Книга 1: Королева – вдова

– Я хотел поговорить… – герцог чуть замялся, но продолжил: – Мне подумалось, что брачное посольство – хороший повод для вашего брата показать себя и свою полезность королевству.

Лания усмехнулась и, вновь поднявшись из-за стола, направилась к окну. Герцог тоже встал. Он последовал за дочерью и остановился за ее плечом.

– Ваша неприязнь к брату так сильна, что вы даже не желаете говорить об этом, несмотря на прежнее обещание? – спросил Виллен.

– Мне подумалось, что вы вернулись, потому что увидели какой-то изъян на Совете, который не заметила я, – ответила королева. – Решила, что желаете предупредить.

– Изъян? – переспросил Виллен. Лания обернулась к нему, и увидела, как отец пожал плечами. – Мне поначалу показалось странным, что Фуллик настаивает на восточном принце, потому что особой выгоды в этом союзе я не видел. Но его объяснение открыло то, о чем он умалчивал.

– О чем же? – с любопытством спросила королева.

– Фуллик сомневается в Вашем Величестве, потому пытается укрепить королевство при помощи союза с Востоком. Хочет поддержать королевскую власть авторитетом императорского рода. Думаю, ваше решение покажет барону, что он несколько заблуждается. Идея пустить слюну Востоку за счет богатств Варгензы хороша. – Герцог улыбнулся. – Я испытал гордость за вас, когда слушал. В общем-то, за всё время, что прошло с момента смерти Ангвира, я понял, насколько был несправедлив к вам. Вы унаследовали лучшие черты нашего рода. Несмотря на возраст и совершенную неподготовленность к управлению государством, вы недурно справляетесь. Когда наберетесь опыта, и вовсе утрете носы всем, кто продолжает сомневаться в ваших силах. Теперь же помогите вашему брату показать себя.

Лания вновь отвернулась, накрыла ладонями живот и улыбнулась, ощутив шевеление.

– Подойдите, батюшка, – позвала Ее Величество. Герцог встал рядом, и она, взяв его за руку, уложила ладонь туда, где только что почувствовала свое дитя. – Чувствуете? – шепотом спросила королева.

Его светлость прислушался, а после кивнул:

– Да, кажется, ребенок толкнулся.

– Возможно, сейчас вы имели честь соприкоснуться с Его королевским Величеством. Разве же это не чудо? Вы его еще не видите, но уже можете почувствовать, – с улыбкой произнесла Лания. – Каждый раз, когда я чувствую свое дитя, мне кажется, что это волшебство. Истинное волшебство. Не ведьмы с их предсказаниями, заговорами и прочими ритуалами и амулетами. Я никогда их не видела и знаю лишь по чужим рассказам. Для меня они подобны сказкам, но волшебства в них я не вижу. Но ребенок…

Это ведь невероятно, батюшка, как из ничего появляется жизнь! Настоящий человек! С разумом, с чувствами, с заблуждениями и наивной верой в прекрасное. И эта жизнь растет внутри меня. Когда придет срок, он… она, всё равно, появится на свет, и я возьму мое дитя на руки. То, что было сотворено из ничего, я смогу прижать к своей груди. Разве же это не волшебно?! Разве же не это главная ценность, ради которой стоит научиться тому, чему не учили, и стать той, кем не была рождена?

После этого Лания отпустила руку отца и вернулась к столу. Усевшись в кресло, королева подтянула к себе бумаги, заглянула в них и вновь заговорила, не глядя на герцога:

– Ранал поедет в посольство. Это решение я приняла еще вчера. – Она повернула голову на звук приближающихся шагов и посмотрела на отца: – Я отправлю его в Восточное королевство. Вам стоило довериться вашей дочери, и не пришлось бы в очередной раз просить за сына. Я помню свои обещания.

