Наваждение. Тропою Забытых

– Нерата? – шейд кивнул. – Нерата, Нерата… Что-то знакомое, – Виллор подобрался, почти не веря, что кто-то услышал в проклятом имени что-то знакомое. – Это, случайно, не Нерата Аталлиа? Мне приходит в голову только эта женщина.

– И чем она известна? – осторожно спросил Эйдан.

– Насколько верно помню, это фаворитка последнего императора Радужной империи. Кажется, она недолго услаждала царственного любовника. О ней вообще упоминалось вскользь, и не изучай я конец династий, мог бы и не услышать о ней. Насколько помню, ей свернули шею. Может, соперница, может еще кто-то. В этих дворцовых интригах сам бес не разберется. А почему ты спросил?

– Да так… Тоже случайно услышал. Оказалось, что мне это имя незнакомо, этим и заинтересовала. Не люблю, когда остаются уравнения с неизвестными, – пожал плечами старший инквизитор. – До встречи через час, магистр.

– До скорого, Дан.

Виллор покинул комнаты Линиса и на мгновение привалился плечом к стене. После прижался спиной и уперся затылком в холодную стену. Шейд закрыл глаза и устало вздохнул. События развивались стремительно, но каков будет результат? И как угадать врага среди сотен окружающих лиц? Еще Нерата… Стало быть, шаэда Нерата Аталлиа… Возможно-возможно. Фаворитка последнего императора? Вот это уже след. Это уже даже не след – накатанная колея. Нужны сведения о последних гадах существования Радужной империи, дворцовые хроники, что там еще?

– Кстати…

Эйдан открыл глаза и посмотрел перед собой. Почему убили эту женщину? Большая любовь императора, или обычная интриганка? Нет-нет, простой любовницей она быть не могла. Никак не могла! Если Линис вспомнил именно ту женщину, которой поклоняется секта, в которой состояла Мирис, значит, было в ней нечто. И если это так, то в этом может скрываться причина ее убийства. Нужно больше сведений. Только… Только найти их, если и возможно, то в закрытых секциях Большой королевской библиотеки. А это столица…

Старший инквизитор оттолкнулся от стены и зашагал в сторону своей комнаты. Ему нужно было подумать, но о насущном. Несмотря на всколыхнувшееся возбуждение от новой информации и желание поскорей разобраться с загадкой Древней, впереди ждал двойной допрос, за спиной маячил неизвестный враг, и следовало прежде разобраться именно с этим. Эйдан заставил себя успокоиться и на время выбросить из головы шаэду Аталлиа.

В комнате он отбросил на кресло сюртук и перчатки, потрепал Горта, нырнувшего под руку, и прошел в спальню. Здесь упал ничком поперек кровати и на мгновение зарылся лицом в мягкое покрывало. Но уже через минуту перевернулся на спину и уставился в потолок. Враг – величина неизвестная, и оттого требующая доказательства. Искать среди братьев сейчас не имеет смысла, их слишком много, значит, нужно начать с тех, кого в Ордене всего несколько человек – с магистров. Они составляют Совет, они принимают решения, и они имеют достаточно власти, чтобы закопать ниже стоящие чины. Такого никогда раньше не практиковалось, но ведь и защиту инквизиторов еще никогда не пробивали.

– К делу, – бодро возвестил Виллор, одним движением поднимаясь с кровати.

Он потер руки, передернул плечами и направился к секретеру. Оттуда он достал карандаш и бумагу. Затем перешел к столу и подмигнул Горту. Зверь, растянувшийся на половину комнаты, живо подобрался и перешел к хозяину. Здесь он уселся на задние лапы, передние водрузил на столешницу и склонил голову набок, глядя на чистый лист бумаги.

– Любопытная морда, – хмыкнул Эйдан, Горт оказался выше обзывательств и инквизитора вниманием не удостоил. Шейд тоже перестал замечать питомца и деловито произнес: – Приступим.

В центре появился овал, расположившийся вытянутыми концами к боковым сторонам листа бумаги. Так выглядел стол в зале Совета. Эйдан нарисовал по кругу шесть квадратов, примыкавших к овалу, и на каждом вывел имя: Бирте, Сатллер, Линис, Гетик, Россан, Вайрет. Полюбовавшись созданным «полотном» старший инквизитор, задумался. Первым делом он поставил косые крестики над Линисом, Бирте и Вайретом. Это означало, что с тремя магистрами у него никогда не было конфликтов. Их он оставил напоследок.

– Гетик, – провозгласил Виллор и провел вверх от него маленькую стрелочку. – Не глуп, но и не гений. Легко поддается настроению, подвластен чужому влиянию.

Говоря всё это, Эйдан дублировал характеристику магистра на бумаге. Остановившись, он откинулся на спинку стула и закусил кончик карандаша, вспоминая всё, что знал о Гетике. Достаточно добродушный, но вспыльчивый. После вспышки чувствует себя неловко, но ему легче замкнуться и избегать встречи с тем, кого оскорбил, чем извиниться. Мнение может меняться так же часто, как и настроение. Всё зависит от того, как он воспримет информацию.

