Наследие. Часть 2

Рик обернулся, пристально взглянув на Тибода.

– Ты давно не участвовал в Играх…

– И не участвовал бы и в этот раз, но пришли вести, что вы подниметесь в небо на своем драконе и будете бороться за Побережье. Зуд печати поднял меня тогда среди ночи, и не отпускал до тех пор, пока я не объявил, что приму участие в Играх, – ответил мужчина.

– Ты все время летел рядом со мной. Я думал, что мыслишь так же, как и я, давая другим первым проверить ловушки…

– Я следил, чтобы никто не совершил подлости, навредив вам, мой лорд. Если бы не черный туман, я бы так и остался рядом, прикрывая до тех пор, пока вы не возьмете свою награду. Побережье всегда принадлежало роду Илейни, и пришло время вернуть наследие.

– Несколько непривычно слышать от тебя «вы», – усмехнулся Рик. – Пожалуй, я хочу, чтобы мы разговаривали, как прежде. К тому же незачем другим знать о переменах. Призыв должен остаться тайной до поры.

– Как угодно моему господину, – склонил голову Дальгард.

Иллюзорные лорды рассеялись, и настоящие вернулись на прежние места. Аниторн в два глотка опустошил свой кубок, отставил его в сторону, но вскоре, взявшись за кувшин с вином, вновь наполнил его. Мысли метались в голове, как растревоженные пчелы. Неожиданные ответы вызывали еще больше вопросов. Кто мог ответить на них?

– Как давно твой род связан с моим? – спросил Илейни, вновь опустошив кубок.

– Не знаю, – покачал головой Тибод. – Прадед и прапрадед уже служили Побережным лордам, у отца печать была еще читаемой. У меня и моих сыновей напоминала шрам. У кузенов так же. Поколения, рожденные после изгнания рода Илейни получили свой отпечаток на теле, но он был не активен… до сегодняшнего дня.

– Интересно, почему старый дракон в нашем драконнике был без огня? – снова потер подбородок Рик.

– Возможно, он был уже стар, когда случилась трагедия в замке на утесе, – немного подумав, ответил Дальгард. – Огонь просто перегорел. С возрастом их пламя теряет мощь и силу, потом вовсе исчезает. Я читал об этом в записях своего рода. Там очень много о драконах, об их разведении, о привычках и порядках в стае. Есть даже история о том, как дракон выбрал своей парой… – лорд сделал паузу и после расхохотался. – Авехендру! Представляешь? Авехендру!!!

Аниторн поперхнулся глотком вина, который как раз успел сделать, и, отчаянно закашлявшись, почувствовал, как на лбу выступила испарина.

– И что было с этой… парой? – осипшим голосом спросил Риктор, впившись взглядом в хозяина замка.

Дальгард хмыкнул, не замечая того, что творилось с его лордом. Он так же сделал глоток из кубка и, с громким стуком поставив его на стол, воскликнул:

– А что может быть между драконом и авехендрой, если она ростом с человека? Ходил за ней, оберегал, защищал, потом и вовсе утащил в горы и запер в пещере. Вроде авехендра сбегала, когда он улетал на охоту, но дракон ее неизменно находил и возвращал. А потом тварь попросту сдохла от голода. Ты же знаешь, как и кого жрут авехендры. Дракон убивал ее добычу раньше, чем очередной бедолага успевал пустить слюни на людоедку. В записях говорится, что он даже сбежал из драконника ради нее. Искали, нашли и наблюдали, ожидая, чем все закончится. Разбить пару не решились, понимая, чем грозит разрыв, потому надеялись, что он угомонится после смерти авехендры и сможет вернуться в драконник. В конце концов, после смерти своей избранницы или избранника драконы не умирают, но остаются им верными до конца. А этот обезумел, когда обнаружил мертвую авехендру. Должно быть, невозможность обладать ею, как самкой, сыграло в этой истории немалую роль.

– Что с ним сделали? – прохрипел аниторн, пытаясь усмирить бешеный стук сердца.

– Пришлось убить, – поморщился Тибод. – Дракон начал охотиться на людей, выжег несколько деревень. Возможно, он считал людей виноватыми в ее смерти, все-таки его возлюбленная все время стремилась к мужчинам. Бедолаге было невдомек, что ей просто нужно жрать. Рик, – Дальгард перевел взгляд на побелевшего лорда. – Что с тобой?

Илейни мотнул головой и рывком поднялся из кресла. Он подошел к окну и уперся лбом в холодное стекло.

– Что будет, если сделавший выбор дракон, сойдется с другой самкой? – спросил Илейни, рванув ворот своего камзола.

Дальгард нахмурился, обдумывая его слова. Но вдруг вскочил с места и стремительно приблизился к господину.

– Гор сделал выбор? Ты уверен? Как это было? Отвечай! – пожилой мужчина рывком развернул к себе аниторна, тут же схватившись за место, где находилась печать и зашипел. После повинно опустил голову. – Простите меня, господин.

– К Бездне прощение, Тибод, – отмахнулся Рик. – Гор выбрал человеческую женщину, мою женщину! По крайней мере, он пытался меня сжечь, учуяв на мне ее запах. Потом умчался прочь, чувствуя вину, а когда вернулся, уже не кидался на меня, но на нее смотрел с тоской, искал возможности быть ближе. Я не знаю, можно ли считать это выбором…

– Пожри тебя Виллианы, мой лорд, – зло выругался Дальгард и стремглав бросился прочь из кабинета.