Виллен некоторое время в молчании смотрел на Ланию. О чем он думал, было неясно, но ни раздражения, ни растерянности на лице его светлости не отразилось. Наконец придя к какому-то решению, он вернулся на стул и встретился с чуть удивленным взглядом дочери. Она ожидала, что услышав долгожданную весть, отец уйдет. Однако он не спешил.

– Вы что-то еще хотели сказать, ваша светлость? – спросила Ее Величество. – Вас не устраивает посольство в Восточное королевство? Простите, но я считаю, что в Варгензу должны ехать другие люди.

– Вовсе нет, – ответил Виллен и, заметив, как поджались губы дочери, поспешил пояснить: – Я имею в виду, что согласен с вашими словами. Ранал… он лишен дипломатической тонкости, я вынужден это признать. И доказательством служит тот поступок, из-за которого вы обижены на брата. Иначе бы он не перешагнул порога дозволенного. Потому настоящие переговоры должны вести те, кто этому обучен и наделен необходимыми талантами. Впрочем, то, чего не дали богини, может подарить опыт. Но опыт не приходит сам по себе, для его получения нужна наука. Я верю, что мой сын достигнет необходимых высот. И все-таки он будет полезен в этом посольстве, и я сам подготовлю его к тому, что надлежит делать, чтобы чаяния родного королевства сбылись наилучшим образом.

– Что вы имеете в виду, батюшка?

– Я имею в виду иные таланты вашего брата, государыня. – Герцог коротко вздохнул, после усмехнулся и тряхнул головой: – Ну хорошо, довольно деликатности. Мы говорим о государственных нуждах, а потому скажу прямо. Ваш брат хорош собой, и вам это известно, потому что вы одной с ним крови и видите собственное отражение. Вы – красавица, Ваше Величество, Ранал красив также. Богини подарили нашей семье привлекательность: женщинам – нежность и изящество, мужчинам – стать и мужественность. И в этом я вижу пользу для посольства.

У восточного монарха есть любимая кузина, к которой он прислушивается. Супруг ее слабый и болезненный, более того нелюбимый и нелюбящий. Ранал сумеет очаровать принцессу, уж в этом-то он изрядно поднаторел. Я научу его светлость, как повести себя, чтобы получить поддержку в лице Филисины. И пока дипломаты будут бодаться, выторговывая наилучшие условия для своих королевств, ваш брат поможет с иной стороны.

– Не оскорбится ли Ранал этой ролью? – в задумчивости спросила королева.

Виллен улыбнулся.

– Думается мне, что он был бы больше оскорблен ролью пустышки, – сказал отец. – Вы ведь намеревались объявить его главой посольства, но поручение дать иным людям? Это понятно, потому что вы не доверяете брату.

Лания чуть поколебалась, но все-таки кивнула, и герцог кивнул в ответ:

– Я так и подумал. И признал верным, потому и нашел ему наилучшее применение. На любовном поприще Ранал сделает то, что не смог бы на дипломатическом. Однако я верю, что со временем он будет силен везде. Нужен всего лишь опыт, – он улыбнулся. – Что скажете, Ваше Величество?

– Скажу, что идея хороша, – произнесла королева. – Тем более о любовных похождениях его светлости я наслышана. Кое-кто из придворных дам жаловался. Однако дело это прошлого, потому внушений брату я делать не стала. Надеюсь, и не придется. Иначе, опасаюсь, ссор у нас станет больше. Полагаюсь на вас, батюшка.

Улыбка померкла на устах старшего Виллена.

– Да, разумеется, – он поднялся со стула. – Я предостерегу Ранала от необдуманных поступков и чрезмерной… любвеобильности.

– И напомните об ответственности, – добавила Лания.

– Конечно же, Ваше Величество, – кивнул герцог. – Я всё это донесу до сына. Позволено ли мне оставить вас?

– Да, ваша светлость, – Лания чуть помедлила и улыбнулась: – Благодарю, батюшка. Если из вашей затеи выйдет толк, это пойдет на пользу Северному королевству. Прошу вас обдумать и условия, которые мы могли бы выставить Востоку. Быть может, еще придет в голову что-то дельное.

