Ворожея за кадром

– Федорова! Снова опаздываешь! – Нас встретила солидная дама лет сорока с хвостиком в строгих очках на тонком носу и с короткой стрижкой, думаю, невероятно модной и дорогущей. Об этом статусе говорил и ее строгий темно-лиловый костюм.

– Ну, Антонина Андреевна! Всего-то двадцать минут! Вам ли не знать о напряженном движении по Садовому кольцу! – Взвыла Наталья и вдруг вытолкнула меня вперед. – К тому же я не одна! Как вы и велели, вот партнершу себе нашла. Все как требовали. И рост и фигура. Волосы опять же лишний раз завивать не придется, как мне…

– Ладно, не хнычь. Так-так-так… Выйди-ка на свет, лапушка. – Это уже было адресовано мне, и я вдруг от робости затряслась, как заяц. Куда проще нравиться мужчинам! Они не будут высматривать твои недостатки, как эта стервятница!

Я в смущении покрутилась под цепким взором Антонины-как-ее-там, но поймав ее кислое выражение на лице, поникла. Не выйдет у меня ни черта! Тут в комнату ввалился шумный рослый парень с целой кипой свежеотпечатанных снимков и пробасил.

– Тонь, это все на стол к тебе сгружу. Потом разберешь и отправишь заказчику лучшие. Привет, Натали. А кого это ты к нам привела?

От него за версту веяло обаянием и простецкой широкой душой. Вот это мой типаж! Тут я и сама справлюсь. Не давая подруге и рта раскрыть, я шагнула вперед, заслоняя суровую редакторшу, и лучезарно улыбнулась, приправляя свое радушие своим приворотом.

– Почему это она привела? У меня ножки есть, я сама пришла. Меня Василиса зовут. Слышала я, вам модели компактные нужны. Ну а я чем не подхожу?

Распахиваю курточку и снова кружусь перед замершей с раскрытыми ртами троицей. Упс, наверное мое обаяние колдовское через край плеснуло. Надо бы пыл поумерить.

– Нужны, это правда. Но размеры – это еще полдела. Ты себя камере покажи, тогда и решим. – Прокашлялся парень, принимая более суровый и профессиональный вид. Как я поняла со слов Натальи раньше, это был Никита-фотограф. Но вижу, попался-таки он на мой крючок – глазки вон как блестят!

Антонина повела нас в дальние комнаты студии, где я чуть благополучно себе шею не свернула. Треноги профессиональных камер, неизвестного назначения кабеля и полумрак – вот истинная полоса препятствий, когда твои ноги с непривычки обуты в высоченные шпильки. Никита тут же скрылся за каким-то объемным аппаратом, настраивая освещение. А Антонина увела Наташу в соседний кабинет, просмотреть отснятый накануне материал и отобрать подходящий для журнала. Я же продолжала бесполезно топтаться на месте, не зная, куда себя пристроить. Может, позы какие прорепетировать? Вот и зеркало есть во весь рост. Но в отражении я сама себя не узнаю. Волосы все наверх утянуты. Тело в короткое платье упаковано, в котором и шагнуть-то нормально нельзя. А лицо… Кукла Барби отдыхает! Ну, где же я за этой всей штукатуркой себя разыщу? А что уж говорить о постороннем зрителе? Понятно, почему на меня так окружающие поглядывают. Я ж вылитая бабочка ночная, утром недобитая!

– Давай начнем с чего-нибудь попроще. – Подал голос Никита из-за сложной техники.

– А?… – Остроумно выдаю я.

– Для начала пройди в зону для съемок и… изобрази что-нибудь. – Как у него только терпения хватает с такими неумехами, как я?! Послушно исполняю его волю и топаю в угол, освещенный со всех сторон большими яркими лампами.

– И что изобразить прикажете? – Стою, как пионер на параде по стойке смирно. Увы, в этом платье только так и возможно.

– Хочу видеть твои эмоции. Хочу понять, с чем смогу работать. Или не смогу. – Бурчит в ответ фотограф, а мне приходится все додумывать самой и срочно вспоминать передачи «Подиум» и прочие «ковровые дорожки со знаменитостями».

Честное слово, сама себе обезьяну напоминаю, кривляясь перед невидимым зеркалом. Похоже Никита только пленку испортил. Короче говоря, через полчаса его наставлений, я убеждаюсь в том, что я полный профан в этой области. И если произойдет чудо и меня-таки возьмут, придется всему учиться с нуля. Но как раз на это самое чудо я и рассчитываю.

