Софи

Вообще родители Софии сначала были совершенно не в восторге от идеи единственной дочери уехать учиться за границу. Одна, да ещё и в чужой стране… Они и слышать ничего не хотели в первое время, когда София объявила им о своем решении. Но дочь проявила настойчивость, и в итоге им с тяжелым сердцем пришлось принять ее выбор.

– Мам, пап, я же вернуть назад после того, как закончу юридический в Германии и несколько лет поработаю там юристом. Зато я вернусь уже с опытом и сразу устроюсь на хорошо оплачиваемую работу в зарубежную компанию в Москве, – уверенно говорила она родителям.

Но родители всё равно переживали за дочку. Сами они сами никак не были связаны с юриспруденцией. Отец Софии работал инженером в зарубежной компании. Мать занималась флористикой, и у нее были постоянные клиенты, весьма состоятельные. Ещё когда София училась в школе, родители полагали, что она поступит на филологию или лингвистику – Софии очень нравился английский и легко ей давался. Но она выбрала другое направление.

София приступила к изучению немецкого с нуля: записалась на курсы, посещала их несколько раз в неделю, а после до ночи сидела за книгами, делая разные упражнения, слушая аудиозаписи. София хотела как можно скорее сдать языковой экзамен в Гёте-Институте и получить сертификат – желанный пропуск в Германию.

Помимо этого София выбрала несколько университетов, где бы она хотела учиться, разузнала, что необходимо для поступления, и разослала документы.

Спустя месяц она получила долгожданное письмо с положительным ответом. Было оно из города с необычным названием Бохум. Так мечта Софии исполнилась – она получила место на языковых курсах при университете. Весной две тысячи четвертого София уехала из России.

Глава третья

Приехав в Германию уже с сертификатом, который подтверждал знания немецкого на среднем уровне, Софии понадобилось всего полгода ходить на языковые курсы, чтобы успешно сдать экзамен. Её зачислили на факультет юриспруденции в Рурском университете[3 - Рурский университет (нем. Ruhr-Universit?t Bochum, www.rub.de) расположен в городе Бохум.]. Но с началом занятий девушку ждал неприятный сюрприз: оказалось, что воспринимать немецкий на слух давалось ей значительно сложнее, нежели говорить на нем.

Сначала София многого не понимала на лекциях, и это её сильно огорчало. Она каждый день старалась говорить на немецком, но несмотря на это ей всё равно не хватало практики, так как она почти никого не знала в Германии.

Девушка считала себя довольно общительным человеком, однако никак не ожидала, что в университете окажется не так-то просто познакомиться с немецкими студентами. У неё возникло ощущение, что они не сильно спешили идти на контакт с иностранцами. София несколько раз пыталась познакомиться с кем-то, но кроме обмена приветствиями при встрече это ни к чему не приводило. Девушка полагала, это из-за ее слабого знания языка.

Вообще многое, что на родине Софии было нормой, в Германии обстояло по-другому. Часто студенты в России списывают на экзаменах у тех, кто лучше знает. И последние, как правило, без проблем позволяют это сделать. В Рурском же университете София наблюдала совершенно иную картину. Если она просто хотела посмотреть, что пишет сосед, он рукой закрывал от неё экзаменационный лист. Да и вообще списать у кого-то было практически нереально, так как немецких студентов рассаживали далеко друг от друга, и кто-то с кафедры постоянно присутствовал в аудитории.

Русскоязычные знакомые Софии, которые уже давно жили в Германии, советовали для полного погружения снимать комнату в WG[4 - Wohngemeinschaft или сокращённо WG – жильё для совместного проживания студентов в Германии.] вместе с немецкими студентами. В такой квартире у каждого своя спальня, но кухня и ванная комната – для общего пользования. Однако София была слишком довольна своей комнатой в студенческом общежитии и не рассматривала переезд.

В студенческом городке Бохум находился не один десяток общежитий. София жила в мини-студии. Это была светлая, уютная комнатушка на двенадцати квадратных метров, в которой умещались небольшая ванная комната с душем и туалетом, кухонька с плитой, микроволновой печью и маленьким холодильником, большой письменный стол, стул, шкаф и односпальная кровать. Отличный вариант для студента, как считала девушка: практично и качественно по-немецки.

Где-то спустя год после переезда в Германию, София на лекции оказалась рядом с одним студентом-немцем. К её удивлению, он оказался довольно разговорчивым.

– Ты из Голландии? – спросил он неожиданно.

