Когда камни меняют цвет

– А как она кажется вам? – не сдался градосмотритель, и пять пар глаз сошлись на важном госте.

– Лейра Роэн – достойная девушка, – ответил Дин-Таль и тут же увел разговор в сторону: – Однако мне хотелось бы узнать, как обстоят дела в Тангоре. Вы еще ни слова не сказали мне о городе, который вам доверила госпожа, а, тем не менее, я прибыл сюда по ее повелению с целью осмотреть и составить о нем доклад.

– Да что город? Город процветает, – отмахнулся риор смотритель, – вы это сами завтра увидите. Не будем говорить о делах в такой приятный день. У нас еще будет на это время. Хоть целый год живите у меня и проверяйте. Да и разве захочется вам уезжать, когда вы познакомитесь с нами поближе? – он подмигнул и вернулся на проторенный путь: – Вот возьмите мою дочь. Добрейшей души девица. Кроткая, чувствительная, трепетная…

– Ну, что вы, батюшка, – опять зарделась юная лейра.

– Однако как же хорошо, – умиленно вздохнула лейра Лайнитта Роэн. – Как будто единая семья.

– И верно, – закивал ее супруг. – Так все чинно и мирно. А вот бы и вправду породниться. Вы ведь не женаты, риор Дин-Таль. Где вы еще найдете столь прекрасную супругу?

И семейство вновь воззрилось на советника, ожидая ответа. Тиен поднял со стола кубок, сделал глоток, следом еще и еще, пока не допил всё до капли, но еще некоторое время удерживал питейный сосуд у губ, прячась за ним. Наконец, отставил в сторону, посмотрел в глаза смотрителю Тангора и соврал:

– К моему великому сожалению, невеста у меня уже есть…

– Как?! – искренне опешил Дин-Роэн. – Когда же огласили помолвку?

– Еще не огласили, но по моему возвращению…

– Выходит, и нет у вас пока невесты, – прервал его вновь счастливый градосмотритель. – Коли не огласили, стало быть, всё еще можно изменить.

– Нельзя, – уже еле скрывая раздражение, произнес Дин-Таль. – Невесту мне указала лиори, и от ее выбора я отказаться не посмею.

– Но ведь жаль? – вдруг спросил Бриген, вальяжно откинувшись на спинку стула. – Вы сами сказали, что сожалеете.

– Да-да, сказали, – поддержала сына старшая лейра Роэн.

– И я это услышал, – кивнул старший брат, а младшая лейра Роэн сурово сдвинула брови.

– А если вам жаль, риор Дин-Таль, так ведь можно и передумать, – подмигнул отец семейства. – Вот приедете вы с женой ко двору, да в ноги госпоже броситесь, неужто не простит? Особенно когда увидит, какая славная у вас лейра.

Линетта смущенно потупилась, братья дружно кивнули, старшая лейра Роэн с нежностью посмотрела на супруга. А Дин-Таль понял – это предел. Семейка градосмотрителя не просто выводила его из себя, они бесили! Хуже нет, чем простодушие, смешанное с наглостью. А если прибавить к этому высокомерие отпрысков и их не особо острый ум, то выходило и вовсе худо. Тиен без долгих размышлений просчитал цель плохо скроенной интриги – Борг. Выгодно пристроив дочь, градосмотритель хотел протолкнуть сыновей руками зятя на государственную службу.

Сузив глаза, советник оглядел семейство Роэн. После подался вперед и полюбопытствовал:

– Стало быть, вы могли бы воспротивиться воле госпожи? Обмануть ее доверие и поставить собственные желания превыше ее желаний?

– Если сердце велит… – попытался было ответить старший Дин-Роэн, и оборвал сам себя, воззрившись на советника в священном ужасе. – Нет! Мы верны Эли-Боргу и послушны воле госпожи!

– Тогда почему вы считаете, что я готов поставить свои желания превыше ее желаний? Думаете, я предатель?! – в праведном гневе воскликнул Дин-Таль и ударил кулаком по столу. Семейство дружно вздрогнуло: – И как мне воспринимать ваши слова, если вы толкаете меня на пренебрежение доверием Перворожденной? Или же я, по-вашему, дурной слуга моей госпожи? Вы желаете меня оскорбить?!

– Ни в коем случае, – градосмотритель ответил заискивающим взглядом.

– Батюшка-а, – ожила девица. Она растерянно завертела головой, переводя взгляд с отца на братьев, на уплывающего из рук жениха, а после в обратном порядке.