– Разумеется, дитя мое, – улыбнулся герцог, – я обязательно подумаю и поделюсь с вами своими мыслями.

– Буду ожидать ваших идей, батюшка, – по-прежнему улыбаясь, ответила королева.

И когда за отцом закрылась дверь, она откинулась на спинку кресла и устало вздохнула. После усмехнулась и покачала головой. Идея отца и вправду была недурна. Лания слышала о нежной привязанности Истиана IV Валигара к кузине. Говаривали, что они сдружились, когда Филисина оказалась при Дворе восточных монархов.

А случилось это после того, как отец принцессы – дядя Истиана не вернулся из морского путешествия. То ли шторм был тому причиной, то ли пираты, в точности не знал никто, но девочку забрали правящие родственники. И, несмотря на разницу в пять лет, дети смогли проникнуться друг к другу живейшей симпатией.

Вроде бы даже Истиан собирался жениться на кузине. Правда, было ему в ту пору тринадцать, а Филисине восемь. Она к тому времени уже три года жила в королевском дворце. Быть может, свадьба бы и состоялась, если бы родство между ними было несколько дальше, когда к «драгоценной крови императоров» добавлялась капля свежей крови, не имевшей примеси родства с Валигарами.

В общем, Истиан женился на более дальней родственнице, а Филисину выдали замуж… тоже за родственника из другой ветви. Говорили, что юношеская влюбленность короля прошла, и к жене своей он относился с теплотой и уважением, а душевная близость с кузиной осталась. И она могла вмешиваться во многое, более того, правящий кузен прислушивался к своей подруге. Так что из затеи герцога Вилленского вполне мог выйти толк, если, конечно, исполнитель будет действовать не столь грубо, как при последней встрече с сестрой.

– Ваше Величество.

Размышления королевы прервал секретарь. Барон Лекит с почтительностью склонил голову, ожидая внимания.

– Да, ваша милость, – отозвалась Лания.

– Ваша камеристка принесла записку, – доложил секретарь, и королева только сейчас обратила внимание на то, что он держит в руке небольшой поднос для корреспонденции.

Лания встрепенулась. Это было послание от Радкиса. Советник уведомлял государыню, что готов к встрече и ждет, когда его призовут. Лания обвела взглядом стол, ненадолго остановила его на стопке документов, ожидавших ее внимания, после ударила ладонями по столешнице и поднялась на ноги.

– Бумаги ног не имеют, стало быть, не убегут, – сказала она и направилась к выходу.

Оставив секретарю распоряжения, Ее Величество проследовала в свои покои, а спустя еще полчаса выехала посмотреть, как обновляют и ремонтируют дороги и окраины. Радкис, выехавший чуть раньше в противоположную сторону, ждал государыню на условленном месте, где они и встретились.

– Ваше Величество, – советник устроился напротив королевы в ее карете. – Вы хотели поговорить о Восточном королевстве?

– Нет, – ответила Лания. – Но раз уж вы помянули, то тогда спрошу вот о чем. Мой отец возвращался ко мне после Совета…

Она рассказала о разговоре с герцогом. Мнение графа о затее его светлости послушать было интересно.

– Что вы об этом скажете? – спросила Лания.

– Хм… – Радкис потер подбородок. – Если ваш брат исполнит всё так, как нам надо, то подобная связь будет полезна. Филисина действительно имеет влияние, она даже может совать нос королю под одеяло, кто бы там ни лежал… простите, – опомнившись, смутился советник.

Королева усмехнулась:

– Как сказал мой отец, в делах государственной важности деликатности места нет. Стало быть, Истиан жене не верен?