Вернулись Наташа с редакторшей. Моя знакомая вопросительно поглядывала на меня, а Антонина в свою очередь – также на Никиту.

– Я ничего не понимаю. Вроде девочка необычная, но что-то ей мешает раскрыться. – Наконец, озвучил свой вердикт Никита.

Тоня перевела на меня сканирующий взор и долго меня изучала, задумчиво постукивая наманикюренным пальчиком по поджатым губам, пока в итоге не внесла свою коррективу.

– Марш умываться! И волосы распусти. Наталь, дай ей что-нибудь из гардероба студии, но такое что бы ты сама не надела! Твой вкус безнадежен, деточка.

Без тонны косметики и в более близких мне по типу вещах, я почувствовала себя куда свободнее. Даже настроение поднялось. Щебеча непринужденно с Никитой и Антониной Андреевной, я не заметила, как выложила им все свои приключения последних дней, вместе с ними смеялась, не стараясь больше никому угодить.

Свою первую фотосессию я отработала в паре с Наташей, как и было задумано журналом. Теперь Никита выглядел куда довольнее, чем было в самом начале. И Антонина все-таки взяла меня в свою команду, правда с испытательным сроком. Хочет посмотреть, буду ли нравиться я заказчикам на красивое личико. Но этот срок я должна выдержать, ведь сегодня я сделала свой первый шаг к мечте детства – стать знаменитой наперекор всему…

Год спустя…

– Антонина Андреевна! Не могу я выйти на этот ваш показ!

– Вась, ну чего ты упрямишься?! Там делов-то – прошлась пару раз туда-сюда и все!

– Ну да, с моей-то координацией на этих ходулях! К тому же мне на курсы надо, ведь я у вас еще неделю назад отпросилась! Так я и в этом году не поступлю в театральное…

– Василиса! Ты меня плохо понимаешь?! Показ в «МаркЕ» очень важное событие! Мы просто не можем его пропустить или же потеряем с ними соглашение, которого я добивалась не один год! Ты знаешь, как трудно маленьким студиям заявить о себе такому модельному концерну?! К тому же девочки тебе точно не скажут «спасибо» за прогул. Ты же наше лучшее личико! Без тебя мы не можем заявиться на показ! Ну и что, что ты не разу по подиуму не ходила! Вот и попробуешь! Так что пропустишь разок свои курсы «кройки и шитья». – Поставила точку в нашем споре моя начальница.

– Курсы по сценической речи. – Поправила я ее, но Антонина уже упорхнула с прижатым мобильником к уху, принимая новые заказы.

Нет, я конечно не против лишних премиальных, которые за показы платят весьма щедрые. Но и учебу забрасывать нельзя. Вот так пропустишь разок, и понравится лениться. Помню еще по техникуму. А раз я задалась себе четкой целью поступить в театральный институт, то хоть в узел морской завяжусь, но везде успею.

Прибежала запыхавшаяся Наташа с возбужденно горевшими глазками. Снова опаздывает. Где только ее носит? Ехали-то мы вместе.

После того дня, как она буквально подобрала меня на улице, мы так и продолжали жить вместе, а Никита и Антонина усердно пытались вылепить из меня супер-модель. Наверно им нравится сей эксперимент – работа с совершенно чистым листом. Так по мне, ощущаю себя неумелым буратино, но стараюсь изо всех сил, дабы удержаться на плаву. Не хочется опять по дворам скитаться. К тому же здесь у меня есть реальный шанс выделиться, завести нужные знакомства. Поэтому каждый день, семь дней в неделю, я здесь, в студии «Ракурс», ставшей мне вторым домом, постигаю азы модельного бизнеса, изучаю, рассматриваю готовые работы и активно пробую сама.

От воспоминаний и конкретного планирования своего будущего времени меня не слишком мягко выдернула моя единственная лучшая подруга.

– Не поверишь, какую новость мне по секрету рассказали девочки из «МаркИ»! Ты же в курсе, что у нас с ними в конце недели показ намечается?! Так вот. Альбина Марковна, главный редактор «МаркИ», кстати, единственная дочь и наследница владельца агентства, Марка Валерьяновича, пустила слушок, что на студии «Мосфильм» запускается новый сериал!

Не вполне понимая ее энтузиазма, я продолжаю невозмутимо подкрашивать ресницы перед зеркалом. Сейчас у меня с Никитой намечалась очередная «работа». Какой-то там журнал мод заключил с нами контракт. И в данный момент реклама шляпок занимала все мои мысли. Ну, так, отчасти…

– Поздравляю российский кинобизнес с очередным штампованным проектом. Тебя-то что это так распирает? – Уточняю на всякий случай, может чего-то не понимаю. И судя по укоризненному взгляду подруги, правда, не понимаю.