– Нет, не он, – прошептал шейд, легонько постучав себя карандашом по уголку губ.

Для заговорщика слишком неуравновешен. Но хорош, если нужно найти себе сторонника. При правильном подходе, будет смотреть глазами собеседника, пылая праведным гневом, или сочувствуя. Да, такого лучше использовать, как голос на Совете, чем товарища по тайным планам.

– Сатллер.

Самый молодой магистр. Еще пару лет назад они вместе выезжали в рейд. Неудачное решение. Сатллер был старше Эйдана на двенадцать лет, поэтому решил взять на себя главенство. Одностороннее соревнование между инквизиторами, потому что Виллор в него вступал, закончилось походом через болота, где погиб один из воинов, да и сам будущий магистр только чудом выбрался из топи.

Спор разгорелся на опушке леса. Виллор пытался вразумить брата инквизитора, приводил доводы, но Сатллер уперся, не желая признавать чужую правоту. В конце концов, инквизиторы разругались. Эйдан и несколько воинов, больше доверявших ему, отправились в объезд, Сатллер потащил остальную часть отряда по дороге, которая завела их в болота. И когда Виллор со своими людьми взял след трех искомых магов, глава рейда хлебал вонючую болотную жижу.

Эйдан тогда не выдал дурость товарища, и вскоре тот получил мантию магистра, когда его предшественник ушел на покой, но о том, что его позор скрыли, забыл быстро, и о Виллоре отзывался пренебрежительно. Впрочем, когда самолюбие Сатллера не страдало, он забывал о ненужных соревнованиях, и тогда мыслить мог здраво. «Честолюбив, ревнив к чужим успехам, упрям», – эти слова нависли над магистром, выведенные рукой Виллора. Оценив характеристику, Эйдан обвел Сатллера в круг. Этого можно было заинтересовать перспективами. Да, он мог быть среди заговорщиков.

– Россан.

На первый взгляд ничего дурного о нем Виллор сказать не мог. Тих, спокоен, добродушен, но это до тех пор, пока не задевали его интересов. Чаще это были интересы Ордена. За дело мог драть глотку себе, споря с необычайным жаром, и другим, едва не вгрызаясь в плоть оппонента, если считал, что тот недобросовестен. Россан всегда был ближе Гурннису, как борец за идеалы. Они и дружили, если можно так сказать. В любом случае, Россан уважал покойного инквизитора, и если уверился в том, что Виллор виновен, мог с жаром отстаивать эту точку зрения, не взирая на здравый смысл. Кстати, Эйдана Россан недолюбливал. Старший инквизитор относился к жарким речам с нескрываемой иронией, магистра это раздражало. Заговорщиком он был навряд ли, а вот поддержкой в обвинении вполне мог оказаться. Если, как и в случае с Гетиком, информация была подана, как надо. Над Россаном появились следующие надписи: фанатик (котенок с тигром внутри).

– Ну, что ж…

Шейд взглянул на листок и вздохнул. Он переходил к магистрам, которым до этого времени доверял и симпатизировал.

– Вайрет.

Вайрет придерживался взглядов схожих с Виллором и Линисом. Он не был идейным идеалистом, как Россан, имел свое твердое мнение, в отличие от Гетика, и, кажется, искренне радовался успехам братьев, чем разительно различался с Сатллером. Впрочем, с Эйданом они расходились в других взглядах. Вайрет считал, что Орден – это большая семья, что соответствовало и мнению Гурнниса, а Виллор избегал задушевных бесед, к которым имел пристрастие магистр. Близкий круг шейда был сужен настолько, что в него было не пролезть никому, кроме тех, кто уже находился внутри. То, что Вайрет почитал семьей и братством, Виллор называл организацией и службой. И в этом магистр и старший инквизитор сильно расходились. Впрочем, взаимоуважение между ними все-таки присутствовало, и после нескольких горячих споров, когда ораторствовал Вайрет, мужчины приняли точку зрения друг друга, но остались при своем мнении. Сошлись на том, что делают общее дело, а как – уже неважно. Главное, результат. «Идеалист в хорошем смысле, немного наивен, честен», – так отозвался о нем Эйдан. По крайней мере, пока не был замечен в лицемерии. Мог он участвовать в заговоре? Кажется, нет…

– Бирте.

Куратор, наставник, опекун и… защитник. Порой Эйдану казалось, что старик воспринимал его, если и не как сына, то как любимого племянника точно. Этот магистр был действительно стар. Самый старший, самый опытный и уже самый пассивный. Он редко покидал замок, всё больше просиживал у камина в своих комнатах. Писал мемуары, которые называл баловством и старческим капризом. Виллор точно знал, что и ему будет уделено место в трудах куратора, однако воспринимал это с добродушной иронией.

Под началом Бирте находился и Никс, его старик взял в пару к Виллору. Рут со времен своего послушничества пропитался восхищением и уважением к Эйдану. Тянулся к нему и старался во всем походить. Заметив это, Бирте отправил мальчишку с его кумиром, и вернулись обратно в обитель они уже друзьями. Рутар сумел заслужить доверие и дружбу Виллора, и с тех пор они стали сработанной командой. Правда, время от времени их разъединяли. Никс должен был уметь работать самостоятельно, а Эйдана подключали к более сложным случаям.