– Связи случаются, – ответил граф. – И любовниц ему часто подбирает именно Филисина, за что королева недолюбливает кузину мужа… мягко говоря. А если прямо, то терпеть ее не может. Возможно, между этими женщинами мог бы соблюдаться нейтралитет, несмотря на любовниц Истиана, если бы король не ставил кузину выше своей супруги. – Радкис ненадолго замолчал, вдруг усмехнулся и продолжил: – Знаете, что любопытно, Ваше Величество? – Лания ответила вопросительным взглядом. – Истиан выбирает женщин похожих на кузину, и она начинает строить против них козни. А потом находит им замену – полную противоположность себе. Полагаю, Филисина желает оставаться для него единственной.

– Так может, между ними все-таки… – предположила королева, и советник, вскинув руки, воскликнул:

– Нет! Нет, государыня, между ними никогда не существовало предосудительной связи. Истиан, похоже, всё еще неравнодушен к кузине, и потому не может устоять перед женщинами, которые хоть как-то схожи с ней. И потому она делает всё, чтобы они не задерживались подле короля. Ее ставленницы тоже надолго не задерживаются, потому что обладают обликом, какой Его Величеству не нравится. Разве что чувство новизны привлекает его на первых порах. А Филисина остается несбыточной мечтой, перед которой он преклоняется и исполняет ее капризы. Да и не только капризы. Многие стараются действовать через нее, делают подношения и всячески склоняют на свою сторону.

– Хм…

Лания устремила взгляд в окошко, но совсем не видела того, что там происходит. Мысли ее сейчас витали в Восточном королевстве. Слова Радкиса вызвали сомнения в затее отца. Как-то иначе теперь представлялась расстановка сил во дворце монарха.

– Но если Истиан сотворил из кузины идола и преклоняется ей издали, не смея низменной страстью свергнуть ее с пьедестала…

– Скорей это она не допускает низменной страсти и своего свержения, – заметил советник и улыбнулся: – Какое же любопытное вы дали определение их отношениям, государыня, однако точное.

Королева рассеянно улыбнулась, кивнула и продолжила свою мысль:

– Не станет ли Истиан ревновать, если его богиня увлечется Раналом? Не выйдет ли от этого дурно для нас?

– Н-нет, – в легкой задумчивости ответил Радкис, – не думаю. Филисина тоже имеет связи, и супруг не может даже жаловаться, потому что король на ее стороне. Мне кажется, он это воспринимает, как маленькие шалости кузины. И если ваш отец научит брата, что нужно лишь заинтересовать Филисину и «позволить» ей соблазнить себя, а не наоборот, то успех будет на нашей стороне. Главное, чтобы она его возжелала.

– Мне кажется, Ранал сумеет разжечь в ней необходимую страсть, – усмехнулась Лания. – Он умеет быть и очаровательным, и холодным, отчего кажется совершенно равнодушным.

– М… да, думаю, на даму, которая получает желаемое быстро и без особых сложностей, такое должно подействовать. Главное, не переусердствовать. Но это уж пусть объяснит сыну герцог Виллен.

Лания вновь усмехнулась и кивнула. Это уж точно, ни она, ни тем более Радкис не должны влезать в эти поучения, однако с отцом обсудить поведение брата будет нужно… на всякий случай. Королева вдруг застыла на мгновение, после откинула голову и оглушительно расхохоталась.

Советник, не понимая причины ее смеха, растерянно улыбнулся, но в глазах застыл вопрос.

– Ваше сиятельство, это же невероятно! – всё еще посмеиваясь, воскликнула Лания. – Я – женщина, не познавшая страсти, рассуждаю о соблазнении, и как это сделать с пользой, – и она вновь рассмеялась.

Радкис только вздохнул. Его слова королевы не рассмешили. Ее история была печальна.

– Однако довольно веселиться, – саму себя остановила Ее Величество. – Я звала вас по иному поводу. – Граф ответил внимательным взглядом, и Лания продолжила: – Что вам известно об истории с трактирщицей и ее дочерью? Это касается Канлина.

Советник хмыкнул и потер подбородок. После развел руками и пожал плечами, однако тут же и спросил:

– Кто вам сказал об этой истории?

Взгляд королевы стал пристальным и испытующим.

– Не желаете отвечать?

