Марой и хранители

Отдельным пунктом стояло неразглашение главной тайны о личности Мароя. Любой намёк, который мог заставить хотя бы задуматься, грозил Некроманту немедленным расторжением договора в пользу Рене. Чёрный поклялся, что меньше всего этого хочет, ибо ему страсть интересно увидеть, как всё закончится естественным образом. Какой-то «матушкин легаж» его неимоверно волновал. И, надо же, наплёл про какого-то Предвестника!

После откровенного разговора с Анри можно было уже не думать про его подлинную личину: инквизитор сам обещал рассказать, как что-то прояснится. Хотя не исключал: метафорические намёки подлого Некроманта про статус принца вполне могли относиться просто к картам.

В общем-то, случившееся на кухне расстроило Мари, которая чувствовала обиду на Ленуара за его игнорирование её в последние два дня перед прощанием. Это были последние дни, когда инквизитор и Мари могли утрясти разногласия и остаться добрыми друзьями, братом и сестрой. Вместо этого он заставил её чувствовать себя виноватой и, возможно, так бессознательно рассчитался за удар по самолюбию.

Но и платить ему той же монетой не хотела. Видела, что слова Некроманта полоснули по сердцу зеленоглазого, оттого и своё заболело, а чёрная сволочь лихо повернул, понимая, о чём она в этот момент думает: «Всё будет хорошо у огненной королевы и водяного принца», – успокоил, называется. Присыпал солью свежий порез…

Выходка в бассейне насмешила. Наверное, и сама бы поступила точно так же да ещё бы и Анри прихватила, чтобы стереть с его лица иронию. И не могла не признать: находиться рядом с обоими – Анри и Арманом – без ущерба чувствовать, как из-за неё ссорятся друг с другом, пытаются доказать своё превосходство – это было восхитительно спокойно.

Только улыбнулась про себя, Некромант (Читал ли он мысли?) заёрзал в кресле, посмеялся над мечтами Армана перед сном. Подумаешь, она без мыслей о нём и не засыпала с того дня, как поняла, что влюблена до беспамятства. Но за скабрезную шуточку Некроманта, будь он в человеческом воплощении, с удовольствием шлёпнула бы по затылку.

Не собиралась следовать его совету, снимать третью привязку, даже если пока многое из сказанного им казалось правдивым. Хотелось проверить: действительно ли Арман чувствует её и придёт на мысленный зов о помощи? Впрочем, ответ уже знала. Медлила, потому что… «Разорву привязку, когда появится угроза раскрытия», – в конце концов призналась себе в нежелании отпускать Армана. Позже, во время работы на конюшне позвала его мысленно, и юноша появился слишком быстро, будто бы посмотреть, как идут дела у Рене. Получалось, что несколько дней назад он не к Люсиль бегал, а откликался на мысленный зов, не отдавая себе в этом отчёт.

Было ощущение, будто Некромант ничего зря не делает. Вот, например, пошёл приглашать Ленуара на выпивку и даже шкаф не задвинул. Анри как только переступил порог, усмехнулся:

– Ты, как я вижу, не только с чужим телом обходишься дрянно, а в целом – мофин[9 - Мофин – шерстистая северная свинья.].

Заметил сваленные на полу вещи, выдвинул решётку для просушки вещей перед камином, развесил на ней одежду Рене и поставил рядом мокрую обувь, подбросил поленья, лежащие сбоку от камина. Увидел клинок в ножнах на полу – убрал его на каминную полку, не разглядывая.

– О чём хотел поговорить?

Рене протянул бутылку и пригласил сесть рядом с собой на кровать. Некоторое время они перебрасывались колкостями, вспоминая розыгрыши в Академии. А когда Анри допил угощение, Некромант сладко потянулся:

– Спорим, я надеру тебе задницу даже в этом бездарном теле?

Ленуар засмеялся и полез в карман за палочками:

– Ты меня поэтому напоил?

– Так ведь и я пьян. Уравнял шансы. Ну что, как на счёт пары туров?

– А тебе хозяин тела не запрещал? – Анри грыз зубочистку.

– Это драться мне нельзя, а про благородно помахать мечами ничего не было сказано, – Рене поднялся. – Полог накинешь? Не хочу, чтобы на танец сбежались, и малышу пришлось объяснять, откуда у него уникальные способности.

– Ну, пойдём, – Анри встал, пошатнулся и засмеялся: – Ничего, для вальса мне хватит сил.

Вот теперь она истерила! Только её об этом уже никто не спрашивал.

Мелочиться не стали – сразу взяли по два учебных железных меча. Поначалу похохатывали со своих неловких пьяных движений, к тому же Некроманту пришлось укрощать тело, до этого дня не владевшее искусством ратного боя несмотря на пригодные внешние данные, позаимствованные у Армана. А когда почувствовал, что оно начинает слушаться, жестом остановил Ленуара, сделал вид, будто хочет восстановить дыхание, опёрся руками о колени:

– Будь снисходителен к малышу, его сегодня ждёт не только похмелье…

Анри засмеялся, отирая пот со лба, тоже воспользовался передышкой:

– Ничего, это будет ему хорошим уроком.

– В прошлом году ты бы отдал многое, чтобы на выпускном поменять факультет. Глядишь, получил бы больше, – усмехнулся Рене, намекая на ежегодное развлечение третьекурсников.

– Ты не был лучшим, а «память руки» от Белого Воина меня вполне устраивает, – Анри покрутил мечами, настраиваясь на продолжение поединка.