– Вась, да ты что! Эта такая потрясающая возможность пробиться в мир кино! Им же кроме главных ролей нужна еще и массовка! Такой шанс на большом экране покрасоваться! Для второстепенных ролей часто берут моделей. Ну там продавщицу мимолетом сыграть или путану какую… Да не важно! Нужно просто свежее лицо! – Наташа вся лучилась, захваченная такой перспективой, что даже меня проняло.

Сколько раз в кино я видела толпу людей, даже не говорящей реплики никакой, просто для воспроизведения реальной обстановки. А если за это еще и заплатят, так вообще здорово. Но куда лучше попасть на съемки фильма, перепрыгнув через годы в театралке! Вот был бы успех! Может раньше, в советские времена и нужно было кучу знаний и корочек иметь в своем арсенале. Но куда как проще в нынешнее время – раз появишься на экране, и все – ты звезда! Может и мне стоит счастья попытать? Авось и получится чего, с моим-то волшебным тузом в рукаве? Если уж рисковать, так по-крупному.

Пока же молчу и ничего не говорю Наталье. Обдумать самой все надо. Да и Филе рассказать, а то еще обидится. Как-никак ближе него у меня и нет никого в этом мире.

Кстати, о братьях наших меньших. Хорек активно дрессирует песика Натальи, Мартина. Подруга только и успевает удивляться внезапно проявленным талантам своего мопса. То он тапки вдруг принесет, то газету. Но я-то догадываюсь, откуда Марти ума понабрался. Надо же чем-то Филе целый день заниматься. Он же у меня такой деятельный. То за чтением книжки его застану, то за новыми гонениями Марти. А кричит-то Филлипыч как порой, командуя своим ручным псом, любой моряк в порту обзавидуется. Где только слов таких нахватался?!

Бывает и мне даже от него достается, если забуду его любимые куриные сосиски купить. Но все же при Наташе он предпочитает отмалчиваться, а то как бы не прихлопнула, как муху, с испугу. Наталья у нас чувствительная натура – сначала делает, потом думает. Вот и я боюсь ей конкуренцию составить на «Мосфильме». Пусть сначала все сама разведает. А я уж после, если еще места свободные останутся.

– Это что ж получается, я тебя дома без конца вижу, так теперь ты и в моем любимом телевизоре будешь эфир сотрясать?!

Вот и вся поддержка моего мохнатого друга. Морда пушистая! Нет, чтобы поддержать!

– Добрый же ты, Филиппио! – Я же тем временем роюсь в шкафу в поисках наряда на этот проклятущий показ, будь он неладен! Ведь после него намечен фуршет и даже какая-то вечерняя программа с музыкой живой. Надо соответствовать. Хотя я особо могу и не стараться – Наталья вновь затмит меня, тихушницу, своей взрывной экстравагантностью.

– Кто ж тебе еще правду в глаза твои бесстыжие скажет! Скачет там перед камерой в труселях, и думает, что я рад буду?! Да знала бы Евдокия Петровна, как ты будешь на ломоть хлеба с маслом зарабатывать… – Бушевал хорек, стоя на задних лапках на спинке дивана. Вот же истинный оратор перед толпой! Иной раз я очень жалею, что сделала его говорящим!

– Филя! Может, хватит уже?! Я просто фотографируюсь. Никогда не будет в моей работе чего-то аморально-запредельного. Я тебе обещаю. Краснеть за меня не придется! – Вскрикнула я, в возмущении взглянув на него. Надо же, перед хорьком оправдываюсь! Дожили…

Слышу, дверь входная хлопнула. Натали вернулась. Хочу шикнуть Филе, чтобы сворачивал свою громкую полемику, но тот уже увлеченно мячик по ковру гоняет, притворщик!

– Ну как, подруга? Была на студии? – Прямо с порога налетаю на нее я.

– На какой-такой студии? – Удивляется Наташа, разуваясь и скидывая с плеч ветровку.

– Как же? «Мосфильм» которая. – Я тоже растерялась. Что ж она зря мне полдня в уши жужжала? Или я опять чего неправильно поняла?

Примчался Марти из соседней комнаты. За ним и Филя поспел, пустившись вскачь за хвостиком мопса. Носятся, тявкают, нас отвлекают от серьезного разговора.