– Так мне особо и нечего ответить, – с толикой удивления произнес Радкис. – Я слышал, что было что-то связанное с трактирщицей, но лишь по слухам, которые прекратились так быстро, что я понял – король приказал молчать. Что и не удивительно, раз был замешан Его Высочество. Однако же слухи были вздорными уже тем, что толком ничего и не рассказывали. Знаете, нечто этакое, таинственное, когда округляют глаза и уверяют, что знают тако-ое… Это даже не было слухами, а так… перешептывания. Меня спрашивали, не знаю ли я, о чем речь. И я вот точно также разводил руками. А потом всё как-то затихло, и больше шепотков не было. Но… Ваше Величество, отчего вы вдруг спросили об этой темной истории? Вы не доверяете принцу?

Королева склонила голову к плечу:

– А вы считаете, что я должна ему доверять?

– Я бы не доверял, – ответил граф. – Канлин, как и его дядюшка, способен к интригам, и умеет прятать истинное отношение за очарованием и улыбкой. Однако пока он не сделал ничего такого, что могло бы насторожить. Впрочем, это-то и настораживает больше всего.

– И возразить нечего, – усмехнулась королева.

Радкис кивнул и продолжил:

– И все-таки он остается соперником вашему дитя… Правда, если только вы вынашиваете мальчика, в ином случае ему интриги против вас не нужны. Возможно, он просто ожидает родов, как и многие другие. А далее времени будет предостаточно, чтобы самому сесть на трон. Хотя, признаться, я всё же ожидал неких действий с его стороны. Однако время идет, а Его Высочество кажется примернейшим из смертных.

Не пропустил ни единого дня поездок на поминальную молитву, к вам относится с заметной симпатией, заботится даже. На Советах занимает вашу сторону. Не затеял ни одного скандала, ни капли хмеля даже в его покоях. И я не слышал, чтобы вступил в близкую связь с какой-нибудь дамой. Впрочем, я и не слежу за принцем.

И всё же развлечения его ныне спокойны и безобидны. Не сравнить со временами бурной юности. Можно сказать, что Его Высочество повзрослел, а можно, что вынашивает некие намерения. Возможно и то, и другое в равных долях. Нет, я бы не спешил расслабляться и доверять ему.

Лания отвернулась к окошку, вздохнула и кивнула, соглашаясь. И все-таки ей стало немного легче, потому что подозрения, зародившиеся после слов Тридида, были неприятны ей самой. И пусть Радкис так ничего и не рассказал о какой-то трактирщице с дочерью, всё же он не уговаривал доверять Канлину.

– Канлин сегодня утром выразил беспокойство и сказал, что я стала с ним холодна, – заговорила королева. – Его встревожила моя вчерашняя встреча с герцогом Тридидом. Мой деверь был уверен, что дядюшка рассказал мне нечто, что привело к охлаждению.

– А он наговорил, иначе бы вы не спрашивали меня сегодня о трактирщице, – с едва приметной улыбкой отозвался советник.

– Я бы сказала, что отзывался о племяннике так же, как и племянник о нем. Но заинтересовал меня историей с трактирщицей сам Канлин своими утренними подозрениями. Сказал, что сам расскажет о себе, если я спрошу. И когда я ответила, что мне известно о его шалостях, но могу послушать о чем-то более страшном и таинственном, он ответил, что такого нет. Однако то, как Его Высочество повел себя, заведя этот разговор, разожгло мое любопытство. Теперь я уверена, что есть нечто, о чем он желает умолчать.

– Почему бы прямо не расспросить герцога? – спросил граф. – Раз начал, то пусть и закончит.

Лания улыбнулась и отрицательно покачала головой.

– Не раньше, чем я узнаю иные версии этой истории. Опасаюсь, что его светлость в своей неприязни может всё вывернуть и вовсе уж неприглядной стороной. Потому я и спросила у вас.