– Гы, не всегда выигрыш означает победу. Два из пяти – неплохой результат. К тому же, не хотел унизить Белого. По-моему, всё получилось естественно.

Напомнил прошлогодний выпускной, на котором по традиции сходились покровители факультетов. Вливались в тела избранных выпускников и показывали душераздирающее шоу – битву Основателей. Под вопящую радость ментального факультета Белый Воин в теле выбранного им инквизитора Анри Ленуара одержал победу над Чёрным Некромантом со спорным счётом 3:2. Пусть даже счастливчики после таких встрясок долго зализывали раны, ибо в поединках использовалось настоящее оружие, но оно того стоило. Студенту, в чём теле победил Основатель, в качестве поощрения доставался боевой навык – «память руки».

– Да, но три из пяти ещё лу…

Анри пожалел, что расслабился: Рене вдруг сделал молниеносный выпад, сбивая с ног. Кувырок, чтобы уклониться от мечей, не помог – через три секунды Ленуар лежал на спине, а усмехающийся Некромант в чужом теле сидел сверху, сдавливая коленями бока и уперевшись концами мечей в распластанные на полу руки.

– Какой ты соблазнительный сверху, – засмеялся Некромант и поёрзал бёдрами на инквизиторе, – кабы не условия договора…

– Сволочь! – рыкнул Анри и дёрнулся, но острая боль в рёбрах и руках заставила покориться. Скрипнул зубами, потому что не мог использовать магию: Некромант настоял на честном поединке, и до него по углам активировали антимагические заглушки.

– Думай, что делать, – усмехался Рене, продолжая двигать бёдрами,– хочу убедиться, во всех ли ты состояниях трудолюбив, господин старший инквизитор… Что-то не пойму, ты мне подыгрываешь? Так быстро, малыш?

Рене с деланым недоумением посмотрел вниз на напрягшиеся мышцы живота под собой и поцокал неодобрительно:

– Я вижу, ты ещё путь в тысячу ошибок не прошёл[10 - Путь в тысячу ошибок – наказание Некроманта для каждого студента первого курса, выбиравшего стезю инквизитора. Многие считают это «рабочее проклятие» шуткой Некроманта. Более подробно об этом будет в книге «Лучшее время».]. Редко ошибаешься, самонадеянный мой малыш?

Анри обречённо засмеялся, делая вид, что оценил шутку, расслабился и сосредоточился на силе нажатия коленей Мароя и железа в ладонях. И, стоило противнику сдвинуть меч, перехватил своей рукой руку Рене, дёрнул влево и сбросил с себя. Давая волю скопившейся ярости, бросился на северянина, ловко отпрыгнувшего в сторону и принимающего боевую стойку. Ногой подкинул один валяющийся меч, перехватил его в воздухе, в прыжке подобрал второй.

– Ого, как ты возбудился! – довольно оскалился Рене, его цель разозлить инквизитора была успешно достигнута.

Поединок перешёл на другой уровень. Теперь от ударов железа о железо летели снопы искр, а движения ускорились, стали безжалостней. Исчезла привычная ироничная улыбка на губах Анри, в его глазах то и дело вспыхивал зелёный злой огонь от подогревающих провокаций: Рене мимолётно подмигивал и пару раз, когда противники расходились, проводил языком по губам, дразня и намекая на недавнее беззащитное состояние.

Никто не уступал, хотя оба устали. Промокшие от пота рубахи пришлось скинуть, и теперь обнаружились ссадины и синяки на обоих соперниках.

– Ай-яй-яй, что ты наделал? – опять поцокал Рене, придирчиво осматривая себя.

Некромант чувствовал, что его срок пребывания в теле Рене заканчивается, но уйти хотел красиво. Скомандовал мысленно безмолвствующей хозяйке: «Зови своего Аргириуса!» – и, пока Арман просыпался, соображал, куда сердце зовёт бежать, успел подразнить Ленуара:

– Малыш, а не пора ли тебе отдохнуть? Я бы погрел тебя сверху…

– Не называй меня малышом! – сделал выпад Анри, пытаясь сбить с ног Рене, но тот увернулся.

– Отчего же, сладкий? С этого дня… – отразив удары и снова удаляясь, чтобы перевести дух, продолжил Некромант, – каждый раз, как услышишь это слово, будешь меня вспоминать, как я сидел на тебе…

Неловкое движение заболтавшегося соперника, и Анри сбил его с ног, занёс над ним мечи, но извернувшийся Рене сделал подсечку и снова оказался сверху, знакомо поёрзал. В этот раз у Анри было преимущество – свободные руки. Миг – и соперники поменялись местами. Анри приставил к горлу лежащего меч:

– Хочешь продолжить?

– Я не против, малыш, посмотреть, каким нежным ты бываешь,– подмигивая, ответила хитрая сволочь, умудрявшаяся бить шутками не хуже, чем мечом. Бросил оружие и ухватился обеими руками за возвышавшийся торс, холодный от пота. Округлил глаза. – Кстати, всегда ли ты внимателен, малыш? Видел тень в коридоре?

– Что? – опешил Анри, но, спохватившись, сильнее прижал меч к шее северянина, не обращая внимания на выбегающую струйку крови.

– Нас, возможно, не слышали, но кое-кто видел всё. И это мне не нравится.

– Не заговаривай мне зубы! Проваливай из этого тела, тварь!