Синее золото

Отборная брань – а судя по интонациям, это была именно она – похоже, была итальянской. Как и тот, кто её произносил – в смуглокожем мужчине с помятым лицом, заросшем трёхдневной щетиной, с растрёпанной смоляной шевелюрой и краснющими глазными белками, в совокупности с услышанным, без труда угадывался представитель соседнего государства.

Только… каким образом он оказался на заднем пассажирском сидении? Вернее, как его можно было не заметить? Ответ напрашивался сам собой – мужчина, судя по всему, был в полнейшей отключке и всю дорогу не подавал признаков жизни. А Марион, не ожидавшая подобного подвоха, не озадачилась заглянуть назад, дабы иметь возможность заметить ещё одного пассажира грузовичка.

– Фабио! – прикрикнул на парня Бертран. – Не будь scemo! Мадемуазель Марион, извините этого кретина.

– Scusa, signorina! – болванчиком закивал тот, кого француз назвал Фабио, но уже на втором кивке болезненно поморщился, красноречиво потирая висок. – Месье Бертран, – обратился он к водителю, – окажите услугу, остановите агрегат, отл… проветриться надо, – произнёс он уже по-французски.

Бертран явно хотел крепко выразиться в адрес итальянца, но виновато глянув в сторону застывшей в растерянности пассажирки, передумал. Хотя по хмуро сдвинутым бровям старика-провансальца было ясно, что кем бы тот ему не приходился, серьёзной выволочки ему не избежать.

Встряхнувшись и прогоняя оцепенение, Марион сама обратилась к Бертрану с просьбой остановить машину – не хватало только, чтобы этот Фабио «проветрился» прямо в салоне.

– Простите его, мадемуазель, – неожиданно стал оправдываться старик, когда итальянец вышел. – На самом деле Фабио – хороший парень, и руки у него золотые, и голова, пусть горячая, но на плечах сидит крепко… А это… – неопределённо махнул он рукой, видимо, подразумевая страсть молодого человека к выпивке, – это всё молодость, глупость… – Марион лишь пожала плечами, искренне недоумевая, почему должна прощать какого-то итальянского любителя крепкого алкоголя, но Бертран быстро всё расставил по местам: – Такого механика ещё поискать! Да и нет в нашей глуши ему замены. А вот техника постоянно нуждается в ремонте.

Понятно… Вот и первый работник фермы. Её работник. Марион почувствовала, как у неё задёргался глаз.

А ведь это только начало!

3

Впрочем, остаток первого дня на новом месте прошёл без происшествий.

Бертран, не слушая никаких возражений, настоял на том, что прежде всего новой хозяйке Блё-де-Монтань нужно прийти в себя после дороги, отдохнуть и поесть. А так как в деревне не было гостиницы, а дом, в котором предстояло жить Марион, давно стоял необитаемым, любезно предложил одну из пустующих комнат в своём. Марион, здраво рассудив, что лучшего варианта ей не найти, решила воспользоваться гостеприимством соседа, потому что чувствовала себя выжатой как лимон, да и не прочь была, прежде чем окунуться в фермерские дела с головой, немного прощупать дно. И, судя по разговорчивости месье Дюпона, хотя бы в этом ей определённо повезло – старик был коренным жителем деревушки, другом почившего управляющего, когда-то трудился на благо фамилии Моро, и должен был знать о здешнем хозяйстве если не всё, то многое.

Женой Бертрана оказалась добродушная женщина, которая тут же стала опекать Марион, словно тётушка любимую племянницу. Наутро, после плотного завтрака, без которого мадам Дюпон не выпустила бы её из дома, Марион в сопровождении Бертрана, добровольно взявшего на себя роль гида, отправилась знакомиться со своими владениями.

Давешний грузовичок, довёзший их до первой остановки – семейного гнезда Моро, оказался также принадлежащим Марион. Точнее, числился единицей фермерской техники. Глядя на это детище, наверное, шестидесятых годов ушедшего века, несложно было представить, какой была остальная… А вот дом оказался настоящей крепостью! И, несмотря на то, что возрастом он несколько раз превосходил упомянутый грузовичок, выглядел намного серьёзнее собрата – каменные стены почти метровой толщины, два этажа, закопчённые камины, старый сад с вековыми деревьями. Уже много лет жилище пустовало, но за ним присматривали: стены, крыша и окна с закрытыми ныне ставнями, к огромной радости хозяйки, оставались целыми, и могли укрыть от жары и непогоды, случись такая в ближайшем будущем.

