Младший брат

– Куда же?.. у-у-у… мне теперь?.. у-у-у…

– Успокойся! Расслабься. Никуда тебе теперь. Останешься у меня.

Я затихла понемногу в полном изнеможении.

Ромашка вышел и вернулся через некоторое время с кружкой чая.

– Выпей, с шиповником.

Шиповник всем троим сыновьям высылали каждый год родители. Этот семейный напиток – чай с шиповником – считался едва ли не панацеей.

Я сделала глоток и почувствовала, что меня сейчас снова начнёт выворачивать. И опять это испугало меня, и я заплакала.

Мне стало невыносимо жалко себя. Впервые в жизни. Никогда прежде у меня не возникало повода жалеть себя. Даже, когда умерла мама. Ведь у меня был муж, была большая семья, которая служила убежищем и опорой. Мне нечего было бояться – я не одна.

И вот теперь – одна? Есть сын… Но у сына своя жизнь. К тому же, он бывает дома всего два-три раза в год. А большая семья осталась на том берегу, где и мой муж… Ведь они всё знали и не защитили меня.

Близкой подруги нет – все свои свободные душевные силы и время я отдавала "большой" семье. Общения с Лилей, женой Гарика, мне хватало. Но… ведь она тоже знала… Как же теперь?.. Я больше не смогу смотреть ей в глаза…

Я проснулась от телефонного звонка.

Ромашка поднял трубку со стоящего на полу у кровати телефона.

– Да? … Да. … Да. … Не волнуйся и не жди. … Так получилось… Ты должен радоваться… Это я свинья?! … Не зли меня! Бай! – И он бросил трубку.

Телефон зазвонил вновь. Ромашка выдернул вилку.

– Это..? это..? – Я не знала, как назвать мужа.

– Это твой бывший. Попробуй-ка выпить чай.

– Нет… – Я опять разревелась. – Что мне теперь делать?.. Ромашка…

– Поспи. А потом выходи за меня замуж. – Голос его звучал глухо.

– Я ведь серьёзно…

– А я ещё серьёзней. – Он взял мою ладонь и прижал к губам. К своим красивым упругим и властным губам.

Мне показалось, что я засыпаю. Мысли путались с наплывающими картинками: тёмная комната вдруг превращалась в поле с ромашками, а я рукой ловила в тёплом ручье ускользающую бабочку.

Ей трудно давались взмахи крыльев в воде, и я вот-вот должна была её настичь. Но бабочка, в который раз, обдав мою ладонь струёй воды, уплывала и всё повторяла: я буль-буль тебя, я буль-буль тебя…

Мне было приятно это щекотание и забавны её слова, взбулькивающие под водой, хотелось улыбнуться, но никак не получалось…

Вдруг бабочка выпорхнула из ручья и громко заверещала в воздухе…