– Нет, – ответила она ему, улыбнувшись, – из России. А почему ты решил, что я из Голландии?

– Даже не знаю. Может, потому что у тебя светлые волосы и говоришь ты по-немецки, как это делают голландцы. Я часто бывал в этой стране.

– Странно. А мне говорят, что у меня акцент.

– Да, он есть. Но я бы не подумал, что ты из России.

Когда Бьёрн узнал, откуда приехала София, он был даже немного взволнован. Ему всегда нравилось путешествовать, и он уже давно хотел побывать в России. Бьёрну казалось, что она абсолютно не похожа на все те страны Европы, в которых он уже успел побывать. Как правило, многие немцы даже в юном возрасте много путешествуют. Спустя некоторое время после знакомства София и Бьёрн стали встречаться не только на лекции, но и в уютном университетском кафе. За разговорами они порой забывали о времени и болтали о том о сём за чашкой ароматного кофе.

Бьёрну недавно исполнилось двадцать пять. Он был не то чтобы красавец, но довольно высокий, с тёмными волосами и светло-голубыми глазами, худощавого телосложения, и всегда в очках. Судя по манерам, чувствовалось сразу, что он хорошо воспитан. Оставалось Бьёрну учиться в университете не так долго. Однако, по его собственным словам, он всё никак не мог сдать все экзамены, откладывая их на потом, потому что не хватало мотивации доучиться до конца.

Новый друг Софии был единственным ребенком в семье. Его родители являлись потомственными адвокатами, которые еще от своих родителей унаследовали адвокатскую компанию в Бохуме. На лето семья арендовала домик в Испании, на Майорке. Подростком, Бьёрн проводил там все каникулы. Однажды их соседями оказалась испанская семья с мальчиком одних лет с Бьёрном. Глава семьи, как оказалось, тоже работал адвокатом – в одной компании в Мадриде. Семьи сдружились и почти каждое лето старались встречаться на Майорке. Пабло, сын испанцев, и Бьёрн сразу нашли общим язык и стали хорошими друзьями.

Вообще-то Бьёрну больше нравилось изучать иностранные языки и путешествовать. В начале он вообще не проявлял интереса к юриспруденции. И поэтому поступать молодой человек сначала думал на филологию или лингвистику. Но из-за этого его и так не очень близкие отношения с родителями сильно ухудшились. Родители считали, что он обязан продолжить их дело. И поэтому, закончив гимназию, Бьёрн в знак протеста решил вовсе не поступать в университет. Он заявил, что хочет поехать учить испанский на языковых курсах в Испании. Родители пошли сыну навстречу, посчитав, что большой беды не будет, если их сын годик отдохнёт от учёбы.

Бьёрн жил в доме Пабло. Его родители с радостью согласились приютить сына немецких друзей. К тому же Пабло уже давно дружил с Бьёрном, и мальчики прекрасно ладили. По словам Бьёрна, ему очень понравилась Испания, люди там более открытые и не думают всё время о работе. Как минимум свою старость он бы хотел провести в комфортном климате на берегу моря. Спустя год Бьёрн вернулся в Германию, и родители все-таки уговорили его поступить на юриспруденцию.

– Мне кажется, у тебя такая интересная жизнь! – сказала София, когда Бьёрн ей рассказывал о своих путешествиях.

– Ты так действительно считаешь? – казалось, он удивился. – Мне наоборот она кажется немного скучной.

– Почему? Смотри, ты объездил столько стран! Люди в России и за всю жизнь столько не путешествуют.

– Ну, Россия – большая страна. Наверняка в ней и самой много интересных мест. Дело же не только в путешествиях…

– Но всё-таки согласись, что интересно, наверно, увидеть и другой мир?!

София была очень рада их знакомству, ведь её новый друг стал не только интересным собеседником, но одновременно и тем, с кем можно практиковаться в немецком. Бьёрн тоже не был против их встреч. И действительно, стоило ему увидеть Софию в аудитории, как он сразу же подсаживался к ней. Девушка ему понравилась с первой встречи. Она казалась совсем другой в отличие от немецких девушек, которые встречались на его пути.

Сначала София безумно стеснялась говорить с ним на немецком, постоянно чувствовала себя скованно, искала замену тем словам, которые не знала, в английском языке. К счастью, на нем девушка говорила отлично, и он часто выручал Софию на первых порах по приезде в Германию. Но постепенно уверенность росла, да и собеседник щедро хвалил её знание языка. София просила Бьёрна исправлять, если она делала грамматические ошибки, и хотя ему было неудобно это делать, он был рад помочь.