Радкис чуть нахмурился и, поджав губы, теребил манжет. Похоже, он думал, и королева не спешила снова заговорить. Она опять смотрела в окошко, расчерченное первыми каплями дождя. Лания коротко вздохнула и, приложив кончик пальца к стеклу, повторила движение капли.

– Вот, что я могу сложить из тех шепотков, – произнес граф, и королева обернулась к нему. – Признаться, до этого дня я даже не вспоминал пустых разговоров, потому что в них не было никакого смысла. И тогда отмахивался… Но сейчас попытался хоть что-то вспомнить и сложить это в более-менее вразумительную картину. И вот что у меня вышло, – королева теперь и вовсе не сводила взгляда с собеседника, и он поспешил предупредить: – Прошу понять, Ваше Величество, я и вправду ничего не знаю, могу ошибиться и истолковать неверно. Да и произошло всё это уже давно. Так вот, насколько я могу догадываться… Не утверждать, а именно догадываться. У Его Высочества что-то было с дочкой трактирщицы, и мать явилась к дворцу. Или же что-то в этом роде.

Он замолчал. Лания некоторое время смотрела на Радкиса, ожидая продолжения, но он ничего больше не говорил, и королева не выдержала:

– И-и?..

– Это всё, – разведя руками, ответил его светлость. – Я говорил, что шептались недолго и, не договаривая, а после затихли, будто ничего и не было. Королевские семьи свои секреты хранить умеют. Простите меня, Ваше Величество, но большего я и вправду не скажу. Попросту не знаю.

– И все-таки это уже что-то, – скрыв разочарование, ответила Лания.

Впрочем, у нее еще оставалась Келла, собственный отец, Тридид и сам Канлин. Что-то да выяснится. Хотя пока ничего ужасного она не услышала. По крайней мере, ничего нового, что не слышала бы раньше. Королева не считала беспутное поведения деверя чем-то незначительным, но это было делом прошлого, и сейчас ничего подобного не происходило. Но герцог намекал на то, что это происшествие было чем-то иным, и сам принц уж как-то насторожился после визита невестки к дяде. И желание разобраться окончательно укрепилось.

– Канлин следит за мной, – сказала Лания, вернувшись к утренним размышлениями. – Он не от меня узнал, что я была у Тридида, и точно не от него. Сам сказал, что встретил Фуллика и спросил. Я не исключаю, что так и было, но подозреваю, что разговор этот состоялся уже после того, как Канлин узнал, а после попросту прикрыл министром свою осведомленность.

Радкис улыбнулся:

– Это меня не удивляет, – сказал он. – И, если уж быть откровенным, не настораживает. Сейчас все следят друг за другом. Будьте уверены, что свой соглядатай есть и у вашего батюшки, и у герцога Тридида. Как и у вас. Борьба за власть не подразумевает расслабленности. Не думаю, что вам стоит переживать о том, что за вами наблюдают, вы это и так знали. Велите вашим шпионам сыскать, кто и кому доносит, чтобы не только хозяева, но и соглядатаи были вам известны. Тогда будет проще скрыть то, что вам показывать не хочется. Что до истории с трактирщицей, то, возможно, ответ вам даст Аролог. Вы тоже часть королевской семьи, более того, вы – правитель Северного королевства. Он не может промолчать, обязан открыть всё, о чем вы спросите.

Королева задумалась. Да, это было самым верным путем. Глава тайного кабинета знал многие тайны, и королевские в том числе. И он был верен государям, иначе бы не занимал своего места. А она, Лания, государыня и, возможно, будет ею еще долгие годы. Да, стоило поговорить с ним. А если откажется отвечать, значит, станет ясно, кому он намерен служить, как сказал Тридид. Быть может, именно его герцог и имел в виду, а не Радкиса, как она подумала.

– Да, – повторила вслух Ее Величество, – Аролог должен знать. – После улыбнулась и сказала: – А теперь все-таки поговорим о сегодняшнем Свете и обо всех этих брачных союзах.

– Как изволите, государыня, – с готовностью отозвался Радкис.

Прогулка королевы продолжилась.