Дом, чтобы в нём более или менее комфортно можно было прожить несколько тёплых летних месяцев, требовал мелкого ремонта и большой уборки. К безмерному счастью Марион, в нём имелись необходимые современному человеку достижения прогресса, пусть и образца прошлого столетия. Бертран проверил щиток и убедился, что в доме есть электричество, а также пообещал прислать водопроводчика, который подключил бы дом к скважине и проконтролировал состояние водопроводных труб и сантехники. После осмотра, скрепя сердце, Марион приняла решение, что поля никуда от неё не денутся, а вот жилище… Дом следовало привести в порядок в первую очередь. Хозяйке нужен кабинет, где можно будет закопаться в гроссбухи и кипы бумаг, «оставленные в наследство» управляющим, а сейчас бережно выгруженные и сложенные Бертраном в углу прихожей. А также – спальня, ванная, кухня и гостиная.

Искренне поблагодарив Бертрана за участие и помощь, отмахнувшись от предложений найти кого-нибудь, кто смог бы заняться уборкой, Марион отослала его домой – негоже было злоупотреблять добротой провансальца. Уж с тряпкой и щёткой она управится, благо мадам Дюпон прозорливо снабдила гостью оными, вкупе с моющими средствами, комплектом свежего постельного белья и прочими мелочами, при этом охая и ахая, что сама не сможет помочь с таким деликатным делом, как приведение дома в жилой вид, – старушку беспокоило здоровье. Марион дала себе зарок обязательно отблагодарить соседку – разве сама она вспомнила бы о таких банальностях, как отсутствие жизненно важных простыней или полотенец, пока не столкнулась бы с ними нос к носу? Багаж её хоть и был достаточно велик, но всё же собирался в полном неведении, с какими бытовыми проблемами может столкнуться хозяйка дома, в котором много лет никто не обитал.

Физического труда Марион никогда не боялась, хотя с такой прорвой подобной работы, наверное, столкнулась впервые в жизни. К счастью, в саду была колонка, напрямую качавшая воду из скважины, и временное отсутствие той в доме не стало препятствием. Облачившись в самые удобные и простые джинсы и футболку (в доме было прохладно, толстые стены не давали уличной жаре воцариться внутри), вскоре новая хозяйка настолько увлеклась процессом выметания, выбивания и вымывания пыли, что не заметила, как день стал клониться к вечеру. Попутно составляя список того, что нужно приобрести, она освободила от хлама и грязи все необходимые ей помещения. И в конце дня без сил опустилась на гору старья, от которого собиралась безжалостно избавиться и которое сама смогла вытащить из дома и свалить рядом с крыльцом. Что делать со всем этим хламом, вывезти или попросту сжечь, она ещё не решила. Но точно не сегодня – Марион еле двигалась от усталости, была зверски голодна, а за душ и чашку кофе – способна на убийство.

Именно в таком состоянии, утомлённой, растрёпанной, насквозь пропылившейся и оседлавшей кучу никчёмного барахла, её и застал посетитель. Ворота на въезде не запирались, поэтому Марион не удивилась подъехавшему новенькому внедорожнику со слегка запылёнными, но всё же сверкающими чёрными боками, и лишь молча уставилась на выскочившего оттуда человека.

Заинтересованно оглядывая дом и окрестности, он подошёл ближе.

– Добрый вечер, могу я увидеть хозяйку?

По его произношению Марион сразу же сделала вывод, что мужчина либо не местный, либо хочет казаться таковым. По тому же, как он слегка мазнул по ней взглядом, было ясно, что лохматое чудовище, взгромоздившееся на кучу мусора, он считает кем угодно, только не хозяйкой. Марион вдруг развеселило это открытие – будучи дочерью Джейсона Коула, далеко не последним человеком в его компании, да и просто довольно привлекательной женщиной, последние годы она привыкла ловить на себе заинтересованные, учтивые и даже заискивающие взгляды мужчин. А в таком непоказном равнодушии, выказанном лишь потому, что её приняли за прислугу, было что-то интересное своей новизной и естественностью.

Прежде чем ответить, она намётанным взглядом профессионала рассмотрела мужчину лучше – высокий, с хорошей фигурой, широким разворотом плеч и правильными чертами лица, он мог бы стать идеальной моделью. Если бы Марион давным-давно не забросила свою художественную практику, она определённо предложила бы ему роль натурщика. Хорош! Было что-то породистое в чертах его лица, чего не объяснить словами, но что прекрасно передала бы кисть. А судя по тому, как уверенно он держался, по модному беспорядку светлых волос, холёным рукам с блеснувшими на запястье часами знаковой марки, субъект явно знал себе цену и привык этим знанием пользоваться.

– Добрый вечер, – Марион поднялась и сделала шаг навстречу. – Я вас слушаю.

Мужчина на секунду недоверчиво глянул на неё, смутился, но моментально взял в себя в руки и неподдельно заулыбался, обнажая ряд белоснежных зубов.

– О, прошу прощения, мадемуазель! Я – идиот!

– Думаю, не стоит быть столь самокритичным, – отшутилась Марион в ответ, кляня всё на свете, что на ней сейчас если и не платье и туфли на шпильке, то хотя бы что-то более опрятное. – Меня сейчас собственный отец не узнал бы, – и всё же тушеваться перед «породистым кобелём» она не собиралась.