Сыновья смотрителя Тангора выглядели не менее растерянными, но еще что-то требовать не осмеливались, сообразив, к чему клонит гость. Дин-Таль удовлетворенно усмехнулся и откинулся на спинку стула. Он скрестил руки на груди и решил, что теперь можно и подсластить горечь рухнувших надежд.

– Надеюсь, вы и вправду верные сыны Эли-Борга. И коли так, то я смогу отметить вашу преданность и рвение в службе, если, конечно, увижу, что так и есть на самом деле.

Роэны заметно расслабились, и градосмотритель вновь просиял:

– О, не сомневайтесь, риор советник, вы увидите, насколько мы хороши!

– Не сомневаюсь, – вежливо улыбнулся Тиен и поднялся из-за стола. – Завтра тяжелый день, оставлю вас.

– Добрых снов, – мило улыбнулась старшая лейра Роэн.

Ее отпрыски пробурчали свои пожелания, градоначальник подскочил со стула, но жест гостя его остановил. Не было покоя только на лице младшей лейры. Она проводила взглядом несостоявшегося жениха и вновь воззвала:

– Батюшка…

– Молчи, – громким шепотом велел ей отец.

– Но вы сказали, что я выйду замуж за советника, он мне понравился…

– Прорвемся в Борг, найдем другого жениха, – ответил девице родитель.

– Но я хочу этого!

– Тихо! – рявкнул Дин-Роэн, а дальше дверь закрылась и «приглушенные» переговоры оказались недоступны слуху советника.

Дин-Таль усмехнулся, покачал головой и отправился в отведенные ему покои, рассчитывая, что безумный день окончен, но… не учел самоотверженность и напор хозяина дома. Теперь тот ломился к гостю, чтобы рассказать ему о том, что он сделал в городе, доверенном ему, явно преувеличивая свои заслуги. Не забывал он хвалить сыновей и иногда вворачивал добродетели дочери. Закончилось это тем, что разъяренный гость, воспользовавшись очередной отлучкой градосмотрителя, сбежал из покоев. После приказал оседлать себе лошадь и покинул дом Дин-Роэна и сам Тангор.

И когда он мчался в сумерках по тракту, в душе его разрасталось ликование. А въезжая в ворота Тангорской крепости, уже знал точно, что жить он будет в этих стенах. Никакие блага городского дома не могли затмить тишины и покоя самой обычной тюрьмы.

Глава IV

– Ирэйн.

Она не услышала призыва. Сердце все еще бешено стучало в груди, и внешнее самообладание давалось с большим трудом. Женщина всё быстрей шагала по каменным плитам Тангорской крепости, спеша скрыться за тяжелыми дверями своей темницы и остаться наедине с собственными чувствами, казалось, давно превратившимися в пепел.

– Лейра Дорин! Ирэйн, – мужские пальцы сжали ее локоть, почти причинив боль, и узница вздрогнула, вдруг вернувшись в серость и уныние своего узилища.

Она повернула голову к смотрителю, но ее невидящий взгляд смотрел сквозь него.

– Что с вами происходит? Вам дурно? Позвать лекаря? – заботливо спросил риор.

– Нет, – почти беззвучно ответила она, отрицательно покачав головой. – Я просто хочу вернуться в свою темницу.

– Вы бледны.

– Я всегда бледна, – отмахнулась она и освободила локоть из захвата. – Я могу продолжить путь?

– Да, конечно, – ответил мужчина, пристально наблюдая за узницей.

Едва заметно вздохнув с облегчением, Ирэйн направилась к знакомой лестнице, тут же вновь забыв о своем сопровождающем. Перед внутренним взором всё еще стоял образ другого мужчины. Совершенно неожиданная и нелепая встреча, надежды на которую узница не таила даже в самых сокровенных помыслах. Когда-то иная боль заглушила страдания безответной любви, вытеснив из сердца воспоминания о красавце риоре, чья душа всегда принадлежала иной женщине.

Нет, Ирэйн не забыла его, но и не мучилась, давно приняв свою судьбу. Отказываться от грез гораздо легче, когда исчезает надежда, а она исчезла раньше, чем за узницей закрылись ворота ее узилища. Женщина плыла по волнам своего размеренного пустого существования, наблюдала, как день сменяет ночь, и всё больше растворялась среди теней Тангорской крепости. Мир изменил очертания и краски, поменял саму свою суть, и лейра приняла ее без ропота, потому что на него сил уже не осталось.