Риктор устремился следом, и уже на лестнице услышал крик хозяина замка:

– Закрывай ворота! Опутать Ханнис защитной магией, не пускайте его к ней! Не пускайте! Солому убрать немедленно! Боги! Я выжгу запах. Бездна!

Аниторн выбежал в замковый двор и увидел Гора, уже выглянувшего из драконника. Он жадно втягивал носом запах драконицы, шедший от соломы. Замутневший взгляд дракона блуждал по двору, отыскивая ту, что привлекла его внимание, порыкивал и нервно водил по каменным плитам хвостом. Челядь и воины метались по двору. Они спешно убирали солому, а после закрыли тяжелые ворота, за которыми была скрыта драконица. Дальгард стоял, простерев ладони над плитами, устилавшими двор, и что-то шептал, понятное ему одному.

Рик поспешил к своему дракону. Он встал перед ним и негромко позвал:

– Гор.

– Ар-р, – ответил летун, все еще водя носом.

Обернувшись к хозяину замка, Илейни крикнул:

– Но ему нравится запах Ханнис!

– Конечно, – недовольно отозвался тот. – Любому кобелю нравится запах течной суки. Если я и готов их познакомить, то теперь только после окончания гона моей принцессы. – Мужчина открыл глаза и посмотрел на лорда. – Впрочем, Ханнис – наследие моего господина, и если он хочет пустить своего дракона…

– Чем грозит их совокупление? – оборвал Рик Дальгарда.

Тибод опустил руки и подошел ближе. Он хмуро посмотрел на Гора – дракон теперь с шумом фыркал и озирался в недоумении. Запах, привлекший его, исчез, и взгляд желтых глаз прояснился. Дракон фыркнул еще раз и опустил голову к своему человеку. Риктор погладил великана по лбу и вновь обернулся к Дальгарду.

– Ты не ответил, – напомнил Рик.

– Ничего хорошего не будет, – со вздохом произнес пожилой лорд, уже спокойней. – Когда он изольется, и желание покинет дракона, наступит прозрение, после гнев. Возможно, безумие. Драконы, в отличие от людей, любят один раз и навсегда, никогда не изменяя своему избраннику. Скорей всего, он разорвал бы Ханнис, как только слез с нее. Возможно, спалил мой замок и его обитателей, включая тебя и меня. Тебя посчитал бы предателем, который заманил его в ловушку. Он сделал выбор, Рик. Дракон может только в одном случае кинуться на того, кому доверяет и считает своим – ревность. И мне даже странно слышать, что Гор не пытался убить тебя после.

– Так может, все-таки временное увлечение? – в глазах Рика появилась надежда. – Решено, когда гон закончится, мы сведем Гора и Ханнис. Если он не проявит к ней интереса, то оставим ее в покое. Мой дракон не единственный, пара ей еще найдется.

– Это разумное решение, – склонил голову Дальгард. – Когда мой господин желает покинуть замок?

– Немедленно, – ответил Илейни. – У меня слишком много вопросов, на которые нужно найти ответы, и ты мне кое в чем поможешь.

Дальгард склонил голову и поспешил начать сборы в дорогу.

Глава 2

Волны, с яростью налетев на скалистый берег, взрывались тысячами пенных брызг, долетали до лица и оставляя на коже холодные капли. Солнечный свет, отражаясь бликами от бугрящихся волн, слепил глаза. Где-то недалеко пел песню одинокий надтреснутый голос. Невидимый рыбак сильно фальшивил, но старательно выводил слова фривольной песенки.

Эрхольд слизал с губ морские брызги и отвернулся от моря. Взгляд его скользнул по женской фигуре, стоявшей неподалеку. Ветер играл черными прядями, подкидывал их, путал. Женщина подняла лицо к небу и закрыла глаза, наслаждаясь солнечным теплом и запахом моря. На губах ее блуждала мечтательная улыбка, и Эрхольд подумал, что не видел ничего прекрасней в своей жизни.

Широкими шагами он сократил расстояние до женщины, грубовато обнял ее и накрыл губами улыбку. Женщина дернулась, но тут же узнала того, кто так неожиданно вырвал ее из мечтательного забытья. Тонкие руки сплелись на шее черного лорда, пальцы зарылись ему в волосы, и она, подавшись к мужчине всем телом, ответил на поцелуй.

Накрыв затылок возрожденной, Дархэйм сжал в кулаке ее волосы, и женщина откинула голову назад, повинуясь властному жесту Эрхольда. Он некоторое время вглядывался в глубину черных глаз, что-то пытаясь найти в них, – не нашел. Мужчина едва заметно покривился и прижал ее голову к своей груди.

– Иногда ты меня пугаешь, – произнесла она, и лорд поморщился, уже не скрываясь.

Голосовые связки все еще не восстановились, и голос продолжал звучать грубо и надтреснуто.

– Помолчи, – почти ласково велел он.

Виалин… ее тело с чужой душой, послушно замолчала. Кажется, она старалась даже глубоко не вдыхать, чтобы не вызвать его злости. Замерла, стиснув руки на мужской талии, словно боялась выпустить и упасть в Бездну. Прижалась щекой к груди Эрхольда, слушая размеренные удары его сердца, и тихонечко потянула носом, вдохнув приятный запах терпкой ароматной воды, которой он пользовался во дворце, как велели нынешние порядки. Зажмурилась, и улыбка сама собой появилась на женских губах. Она любила его.