– Правда, что в России люди мало улыбаются? – как-то

спросил её Бьёрн, сидя напротив в студенческом кафе.

– Где ты такое слышал?! – воскликнула она, подняв от удивления брови.

– Ну, говорят, что люди там такие серьёзные …

– Просто в России как-то не принято улыбаться первому встречному, как это делают в Германии: в магазине, булочной, в общественных местах. У нас надо сначала узнать человека получше. Но знаешь, что я заметила в Германии?

– Что же?

– Что люди тут, по крайней мере немецкие студенты, как-то неохотно идут на контакт с иностранцами. Наверно, это из-за того, что многие из нас плохо знают немецкий?

– Хм, – ответил Бьёрн, задумавшись. – Может быть… По правде говоря, я никогда такого не замечал. Может, просто немцы – более закрытые, и им нужно больше времени, чтобы с кем-то подружиться?! Я по Испании сужу. Там люди более открытые.

– Вот! А в России, напротив, довольно быстро знакомятся и становятся друзьями, “открывая” душу другу.

– А что это означает «открыть душу»?

– Ну, понимаешь, у нас настоящие друзья готовы отдать другу последнее, что у них есть. Я, наверно, неправильно подобрала немецкое слово…

– Нет-нет, все верно… “открыть душу”, – поспешил повторить Бьёрн.

Он порой не мог до конца понять, что рассказывала ему София о своей стране и её жителях. Но ему определенно нравилось. Всё было совсем иначе, нежели в его родной Германии. Время пробегало для молодых людей, как всегда, незаметно.

Глава четвёртая

Несмотря на то, что жить и учиться в Германии Софии очень нравилось, всё же некоторые вещи в этой стране она считала весьма необычными. К примеру, то, что все немцы собирают “пфанд”[5 - “Пфанд” (нем. Pfand) с каждой пустой бутылки составляет в Германии 25 евроцентов.] – пустые пластиковые и стеклянные бутылки – и хранят их у себя дома до следующей поездки в супермаркет. Там есть специальные автоматы, которые принимают пустую тару в обмен на деньги. Таким образом считается, что поскольку немцы не выбрасывают бутылки в помойку, а сдают на переработку, то тем самым вносят вклад в защиту окружающей среды. Одновременно с этим Софию всегда удивлял тот факт, что в Германии посылается очень много писем, и какое количество бумаги на всё это расходуется! Если отсутствовать дома месяц, то по возвращении почтовый ящик будет завален письмами.

То что немцы очень экономные люди, было заметно не только по их поведению, но и по внешнему виду студентов. Большинство студентов в университете, где училась София, скромно одевались. В основном и парни, и девушки носили джинсы. Тут не принято выставлять свой уровень благосостояния на показ. Никто из студенток не носил платья, туфли на каблуках или маленькие сумочки и отдельно в пакете – книжки и тетради, как это часто было на родине Софии. У немцев за спиной почти всегда можно было увидеть практичный и вместительный рюкзак.

Софии очень нравилась немецкие порядок и чистота на улицах города. Место, где она жила, было не исключением. О Бохуме девушка узнала, что до семидесятых годов двадцатого столетия город считался шахтёрским и был ничем не примечательным местом. Долгое время там одновременно работало почти шестьдесят шахт по добыче угля. До сих пор в Германии, особенно в южных землях, бытует мнение, что Рурская область, через которую протекает река Рур и где и находится Бохум, – это промышленный регион.

Бьёрн рассказывал, что раньше воздух в городе был настолько грязным, что свежевыстиранное белье, вывешенное сушиться на улице, буквально через несколько часов приобретало темный цвет. Однако те времена давно прошли, и шахты закрылись. Бохум стал зелёным городом, ничуть не хуже других немецких городов.

В Бохуме, как и во всём Вестфалене, почти не сохранилось старинных построек, нежели чем в других немецких землях, где часто встречаются знаменитые “фахверковые домики”[6 - Фахверковые домики (от нем. Fachwerk – “каркасная конструкция”) – постройки с характерным геометрическим рисунком фасада, созданным каркасными балками, которые расположены с внешней стороны.]. Дело в том, что ближе к концу Второй мировой войны Бохум, как и вся промышленная Рурская область, сильно пострадали от бомбёжек британских истребителей. Многие старинные здания не подлежали восстановлению, и уже после капитуляции Германии в той войне на их месте были построены другие, более современные дома. Свою известность современный Бохум получил благодаря открытию заводов по производству автомобилей марки Opel и Рурского университета.