– Венсан Обен, – спохватился незнакомец и протянул руку.

Его имя ей абсолютно ничего не говорило. Имя же хозяйки Блё-де-Монтань, француз, судя по всему, знал. Осталось выяснить – откуда, и зачем, собственно, она ему понадобилась.

– Марион Коул, – тем не менее произнесла она в ответ.

И на всякий случай обтерев руку о футболку, вложила её в ладонь мужчины. Снова последовала секундная заминка – Венсан Обен будто задумался, стоит ли целовать протянутую руку, и – к счастью Марион! – отказался от этой идеи, лишь легко пожав ей пальчики.

– Не стану скрывать, я здесь по делу – представляю месье Виктора Сезара, который очень заинтересован приобретением вашей земли, – без обиняков начал он. – Но вижу, что мой визит слегка… не вовремя.

Марион не успела ничего ответить собеседнику – их привлёк звук приближающейся машины. А спустя несколько секунд рядом с лощёным красавцем Обена остановился её обшарпанный «Ситроен».

– Салют, босс! Какие-то проблемы?

Босс?!

Марион готова была завыть – только этого типа здесь не хватало! Итальянец, уже не такой помятый, даже наоборот – гладко выбритый и широко улыбающийся, бодро вывалился из грузовичка и направился прямиком к беседующей паре. Весь вид этого… как там его… Фабио кричал о том, зачем он явился. Было даже что-то карикатурное в его облике – грубый рабочий комбинезон на лямках, надетый прямо на мускулистое голое тело, бандана с торчащими из-под неё буйными кудрями, и огромный разводной ключ, который итальянец, удерживая одной рукой, пристроил на плече. Обещанный Бертраном водопроводчик смахивал скорее на стриптизёра в образе водопроводчика…

– Могу ли я рассчитывать, что вы примете моё предложение поговорить в более подходящей обстановке? – проговорил Венсан, поглядывая на итальянца и явно понимая, что сделать это едва ли удастся здесь и сейчас. – Скажем, завтра вечером. Мы могли бы поужинать, здесь недалеко есть чудесное местечко.

При слове «поужинать» у Марион предательски громко заурчало в животе.

– Хорошо, месье Обен, – она решила, что в том, что она примет предложение человека Сезара, нет ничего крамольного – надо же выяснить, что конкретно он от неё хочет. – Только не завтра. Возможно, на следующей неделе?

Дел было невпроворот, и Марион не обманывалась на этот счёт. Ни завтра, ни послезавтра у неё точно не будет времени на встречу.

– Конечно, – откликнулся тот и, выудив из кармана визитку, протянул её Марион. – Когда вам будет удобно. Я буду ждать звонка.

На этом Венсан Обен откланялся и, холодно кивнув итальянцу, сел в машину и укатил восвояси.

– Хлыщ! – наградил нелестным эпитетом тот удалившегося, но поймав красноречивый взгляд Марион, поспешил перевести тему. – Ну, босс, показывайте, что у вас тут.

– Почему «босс»? – задала Марион интересующий её вопрос, когда Фабио наконец закончил работы с водопроводом, и они оба вышли на крыльцо.

– Ну вы же мой босс, – логично ответил он, но, кажется, поняв, что именно имеет в виду его работодательница, продолжил: – «Патрон» совсем вам не подходит. Звучит как-то слишком по-мужски.

– Возможно, – не стала спорить она с убийственным доводом работника.

– Хотите, буду называть вас «capo» или «mia generalessa»? – снова разулыбался он, вызвав у неё непроизвольную ответную усмешку.

– Нет уж, спасибо, – хотя Марион и не знала точного перевода предложенных итальянцем вариантов, об их значении нетрудно было догадаться. И лаконичное международное «босс» в исполнении нового подчинённого устраивало её гораздо больше, чем иронично-издевательское «мой генерал».

Возня с возобновлением водоснабжения дома продлилась несколько часов, и Марион в меру своих сил была вынуждена помогать итальянцу, чтобы процесс не затянулся ещё больше – была на подхвате, подавая нужные инструменты. А заодно и контролировала рабочего. Хотя, судя по всему, Фабио знал, что делает – то и дело бормоча под нос малопонятные ругательства, когда какая-то особо проржавевшая резьба не хотела поддаваться, а древняя сантехника обнаруживала течь, он всё же укротил все до единого стояки и краны, убедился в том, что допотопный бойлер исправно греет воду, а заодно поменял пару перегоревших лампочек, подкрутил расшатанные электрические розетки и даже отремонтировал покосившуюся дверцу кухонного шкафа, которая случайно попалась ему на глаза. Прав был Бертран – руки у рабочего действительно росли откуда надо. Марион решила повременить с, казалось, уже принятым решением уволить Фабио, и присмотреться к нему получше.

– Не отказался бы от чашки кофе, – заявил тот, усаживаясь прямо на ступени.

Наглости, однако, ему тоже было не занимать…