Находились под крылом Бирте и еще пара инквизиторов, с ними Виллору тоже довелось поработать. Неплохие парни, но сдружиться с ними Эйдан не смог. Работа и больше ничего. Впрочем, Бирте и не настаивал на дружбе. Он принял Эйдана таким, какой он есть. Хвалил кратко, укорял мягко, сразу указывая на ошибки, но, не распыляясь на речи и не повышая тон. С этим инквизитором такая тактика работала лучше всего. И шейд был благодарен куратору за понимание. Над квадратом с именем Бирте появилась надпись: «Мудр, дальновиден, умеет разбираться в людях». Неплохие качества…

– Мог? – спросил сам себя старший инквизитор.

Сейчас Эйдан старался не думать о сокрытии артефактов. Он вспомнил размышления об источнике бессмертия и усмехнулся. Однако быстро стер улыбку с лица. Виллор отложил карандаш, разместил ладони по обе стороны от листа бумаги со схемой и прикрыл глаза. Он задумался. Возраст магистра был велик. Захотел бы Бирте что-то изменить? Порой он вспоминал времена своей молодости, говорил с грустью, иногда с тоской, но никогда не упоминал желания повернуть годы вспять. Жаловался на то, что побаливают кости, но не спешил к целителям, пользуясь услугами лекаря, работавшего в Ордене.

– Высшие Силы отмеряют нам срок. Если уж они считают, что мое время уходит, то нет смысла спорить с Мирозданием, – так говорил он.

Но что думал на самом деле? Из всех ценностей у Бирте был только Орден и его собственная жизнь. Он провел ее в этих стенах, в рейдах, в охотах. Не обзавелся семьей, как некоторые братья, из родни у магистра никого не осталось. Захотел бы он сейчас, стоя в конце своего пути, что-то изменить? Захотел бы прожить жизнь иначе? Если в этом деле замешаны маги, чем бы они могли соблазнить Бирте? И могли ли? Еще немного подумав, Виллор обвел имя куратора в круг. Да, Бирте был достаточно умен, чтобы встать во главе заговора. И он умел хранить тайны, значит, мог стать участником.

– Линис.

Сейчас, как никогда, Эйдану не хотелось ошибиться в хитром и предусмотрительном магистре. Слишком уже открылся ему, и, будь Линис предателем, он шел в ногу со старшим инквизитором, точно зная о каждом его шаге и выводе. И Линис больше всех остальных походил на роль организатора заговора. Рука Виллора выводила уверенным почерком: умный, прозорливый, хитрый, коварный, способен на нестандартные решения, разбирается в людях, может построить многоходовую интригу и остаться в тени.

Эйдан отбросил карандаш и накрыл лицо ладонями, снова откинувшись на спинку стула. Так он просидел несколько минут, стараясь вообще ни о чем не думать. Нужно было очистить голову, чтобы увидеть больше. Нужно было рассмотреть поведение магистра под разными углами. Пока же все мысли сводились к одному итогу – он.

– Не спешить, – мотнул головой шейд.

Он ожесточенно потер лицо ладонями, порывисто поднялся со стула, и тот, не устояв от резкого толчка, повалился на пол и оглушительно громыхнул. Горт вскинул голову и посмотрел на хозяина. В белой мути его глаз, казалось, ясно читается тревога. Зверь убрал передние лапы со стола и поспешил к Эйдану. Но тот направился в ванную комнату. Горт заглянул в открытую дверь и внимательно следил за тем, как инквизитор сунул голову под холодную вод. Распрямился и тряхнул волосами, избавляясь от лишней влаги. Капли полетели в зверя. Горт фыркнул и отскочил в сторону, когда мимо него прошел шейд, распахнул окно и подставил лицо прохладному ветру. Зверь отозвался на это недовольным ворчанием:

– Не заболею, – отмахнулся Виллор.

Он развернулся к Горту, уселся на подоконник и поманил к себе питомца. Зверь приблизился, уместил огромную голову на мужских коленях и заглянул снизу вверх в лицо шейда. Пальцы Эйдана пробежались по макушке питомца, подцепили ухо, зверь не дернулся. Он прислушивался к эмоциям хозяина, но того, что, порой, пугало его, не ощутил. Ни ослепляющей ярости, ни изматывающей тоски, ни обреченности Виллор не чувствовал.

– Нужно подумать, дружок, – негромко произнес мужчина и обернулся на стук в дверь. – Кто там?

– Брат старший инквизитор, – на пороге появился один из стражей: – Магистр Линис приказал привести вас…

Эйдан подошел к своему сюртуку, достал брегет и удивленно приподнял брови – час благополучно миновал. Шейд свернул листок с именами и характеристиками магистров, сунул во внутренний карман сюртука, после накинул его и подошел к стражу:

– Веди.

– Ваше благородие, я не верю тому, что говорят, – шепнул страж. – Я бывал с вами…

– Имя? – вопрос прозвучал неожиданно и хлестко.

– Нирен Фрогис, – машинально вытянулся в струнку страж.