовласый мужчина лет пятидесяти. Вся его одежда давно требовала тщательной штопки и стирки, ботинки с отваливающейся подошвой на правой ноге пора выбросить, так как судя по их виду, они не подлежали ремонту. В топорщащейся в разные стороны бороде запутались в седой пакле два репья от лопуха. Старик, увидев меня, ошарашенно застыл у порога, очумело, словно мокрый пёс, потряс головой, зажмурился так, что изрешеченное морщинами лицо собралось у большого красного носа. Пару минут потрясённый мужчина стоял с закрытыми глазами и, казалось, не дышал, но вот он чуть приподнял веки, рвано выдохнул.

– Мадам Делия?!

– Да, а вы, любезный, кто? – ровным голосом проговорила, скрывая нож в складках шерстяного платья.

– Шилох, муж этой… как её, – запнулся мужчина, растерянно почесав свою бороду, поймал пальцами репей быстро вытянул, пряча её в кулаке, смущено пробормотал, – простите.

– Наверное, муж Мари? – подсказала старику, наблюдая, как Шилох старательно отряхивает с рубахи солому, веточки и прочий мусор.

– Угу, этой, – кивнул привратник, или кем он там служил в этом поместье.